Ричард III - Страница 43

«Жаль, нельзя отказаться от траура», — с досадой подумала она. В бирюзовом платье Елизавета выглядела неотразимо. До сих пор!

   — Немедленно созовите совет! — прикрикнула Её Величество.

Вскоре Вудвилл вошла в зал. Привычно встретила холодный и жёсткий взгляд лорда Гастингса. Кивнула родичам и, по своему обыкновению не опускаясь в кресло, воскликнула: Я объявляю Ричарда герцога Глостера, регента и лорда-протектора Англии, первым среди равных в королевском совете! И сохранять своё первенство он будет ровно до коронации нового короля. Да будет так!

На зал опустилась тишина. Королеве даже показалось, будто она отчётливо слышит стук собственного сердца. Затем лёгкий гул, словно едва слышное дыхание моря в мёртвый штиль. Потом...

   — Это неприемлемо! — лорд-камергер вскочил со своего места, и Елизавета даже порадовалась такой его реакции. Оказывается, терпение иссякает и у ледяных изваяний. К тому же своим недостойным поведением Гастингс давал повод обвинить его в нелояльности королевской власти. Как только совет одобрит её новое решение.

Но совет не решился. Даже её хранимые Господом и королевской волей родичи!

Позвольте напомнить, Ваше Величество, — прошамкал со своего места епископ. — Совет не вправе решать подобные вопросы.

Наверняка старый трус получил письмо от Глостера и решил отойти в сторону. Вставать на пути «вепря» опасались многие.

Елизавета вздрогнула. Её власть не могла пошатнуться! Только не сейчас, в шаге от триумфа! Она медленно обвела взглядом находящихся в зале господ. И наткнулась на взгляд сына — злой и уверенный. Маркиз Дорсет не подведёт её.

   — Но в таком случае... — королева заломила руки и пошатнулась. — Я не вижу никакого выхода. Нам не жить! Не жить юному королю. О, Англия! Моя бедная Англия!..

Она упала в кресло и затряслась в рыданиях.

   — Матушка! — достиг её обеспокоенный возглас маркиза. Только бы Дорсет не кинулся к ней. Пусть все эти нерешительные ничтожества видят раздавленную горем женщину. Одинокую. Лишившуюся последней надежды.

Сын оправдал. Он вскочил со своего места, но не побежал утешать убитую горем мать. Маркиз Дорсет яростно накинулся на членов совета с обличительной речью.

   — Вы! Вы что же, забыли, кто такой Глостер?! Этот человек не знает пощады! Вы ли не видели его на поле боя, лорд Гастингс?!

   — Ричард бился за Йорк и короля Эдуарда.

   — А теперь он станет биться за себя. С ещё большим ожесточением! Глостер не приемлет предательства, но все здесь присутствующие — изменники. Не забывайте об этом сейчас. И не забудьте потом, когда окажетесь на дыбе... Впрочем, — сказал он тише, — вряд ли вам позволят забыть.

   — Перестань... О, перестань, молю! — со своего места Елизавета увидела, как передёрнул плечами глава совета, и насладилась ничем не прикрытой ненавистью во взгляде Гастингса.

Её мальчик взял правильный тон. Следовало не убеждать, а запугивать:

   — Придёт Глостер, и никто присутствующий в этом зале не останется в живых!

После такого заявления большинство участников совета проголосовали за отстранение Ричарда от власти. И даже лорду-камергеру пришлось смириться с этим.

В тот же день Дорсет тайно написал графу Риверсу: «Вы обязаны отконвоировать короля в Лондон к первому мая».

Вечер обещал быть приятным во всех отношениях. Отправив наследного принца с большей частью эскорта в местечко Стоуни-Стратфорд, граф Риверс расположился в Нортхеймптоне. Четырнадцать миль — невесть какое расстояние, к тому же общество племянника несколько раздражало его в последнее время.

Энтони желал отдохнуть. Потому он и выбрал этот постоялый двор — лучший в городе. Граф успел опустошить три кружки вина и заказать жареного поросёнка, прежде чем ему доложили о визите Ричарда, герцога Глостера.

   — Э?.. — удивился Вудвилл. Младший Йорк прозябал где-то на севере и попросту не успел бы прискакать в Нортхеймптон. По расчётам старшей сестры, герцог появился бы непосредственно у столицы. Скорее всего, с армией.

   — Это какая-то ошибка? — поинтересовался он.

   — Никак нет, ошибки быть не может, — по-военному чётко ответствовал слуга.

Энтони пребывал в благостном настроении, а потому нисколько не обеспокоился подобным известием. Наоборот, обрадовался гостю, как родному. Графу становилось скучно, а знатных господ, которых незазорно пригласить разделить трапезу, не находилось.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл высокий молодой мужчина в слегка запылённой одежде.

   — Граф Риверс, — кивнул он в знак приветствия.

   — Дикон! Мой дорогой герцог! — Энтони улыбнулся как можно любезнее. — Прошу вас, присаживайтесь.

   — Всенепременно, — обронил Ричард и слегка поморщился. Панибратства он не терпел, особенно со стороны родичей королевы. — Но прежде я хотел бы знать, где мой подопечный, Эдвард?

   — О... — Энтони махнул рукой куда-то за окно и на мгновение запнулся. Стоуни-Стратфорд располагался в противоположной стороне, и показывать следовало в стену. Однако поправляться Вудвилл не стал и даже разозлился. Можно подумать, Глостер не знает, где этот Стоуни-Стратфорд находится! — Он слегка опередил вас, мой дорогой герцог, — ответствовал он. — Приблизительно на четырнадцать миль.

   — Отчего же вы находитесь здесь, а не при нашем юном повелителе? — Ричард слегка склонил голову к плечу и хитро прищурился. — Королю может грозить опасность.

   — Уверяю, с ним достаточно людей, — принялся убеждать Энтони. Ему вовсе не хотелось отпускать герцога и снова оставаться в одиночестве. А Ричард обязательно сорвался бы с места и поскакал в ставку короля, если б заподозрил неладное. — Стоуни-Стратфорд я выбрал отчасти по этой причине. Для размещения всего эскорта в городе не нашлось места. Сам же я планировал заночевать в Нортхеймптоне и уже заказал комнаты на постоялом дворе для себя и свиты.

Он лучезарно улыбнулся. Глостер ответил тем же и тотчас оказался очень приятным собеседником.

Дик скинул плащ и перчатки, не без удовольствия потянулся, и Энтони отчего-то подумал, что у герцога должна сильно болеть спина.

   — В таком случае я ни о чём не беспокоюсь, граф. Охрана короля находится в надёжных руках, — проговорил Глостер голосом, который без натяжки удалось бы назвать елейным. — Позволите мне присоединиться к вашей трапезе?

   — Конечно! — Энтони с удовольствием указал на стул, стол и всё на нём расположенное. — Прошу вас!..

   — Что вы едите? — Дик слегка вскинул бровь. — Поросёнок?..

   — О, поверьте, у хозяина прекрасный повар! А этот достойный обед ещё недавно бегал по двору. У хозяина отыщется такой же, я уверен...

Усатый рыжий с необъёмным пузом хозяин появился за плечом незамедлительно. Будто материализовался из воздуха. Энтони уже хотел велеть подать обед для герцога, когда Глостер остановил его.

   — Воистину, граф, мне слишком дорога моя репутация! — он слегка поморщился и усмехнулся. — Никто из живущих или когда-либо живших на свете не сможет обвинить меня в поедании собственных родичей, — по лицу герцога прошла тень. Энтони поёжился: в Ричарде появилось нечто опасное и даже жестокое. Однако через мгновение Глостер уже смеялся — весело и заразительно.

   — Боже, герцог, как можно! — воскликнул Энтони, искренне хохоча, отдавая должное шутке. Ричард намекал на вепря, украшавшего герб Глостера. Ведь, как известно, домашние свиньи и дикие кабаны находятся в близком родстве. — Но, надеюсь, от вина вы не откажетесь?

   — Граф, как можно? — повторил за ним Глостер и обернулся к хозяину. — Кувшин лучшего вина. А в остальном с меня хватит и жаркого, — Глостер смерил Энтони взглядом и усмехнулся: — Если найдётся из гуся, то буду вам благодарен.

Когда кувшин показал дно, а хозяина послали за следующим, для Энтони Вудвилла не существовало более приятного, понимающего и интересного собеседника, чем Ричард. Граф Риверс измучился мыслью о том, как поступила сестра с этим достойным рыцарем. И, Господи Всемогущий, как жаль! Если бы герцог в своё время не женился на Невилл из-за наследства Уорвика, они могли стать родичами. Девицы семьи Вудвилл славились красотой и своими золотыми косами. Наверняка одна из них могла покорить сердце молодого герцога.