Ричард Длинные Руки – курфюрст - Страница 18
Выждав, когда я приближусь к незримой границе между нами, он коротко поклонился.
– Сэр Клифтон Джонс, доверенный слуга Его Величества, его личный секретарь.
– Сэр Клифтон? – произнес я с вопросом в голосе.
– Если желаете отдохнуть, – произнес он ровным голосом, – мне велено отвести вас в покои, что сейчас готовят для вас.
– Премного благодарен, – ответил я, – но после разговора с Его Величеством я чувствую такое восхитительно радостное возбуждение… ну, вы понимаете, как всегда у простого человека при соприкосновении с чем-то действительно грандиозным! Я не то что не засну, даже просто лежать не смогу – вскочу и буду бегать по комнате.
Он позволил себе намек на улыбку.
– Понимаю вас.
– Потому я лучше прогуляюсь по саду.
– Да, это весьма.
– Не хотите меня проводить?
Он поколебался, вижу по лицу, затем вежливо поклонился.
– Если это вам чем-то поможет…
– Очень, – воскликнул я. – Вы самый знающий человек во всем Варт Генце, иначе бы не стали личным секретарем государя!
– Вы мне льстите, – сказал он скромно, но глазки довольно блеснули, коротко и едва заметно, но я такие детали схватываю.
– Нисколько, – воскликнул я. – Уверен, ваше влияние на Его Величество как раз и помогает ему принимать мудрые решения и вести королевство по пути просвещения и накопления материальных ценностей!
– Ах, сэр Ричард…
– Да вы и сами знаете, – сказал я, – что король без вас, как без рук. Одно дело – царствовать, другое – ежедневно готовить для этого почву.
Мы прошли длинным извилистым коридором, ни разу не пройдя залы с придворными, свернули несколько раз вправо и влево, спустились дважды по старым ступеням и вышли из неприметной боковой двери в сад.
Я продолжал рассыпать комплименты положению госсекретаря, на него могут претендовать только самые мудрые и умеющие заглядывать в будущее люди. Клифтон на всякий случай промолчал, хотя глазки заблестели еще больше, но то и дело бросал быстрые взгляды по сторонам.
– Его высочество принц Марсал, – проговорил он вполголоса, – идет в нашу сторону.
– И что?
– Если заговорит, – сказал он уже шепотом, – будьте повежливее.
Я оглянулся, к нам приближается высокий крепкий мужчина в очень дорогом костюме темно-лилового цвета с золотой цепью на груди и множеством золотых украшений. За ним двигаются то ли настолько пышно одетые слуги, то ли настолько верные ему лорды, что выглядят как слуги.
Он замедлил шаг и остановился перед нами, заложив руки за спину. Сильно выпуклые глаза окинули меня с головы до ног. Я воспитанно молчал, наконец он проронил неспешно:
– Ваша светлость…
– Ваше высочество, – ответил я с почтительным поклоном.
Сэр Клифтон отступил в сторону, поклонился и молча ждал. Принц Марсал продолжал оглядывать меня с головы до ног весьма заинтересованно.
– Дорогой сэр Ричард, – сказал он достаточно доброжелательным голосом, – я слышал, группа юных шалопаев задирала вас? Я разберусь и велю всех наказать.
Я отмахнулся.
– Не стоит, ваше высочество.
– Почему? – удивился он.
– Шалопаи, – повторил я. – Юные, хотя двум уже за тридцать, но зрелость не ко всем приходит вовремя. Иные остаются идиотами на всю жизнь.
Он нахмурился, но переспросил:
– Значит, у вас к ним нет претензий?
– Нисколько, – сообщил я. – Мало ли кто их натравил… Бить надо не собаку, а хозяина.
Его зрачки сузились, а ноздри, напротив, расширились в бешенстве, однако он сдержал себя, сказал бодро:
– Вы абсолютно правы! Хотя, я уверен, просто выпили и потому задирались.
– Да, ваше высочество, – ответил я. – Но ничего, я и у других охоту отобью задираться.
– У других?
– Да это я так, – ответил я громко, – на всякий случай. Нас многие слушают, мотают на ус.
Он криво улыбнулся.
– Да, вы правы. Думаю, больше задираться так глупо не будут.
Его лицо и глаза ясно говорили, что да, такая глупость больше не повторится. В другой раз будет что-то похитрее.
Я поклонился.
– Ваше высочество.
– Ваша светлость, – ответил он.
Он прошел мимо, а я посмотрел на лица его сопровождающих, если злость или сочувствие – то и другое хорошо, а равнодушные морды не интересуют.
Сэр Клифтон приблизился и сказал с неодобрением:
– Вы ухитрились вызвать неодобрение его высочества.
– Это его наследник? – спросил я.
Он покачал головой.
– Нет, наследником считается принц Роднерик. Старший сын.
– А на самом деле?
Он пожал плечами.
– Еще неизвестно. У нас система не прямого наследования, короли сами назначают, кому быть после них королем. Могут вообще передать трон внуку…
– Знакомая система, – сказал я. – И более справедливая. Есть еще сыновья?
– Есть, – ответил он без улыбки. – Всего их трое. Правда, он хотел одного, но остальных же не выкидывать…
– Понятно, – вздохнул я, – соперничают?
– Еще как! Даже младшенькому уже сорок. Все считают, что засиделись в наследниках.
– Тогда старшему под пятьдесят?
– Сорок пять, – сказал он. – Они все почти погодки. Было еще двое, но один погиб в уличной драке, а второй наглотался какой-то дряни в болоте, когда ловил изумрудную лягушку, заболел и умер. Извините, что так резко, но оба были слишком уж… резковаты. Их не любил ни отец, ни остальные братья. Ваша светлость, я вынужден оставить вас, в это время у меня назначен прием глав гильдий кожевников и бронников…
Я сказал с уважением:
– Счастливо королевство, где даже таких простых людей принимает сам госсекретарь!
Он поклонился.
– Ваша светлость…
– Сэр Клифтон…
Он удалился, а я, подумав, все же не решился идти в покои, лучше все-таки этот сад, тут не только деревья, но и люди, а не в моем положении провести эти часы взаперти в ожидании решения ответа Фальстронга. Особенно, когда уже понимаю, каким он будет.
В саду прогуливаются парами и целыми группами, одиночек незаметно, да и вообще одинокие всегда подозрительны, мужчины на меня смотрят с пугливым интересом, уже знают про стычку с молодыми бретерами, женщины строят глазки, но не так откровенно, как в Сен-Мари, хотя здесь после нашествия Тьмы мораль и рухнула, но и рухнувшая все еще выше, чем в просвещенных королевствах, где культура на высоте.
Я улыбался и раскланивался, для меня сейчас главное – не отпугивать, а дичь сама набежит, даже если уверена, что она охотник.
К концу прогулки удалось увидеть еще и принца Роднерика. Он мне как-то не понравился сразу, слишком смотрит на всех вызывающе, словно каждого жаждет нагнуть, заставить целовать ему сапоги и наслаждаться чужой покорностью.
Я терпеливо напомнил себе, что это старший сын Фальстронга, потенциальный наследник, с ним нужно быть предельно вежливым и почтительным. Если и скажет что-то оскорбительное, пусть, что с дурака требовать, я здесь ненадолго, завтра уйду, а они тут пусть хоть на голове стоят…
Высокий, крупный, но уже с брюшком и седыми висками, он следил, как придворные проходят, кланяясь ему низко и почтительно. Мне даже показалось, что ему кланяются ниже, чем самому Фальстронгу. Странно, он хоть и старший сын короля, но Фальстронг еще крепок, как старый дуб, что простоял сто лет на просторе и простоит еще неизвестно сколько.
Принцу Роднерику уже сорок пять. Вообще-то можно понять его злое нетерпение: вот уже сколько лет мог бы сидеть на троне и править, так и жизнь пройдет, а королем не побудет…
Я начал присматриваться внимательнее. Благородная сыновья любовь к отцу редко перевешивает у наследников приземленную жажду сесть на трон. Ждут с нетерпением, когда же этот старый пень помрет, а он кажется старым в любом возрасте, с надеждой ловят любые слухи о его немощи, а когда отец подхватит насморк, уже в мечтах примеривают корону.
Роднерик, судя по виду, с детства привык, что ему не перечат, а он получает то, что возжелает. Такие не просто ждут, обычно ищут пути, чтобы ускорить свое восхождение на трон.