Ричард III - Страница 20

   — Я знаю. К тому же решать судьбу королевства должны англичане и никто более!

Герцогиня улыбнулась и печально вздохнула:

   — Ты совершенно не изменился.

   — Всё должно быть тихо, — Ричард сделал вид, будто не расслышал её слов. — Эдуард вернётся в Англию, но не для отвоевания королевства. Он станет предъявлять права на вотчину отца, просить герцогство Йоркское, — он хитро сощурился. — Нам бы только до столицы добраться, а уж там...

   — Попытайся убедить брата следовать своему плану, а я посмотрю, — прервала его Маргарет. — И только тогда распоряжусь по поводу денег.

Ричард поклонился. Разговор действительно предстоял не из лёгких. Выдумать план захвата Англии оказалось намного проще.

   — Дикон... — герцогиня дотронулась до его щеки. — Прошу, нс рискуй понапрасну.

   — Заверяю, сестра, безумие боя не входит в число моих достоинств, — он рассмеялся, поцеловал её руку и поспешил в комнаты Эдуарда.

   — Я боюсь за тебя, — прошептала Маргарет ему в спину, но Дик уже не слышал её слов.

Он пробежал по коридору, вошёл в покои брата и едва не выругался: король изволил обедать. Третий раз за сегодняшний день!

   — Уделите мне несколько минут, Ваше Величество.

Эдуард с сожалением посмотрел на недоеденное мясо и отодвинул тарелку. Кивнул на кубок, но Ричард решительно отказался от вина.

   — Это касается нашего возвращения...

   — Герцогство?! — взревел брат спустя некоторое время, когда Дик успел изложить ему суть своего плана. — Я, король Английский, приеду выпрашивать герцогство? Да ты обезумел!

   — Из нас двоих я сделаю это последним, — фыркнул Ричард, устало прикрыв глаза. — О чём я толкую уже битый час?

   — О возвращении в Англию.

   — Верно.

   — Но не о моём возвращении! Незаконного короля Плантагенета. Я Эдуард IV, а не проситель! Я не удовольствуюсь Йорком, когда правил страной!..

Ричард удивлённо воззрился на брата. Похожие интонации время от времени проскальзывали в речах Джорджа. И иначе, нежели гордыней, назвать их не получалось.

   — Лишь на словах, — Дик не повышал тона, хотя объяснять одно и то же по четвёртому разу порядком надоело ему. Просто он слишком хорошо помнил споры с Кларенсом. Поддайся Глостер эмоциям, и подобие разговора стало бы напоминать ругань. Юноша и так подозревал, что их слышит сейчас полдворца, и в коем-то веке искренне сочувствовал невольным слушателям. О наличии во владении Карла Смелого шпионов Людовика он старался не думать. — Ты заявишь, будто требуешь только своё герцогство. Йорк твой по праву, с этим даже Анжуйская не станет спорить.

   — Я — КОРОЛЬ! — вскричал Эдуард.

   — Без королевства! Без денег! И без армии! — отчеканил Ричард. Он вскочил и принялся мерить шагами небольшую залу.

   — Наш союзник, герцог Бургундский... — промямлил король.

   — Сам сидит на пороховой бочке!

Чем сильнее Дик распалялся, тем неувереннее выглядел Эдуард. Для Ричарда подобное оказалось внове. Возможно, зря он старался сохранять спокойствие? Стоило наорать на старшего брата сразу? Но ведь верные рыцари никогда не кричат на сюзеренов. Герцог посмотрел на Его Величество и решил, что ради победы не возбраняется поступиться некоторыми правилами.

   — У Карла не хватает средств на поддержание порядка в собственных владениях, — продолжил он.

   — Преданные соратники наши...

   — Разорены, если не умирают с голоду, — перебил короля Ричард.

Конечно, дела обстояли не столь плохо, но Дик уже почти отчаялся настоять на своём:

   — Мы возвратимся очень тихо. Войдём в Лондон как просители, а там я сделаю всё возможное, лишь бы вернуть тебе корону.

«Я успею дотянуться до Ланкастеров, прежде чем они успеют отдать приказ о казни. Может, меня и убьют... Скорее всего, я погибну, но путь к короне будет открыт», — Глостер никогда не произнёс бы этого вслух, но не мог остановить собственные мысли.

Ричард приготовился к очередному кругу убеждений, заверений и обещаний, но внезапно вспомнил. Эдуард и раньше проявлял крайнюю несговорчивость, и только младший всегда умел переломить его упрямство. В детстве у Дика подумалось, выйдет и теперь. Он просто забыл, насколько просто убедить брата при верном подходе.

Юноша сел, накинул ногу на ногу, приняв весьма вольготную позу.

   — Ты чего? — Эдуард удивился такой перемене.

   — Ты просто боишься, — усмехнулся Дик, хитро сощурившись.

   — Я?..

   — Конечно, — он тряхнул головой. — Ты не желаешь проспорить и потому боишься заключить пари.

Эдуард нахмурился, ощутив подвох. Но любопытство уже взяло верх над осторожностью, и он переспросил:

   — Какое пари?

Ричард мог ликовать. Вступив в любовно расставленные сети спора, старший брат никогда не шёл на попятную.

   — Если мы станем придерживаться моего плана, я верну тебе корону. Спорим? Я готов поставить в заклад собственную голову!

   — Мне только этого не хватало! — вызверился Эдуард, но быстро успокоился. — Впрочем, я придумал кое-что получше. Ты лично будешь организатором триумфальных торжеств. Подобное не соответствует ни статусу правителя севера, ни титулу. Я тоже многое помню, Дикон, и знаю, насколько это станет для тебя унизительно. Приблизительно как для меня твоя затея.

   — В случае моего проигрыша? — уточнил Ричард.

   — Нет, братец! — рявкнул Эдуард, и Глостер поразился, насколько же в нём уверены. — Теперь твои условия.

   — Служба в Йоркшире подальше от двора, — не задумываясь, выпалил Дик. — И... ты дашь разрешение на мой брак с Анной Невилл.

Промедление казалось Ричарду подобным смерти. Граф Уорвик уже посадил на трон слабоумного Генриха и выполнил обещание, данное Маргарите Анжуйской. 13 декабря 1470 года Анна вышла замуж за Эдуарда Ланкастера.

У Елизаветы Вудвилл, которая всё это время скрывалась в Вестминстерском аббатстве, после трёх дочерей родился долгожданный наследник престола, принц Эдвард. Вряд ли Ланкастеры упустили из виду такое событие.

Ричард как мог торопил возвращение в Англию, потому и предпочитал действовать самостоятельно. Пропадал то в порту, то в оружейных. Сам снаряжал корабли и руководил погрузкой войска в тысячу человек, предоставленных Карлом Смелым. А когда выдавались свободные часы, практиковался в бое на мечах, ставя против себя двоих, а то и троих противников.

Дик старался вымотать себя как можно сильнее, лишь бы падать на кровать и не видеть снов. Видения приходили слишком часто. Они донимали до такой степени, что у герцога начиналась бессонница. Даже задремав под утро, он чувствовал, как хочет и не может заснуть.

Он видел себя участником многолюдной битвы и чувствовал, как кровь струится под разрубленными доспехами. Высоко вскидывал голову, сжимая в одной руке монарший венец, а в другой — меч. Стоял подле охваченной огнём церкви, слышал вопли и проклятия и даже ощущал запах гари и дыма. Ему хотелось помочь несчастным, но тело немело, и Дик лишь смотрел. Анна Невилл протягивала к нему руки, губы двигались, но Ричард не мог разобрать ни слова.

А потом слуга будил его громким стуком в дверь, и Глостер вставал. Плескал в лицо ледяной водой — её специально остужали по его просьбе — и выбегал во двор, часто не находя времени для утренней трапезы.

Они отбыли в Англию, чуть только погода стала благоприятной. 14 марта 1471 года Эдуард IV благополучно высадился на берег в Рэвенспберге и отправился в Йоркшир.

   — Я полагаюсь на милость стоящих у власти, — повторял он своим врагам, и те пропускали бывшего венценосца без промедления. Они догадывались, какая «милость» может ожидать Эдуарда.

Приблизительно о том же размышляли и соратники, прибывавшие в расположение небольшого отряда со всех земель королевства. Слух о возвращении короля прокатился по всей Англии, и йоркисты, положение которых не стало лучше с реставрацией Ланкастеров, потянулись к своему сюзерену. Его Величество приятно удивлял их. Несдержанный, гордый и быстрый на расправу, нынче он являл собой человека задумчивого и скромного.