Резюме сердцеедки - Страница 20

— Ну ладно, можешь не рассказывать, потом сюрприз будет…

Все-таки она была хорошим руководителем.

Полина Игоревна не только не уволилась, но после разговора с Лилей присмирела и перестала отпрашиваться. Она даже принесла в офис огромный торт и предложила устроить чаепитие. Она, конечно, не извинилась за свое непочтительное отношение к руководителю отдела, зато стала такой милой и обязательной, что Соня автоматически ее простила. Ей вовсе не хотелось расшатывать ситуацию, когда все и так идет нормально. Она ведь не ставила себе цель уничтожить непокорную Полину. Пусть будет.

После этой ее маленькой победы в офисе наступило перемирие. Вскоре на бывшее место Светы Сидоркиной Соня приняла новенькую сотрудницу, и жизнь в отделе пошла своим чередом.

Демин сразу понял, что Соня ушла от него, как только вошел в квартиру. Не было нужды заглядывать в шкаф, чтобы удостовериться, там ли ее вещи. В квартире царило запустение и вообще было как-то не так, хотя все стояло на своих местах. Он прошел на кухню и сделал себе кофе. Пока пил его, выкурил сигарету, как школьник, радуясь тому, что теперь не надо проветривать помещение. Соня не терпела табачного дыма.

Он прожил с ней чуть меньше года. Делил с ней постель, а она готовила, убирала в его квартире, гладила его рубашки. У нее выходило неплохо, особенно рубашки, несмотря на то что она вся из себя такая эмансипированная, даже какой-то там руководитель среднего звена… Впрочем, он отчетливо понимал, что на ее месте могла быть любая другая женщина. Для него это было непринципиально. Просто эта бестия так рьяно добивалась его… Подобное рвение нельзя было не отметить.

Он никогда не заморачивался выбором и охотно отдавал предпочтение женщинам, которые активнее за него боролись. Такой своеобразный тендер. И потом, когда представительницы прекрасного пола ломают копья вокруг твоей персоны, — это так возбуждает… Напоминает борьбу в грязи: есть во всем этом что-то первобытное и безумно сексуальное. Соня Багрицкая выиграла его, как первый приз, к тому же она была недурна собой, в меру умна и с ней при случае не стыдно было показаться в обществе.

Как же она его добивалась… Женщины почему-то думают, что их уловки незаметны для мужского глаза. Хотя — и он сам это признавал — самое лучшее, что она могла сделать, — это плюнуть на него и забыть. Может быть, тогда он и не выбрал бы ее, но это был бы поступок, заслуживающий уважения.

Ее выходка с письмами окончательно его разочаровала. Отшить соперницу — это одно, а пытаться влезть к нему в душу — совсем другое. Он не представлял себе, что здравомыслящая, современная женщина может заниматься такими глупостями, так по-дурацки интриговать, будто в какой-то мелодраме. Долгое время он переписывался с этой вымышленной Маргаритой, то есть с Соней, эта интрига держала его внимание, и он почти уже поверил, что существует женщина, способная отвергнуть его ухаживания. Она ведь даже отказывалась с ним встретиться, хотя он продолжал на этом настаивать. Он почти влюбился в нее, как это ни глупо. Когда правда открылась, он был ужасно зол на Соню, ибо она убила его мечту. Да, сначала он разозлился. Но потом, когда прошло дня два, посмотрел на эту ситуацию более здраво. Что, в сущности, произошло? Просто идиотская женская игра, и только. Женщины до безобразия любят все усложнять. А вообще, если подумать, пожалуй, так оно и лучше. Ну нет в природе такой женщины, о которой он грезил все эти полгода. Да и черт с ней. Так даже лучше. Спокойнее, что ли… И можно жить дальше, продолжая двигаться по накатанной колее.

Вечер в одиночестве прошел чудесно. Ночь тоже. А то финансовый директор Настя, с которой он ездил в Хорватию, выжала его как лимон. И не только в плане физическом. Да и вообще, так хорошо было оказаться в тишине, «без никого». А Соня еще вернется. Зря она, что ли, так долго его добивалась? Женщины, подобные ей, свои позиции так просто не сдают. Она вернется и будет гладить его рубашки…

…В последних числах августа Соня пришла в женскую консультацию.

— Примерно восемь недель, — сказала врач. — Но точнее покажет УЗИ.

Она что-то писала в карточке, пока Соня одевалась за ширмой. Лиля оказалась права. Это был сюрприз.

Восемь недель назад она бездумно проводила время на базе отдыха, в лесу, на берегу Обского водохранилища. Она купалась, загорала и занималась любовью с Андреем Вершининым, и ей даже не приходило в голову, что она может забеременеть. Словно у нее на время выключились мозги. И вот теперь она беременна от бывшего возлюбленного. Она, взрослая, образованная женщина, залетела, как глупая школьница.

Но теперь у нее, по крайней мере, будет ребенок. Значит, с одинокой жизнью со всеми ее плюсами и минусами покончено. У нее будет ребенок. Это, наверное, здорово.

Она выходила из кабинета, когда в сумке зазвонил сотовый. На дисплее высветилось имя Марго. Это было добрым знаком. Ритуля еще не звонила ей после ее бегства с базы. Теперь же этот внезапный звонок означал, что она, Соня, прощена.

— Алло… Привет, Ритуля!

— Привет… Слушай, хоть ты и сука последняя и тебя убить мало, но все же ты моя близкая подруга, и я буду чувствовать себя такой же законченной сволочью, если не скажу…

— Ритка, милая, я так рада тебя слышать!

— Тогда заткнись и дослушай до конца! Я тут случайно встретила Вершинина. Он сегодня уезжает. Представляешь?! Тебя вообще это интересует?!

— Куда уезжает? — удивленно поинтересовалась Соня.

Как будто он не может никуда уехать…

— Сначала поездом до Екатеринбурга… ну, у него там то ли друзья, то ли какие-то родственники… я не вдавалась… потом поедет в Москву… А оттуда уже в Чехию… хочет там бизнес открыть… Ты понимаешь??? Он уедет… и неизвестно когда вернется назад… может быть, вообще в Европе останется… навсегда…

— Когда он едет?

— Поезд примерно через час… Может, еще успеешь…

— Спасибо, Ритуля!

— Не за что, овечка ты безмозглая! Беги быстрее!

— Ритуль… я беременна!

— О-хре-неть…

Соня выскочила из «Волги», поспешно сунув деньги водителю, и, как быстроногая лань, насколько это было возможно на высоких каблуках и в ее положении, помчалась к выходу на перрон. Оказавшись на платформе, она в отчаянии заметалась, как синица в метро, не представляя, в каком вагоне искать Вершинина. На счастье, она увидела его в окне: он задумчиво смотрел на людей, бродивших туда-сюда по перрону. Сказавшись провожающей и сунув стольник проводнице, которая никак не хотела ее пропускать, проникла в вагон и стала искать купе, в котором находился Вершинин.

— Андрей… слава Богу, — пробормотала она, опускаясь на нижнюю полку.

Ей стало дурно. Голова кружилась, накатила тошнота и навалилась такая слабость, что она едва не лишилась чувств.

— Соня, зачем ты пришла? — заметив, что она плохо себя чувствует, Андрей налил в пластиковый стаканчик воды и протянул ей. — Что с тобой? Ты такая бледная…

Соня сделала несколько жадных глотков и поставила стаканчик на стол.

— Останься, пожалуйста, — вместо ответа попросила она.

Он смотрел на нее. Только он всегда так смотрел на нее. С любовью и в то же время обреченно, как узник смотрит на маленькое окошко под потолком своей одиночной камеры, откуда сквозь решетку пробивается солнечный свет и до которого он не может дотянуться.

— Зачем?

— Андрей, я тебя прошу, останься…

— Разве это ответ?

— Что я должна сказать? Что я тебя люблю? Да, я тебя люблю… Ты останешься? — Она выпалила все это на одном дыхании, словно боялась, что он прервет ее на полуслове.

Его взгляд стал испуганно-изумленным. Соня никогда раньше не произносила этих слов. Даже в то время, когда у них все было хорошо. Вернее, он думал, что все хорошо…

— Почему мы расстались пять лет назад?

Она уставилась в окно.

— Стоит ли об этом говорить?

— Я просто хочу понять…