Ричард III - Страница 54

«Значит, надену рубище, — решил Генри. — Это даже хорошо. Никто не узнает».

И принялся спешно раздеваться, размышляя о том, куда направится.

Его знали многие, причём не только знатные лорды. Слишком часто он вещал перед низшими сословиями, вначале добиваясь поддержки Ричарда, а затем обвиняя оного в самых тяжких грехах. Его Величество... Генри скрипнул зубами. Король простил бы предательство и измену, но не ложь... Не такую клевету.

Руководствуясь этими мыслями, Бэкингем добрался до порта и попытался проникнуть на корабль, отправляющийся к берегам Франции. Ему почти удалось спрятаться в трюме.

   — Эй, а ты кто такой?! — раздался тонкий, ещё не до конца окрепший голос.

Генри неприязненно оглядел мальчишку. Лет двенадцать, если не меньше. Корабельный крысеныш, и ещё смеет указывать.

   — Да как ты смеешь! — хватило одного несильного удара, чтобы показать наглецу его место.

Мальчишка смешно взмахнул руками, словно пытаясь взлететь, и сел на палубу. Глаза у него оказались огромными и очень светлыми, в тон небу. Он захлопал ресницами, всё ещё не понимая, как какой-то оборванец мог ударить его. Тыльной стороной кисти отёр кровь из разбитой губы.

Генри и сам забыл, в каком виде пробирался на корабль. В какой-то момент герцог вытеснил из сознания попрошайку в грязном рубище. А ведь, не ударь он мальчишку, наверняка смог бы договориться с капитаном. Но осознал Бэкингем истинное положение вещей, когда плечи ему сдавили и пинками вытолкали обратно на берег.

   — Убирайся и не появляйся здесь впредь! доносилось вслед.

   — Может, провидению не угодно, чтобы я добрался до континента? — вслух посетовал Генри.

Он вздохнул, стиснул зубы и поковылял по холодной и мокрой дороге в сторону Шропшира. Там герцог, окончательно продрогший и обессиленный, постучался в дом своего бывшего слуги.

Дверь отворила молодая девица. Слишком тощая на вкус Бэкингема. Удлинённый нос, тонкие почти бесцветные губы. Взгляд тёмных глаз колючий. Раньше он на такую и не посмотрел бы, но в нынешней ситуации не приходилось выбирать.

   — Позови хозяина дома, и немедленно, — приказал он.

Девица открыла рот, но кто-то притаившийся за дверью велел ей впустить нежданного гостя. Наверняка узнал Бэкингема по голосу.

Слуга удивился, узрев герцога в подобном виде. Однако ничего не сказал и с расспросами лезть повременил, что было особенно кстати. Спустя несколько минут Генри препроводили в чистую, светлую, а главное, тёплую комнату. Принесли нормальную одежду, еды, пива и оставили в покое.

Герцог переоделся, сел и с наслаждением вытянул натруженные ноги. Идти пешком оказалось изнурительно. Спустя некоторое время, когда он утолил первый голод и слегка захмелел, в дверь постучали.

Наверняка давешняя девка пришла поинтересоваться, не желает ли его светлость вина или... её саму. Поразмыслив некоторое время, Генри решил: сегодня будет лишь спать. Причём один и очень долго. Не до девиц, особенно таких костлявых. Он ухмыльнулся и раскрыл рот, чтобы с лёгкой иронией в голосе отослать её прочь, но так и застыл.

   — Именем короля! — раздалось из коридора.

Бэкингем вздрогнул. Сердце трепыхнулось и оборвалось, а самому Генри стало очень жарко. Забыв об усталости, он немедленно вскочил и кинулся к окну. У дома стояли вооружённые рыцари, а у коновязи Генри насчитал десяток коней. Незамеченным не выбраться и не сбежать уж точно!..

Оставалось оправить одежду, выпятить подбородок и, приняв надменный вид, открыть дверь, пока ту не вышибли к дьяволу!

   — Что вам угодно?! — голос сохранял грозные ноты ровно до того момента, пока герцог не разглядел человека, прибывшего за ним.

Джеймс Тирелл! Тот самый рыцарь из свиты Ричарда, которого Бэкингем выставил непосредственным исполнителем убийства принцев. Теперь ни договориться, ни скрыться мятежнику не дадут. У оболганного к нему собственный счёт. Сказать по чести, Генри ожидал, что убьют его, не сходя с этого места.

   — Герцог Бэкингем, — проронил рыцарь сквозь плотно сжатые губы. Голос его остался сухим, без каких-либо эмоций. Тирелл побледнел до серости и, конечно, знал, кому обязан позором, однако выдавать свои истинные чувства счёл неуместным. — Вы обвиняетесь в государственной измене. Ваше оружие...

   — А у меня его и нет, — хмыкнул Генри, разводя руками и показывая конвоиру раскрытые ладони. Он ждал расспросов, но их не последовало.

   — Следуйте за мной.

Бэкингем шагнул за порог. В прямую — слишком прямую — спину Джеймса так и хотелось вонзить кинжал. Это было бы не по-рыцарски, но в подобных обстоятельствах такая щепетильность всегда казалась герцогу глупой. Но кинжал забрало море, увы.

Генри ожидал удара всю дорогу. Чопорность и нарочитое безразличие Тирелла слишком бросались в глаза. То, как хмурились его воины, — тоже. Но за время путешествия до Солсбери никто не обратился к нему даже с небрежением или интонацией, которую удалось бы счесть вызывающей.

С каждой новой милей ожидание становилось невыносимее. В конце концов герцог начал молить Бога о нападении. Ситуацию хотелось разрешить как можно скорее.

Тирелл отконвоировал его в крепость и сдал коменданту с рук на руки целым и невредимым. На прощание он даже не усмехнулся, не посмотрел с торжеством и не пообещал скорой казни, словно Бэкингема уже не существовало среди живых. И именно это задело Генри сильнее прочего.

Не в силах поверить, будто его участь предрешена, герцог стал активно давать показания, предполагая этим смягчить приговор. Он старался быть предельно корректен, не раздражаться, со смирением принимать неудобства, которые — и он в это верил — временные. Ведь удача на его стороне! Он выбрался из тонущего корабля. Не для того же, чтобы погибнуть в застенках!

О заговоре он рассказал во всех подробностях, перечислил имена сообщников, во всём повинился, покаялся и как об особой услуге просил о встрече с королём Ричардом. Не мог тот бросить родича на произвол судьбы! Но Дик не пожелал встретиться с предавшим его герцогом. Смягчить приговор отказался тоже. Генри ждал до последнего, но Его Величество оказался непреклонен.

«Это не удача, а кара, — размышлял Бэкингем в ночь перед казнью. — Позволить спастись там, где выжить невозможно, и погибнуть с осознанием того, насколько хочешь жить».

Казнь Бэкингема состоялась 2 ноября 1483 года на рыночной площади в Солсбери. Его владения конфисковали, но в соответствии с указом Ричарда III титул сохранился за наследниками, которым выделили достойное обеспечение.

Джону Мортону удалось переждать непогоду и отбыть на континент. Уже через три месяца епископ появился на собрании Генеральных штатов. О своей поездке в Англию он говорил весьма охотно. Поведал он и о зверском убийстве маленьких принцев, совершенном их жестоким дядей, королём Англии Ричардом III. Все собранные Мортоном сведения незамедлительно разнеслись по городам Франции, а затем распространились и по европейским дворам.

Генрих Тюдор, корабли которого основательно потрепала буря, попытался высадиться на западном побережье, но и в Девоншире, и в Корнуолле он понёс большие потери, столкнувшись с сопротивлением ополченцев. В Плимуте, где он находился с остатками флота, его достигла весть о казни Бэкингема. Испытывать судьбу и далее французский ставленник посчитал нецелесообразным и немедля приказал отбывать обратно на континент.

Так закончилось восстание. К концу осени 1483 года оно было полностью подавлено, а порядок в стране восстановлен. Однако, несмотря на это, Ричард чувствовал себя проигравшим. Подобного удара в спину не наносил ему никто и никогда, даже Джордж. От Кларенса он хотя бы ожидал нечто подобное, а герцогу Бэкингему верил безоглядно.

За окнами отбушевал закат, и на небо высыпали крупные звёзды. Сон не шёл, и Дик сидел в библиотеке. После принятия закона о повсеместном развитии книгопечатания она постоянно пополнялась и более не уступала европейским. За толстыми фолиантами и описаниями давних сражений удавалось слегка отвлечься от произошедших событий. Хоть на час почувствовать себя восьмилетним мальчишкой под покровительством Филиппа Доброго.