Резонанс - Страница 3

Дабы придать движению пассажиров хоть какую-то упорядоченность, проход ограничили гипсовыми клумбами с чахлыми и пожухлыми цветами, нам пришлось сместиться в сторону и расставить чемоданы в тени колонн. Второй жандарм расположился так, чтобы контролировать обстановку, но трёхлинейку с примкнутым штыком оставил висеть на плече.

Судя по всему, причиной столь пристального внимания стали значки февральского союза молодёжи, но мысль о политических антипатиях унтера я всерьёз рассматривать не стал и решил, что подозрительной тому показалась сплочённость нашей компании сама по себе. Как верно подметил Лев, соискатели представляли собой сборище на редкость разнородное, за время пути попутчики успели сбиться разве что в землячества, а никак не в клубы по интересам.

– Четвёртый вагон ещё есть? – спросил жандарм и тут же гаркнул. – Сдай назад! Пятый ещё не вызывали!

– Пусть ждут! – подтвердил унтер и обратил своё внимание на нас. – Документы!

Тут-то всё и случилось. Откуда взялись тащивший сразу два обтянутых кожей чемодана рыжий парень и едва поспевавшая за ним чернявая девица, внешностью чем-то напоминавшая галку, я не заметил, отвлёкся, доставая сопроводительные бумаги.

– Куда прёшь?! – возмутился жандарм, загораживая дорогу растрёпанной парочке.

– Третий! – крикнул запыхавшийся после быстрого бега парень. – Третий вагон! Замешкались!

– Замешкались они! – недовольно проворчал унтер, но билеты у рыжего всё же принял.

И – жахнуло! Окна третьего вагона разом вышибло все до одного, полыхнуло внутри и сразу выплеснулось наружу, принялось лизать борта оранжевое пламя. Следом осыпалось на брусчатку остекление крытого перехода над путями, мелькнуло и заколыхалось на лёгком ветру красно-чёрное полотнище анархистов, захлопали выстрелы.

Первым, как ни странно, среагировал на случившееся рыжий парень – он ухватил подругу за руку и утащил её за ближайшую колонну. Унтер не последовал за ними, вместо этого сорвал с плеча оружие, но открыть стрельбу не успел, сразу дёрнулся и ничком повалился на пыльную мостовую; вокруг его головы начало быстро растекаться кровавое пятно.

Следующая очередь прошла чуть выше, от стены полетели куски выбиваемой пулями штукатурки, и Аркаша ухватил пистолет-пулемёт, метнулся с ним за гипсовую клумбу, Лев тоже не сплоховал и потянул наших спутниц под укрытие колонн, а вот я оказался попросту не в силах принять случившееся.

Взрыв, пожар, стрельба…

Жандармы вскинули винтовки и слаженно пальнули, но если один укрывался за простенком и лишь выглядывал из двери, то второй остался на открытом пространстве и потому сделался первоочередной мишенью анархистов. В грудь бойца железнодорожного корпуса угодило сразу несколько пуль, он всплеснул руками и упал, тогда загрохотал, задёргался пистолет-пулемёт в руках приподнявшегося над клумбой Аркаши.

«Зарница!» В памяти сами собой всплыли знания, полученные на военных играх, я ухватил унтера за кожаный ремень портупеи и в несколько судорожных рывков затащил его за колонну ко Льву и девушкам.

Увы, Лии хватило одного только взгляда на простреленную голову, чтобы вынести вердикт:

– Мёртв!

И я не стал тратить время попусту, вместо этого рванул застёжки кожаного подсумка. Аркаша в несколько длинных очередей сжёг все патроны и теперь с разряженным оружием оказался в самой настоящей западне: анархисты палили по нему безостановочно, от клумбы во все стороны летели куски гипса, воздух заполонила белая взвесь.

Я выудил из подсумка прямой и узкий магазин, снаряжённый пистолетными патронами, и крикнул:

– Аркаша! Держи!

Глазомер не подвёл, магазин ударился о камни и отскочил к Аркадию. Тот ухватил его и принялся перезаряжать пистолет-пулемёт, я же расстегнул кобуру на ремне унтера и вытянул из неё массивный воронёный револьвер.

– Дай! – протянула руку Инга, и даже мысли не возникло отказать.

Стреляла она куда лучше моего; знал это по совместным вылазкам в тир. Впрочем, «лучше моего» стреляли в ячейке решительно все, разве что за исключением Лии, и то не факт.

Инга перехватила револьвер двумя руками, высунулась из-за колонны и выпустила по засевшим на переходе анархистам сразу несколько пуль. Аркаша поддержал её длинной очередью и рванул к нам, продолжая палить и на бегу. Когда он стремительным броском проскочил открытое пространство и укрылся за колонной, на меня накатило облегчение и начал понемногу отпускать шок, сердце застучало бешено-часто, зашумело в голове, сделались ватными ноги.

Вот только ничего ещё не кончилось, кровавое безумие только начинало набирать обороты. Перезарядивший трёхлинейку жандарм не сумел даже толком выглянуть из двери: лишь сунулся наружу и тут же спрятался обратно, когда в лицо полетели щепки измочаленного пулями косяка, а пламя с взорванного вагона уже перекинулось на соседние. Их пассажиры, давя друг друга, выскакивали наружу прямо под выстрелы анархистов. В паникующей толпе появились новые жертвы: кого-то уложили наповал сразу, кого-то попросту затоптали.

Убитых наверняка оказалось бы несравненно больше, но тут послышался рык мощного автомобильного движка, из-за здания вокзала к железнодорожным путям выкатился броневик; его башенка повернулась, длинной дульной вспышкой полыхнул ствол пулемёта.

Крупнокалиберные пули легко прошили галерею, посыпались обломки досок и рам, осколки чудом неповреждённых до того стёкол, но кто-то из анархистов всё же уцелел, вниз полетели гранаты, и, уж не знаю, пробили осколки железные листы бронированного автомобиля или наводчику перекрыли обзор клубы пыли, только грохот коротких очередей мигом смолк, и броневик рывком сдал назад.

Тут-то из дверей вокзала и выскочил растрёпанный молодой человек в светлом парусиновом костюме. Он выбежал на залитый кровью перрон и вскинул левую руку, будто бы пытался отгородиться от обстрела.

Будто бы пытался? Или же – отгородился?!

Витавшая в воздухе пыль пошла волнами, словно её толкнуло невидимым щитом, а в отставленной в сторону правой руке незнакомца как по волшебству сформировался сгусток шаровой молнии. С каждым мгновением он искрился всё ярче, ярче и ярче, и хоть анархисты открыли беспорядочную стрельбу, в цель не угодила ни одна из пуль.

При попадании в мерцающую защиту те не отскакивали, не плющились и не рикошетили, лишь полностью теряли скорость и мёртвыми свинцовыми осами падали на брусчатку, звенели и раскатывались в разные стороны. Всякое столкновение оставляло на энергетическом щите мутное пятно, от них начали расползаться и соединяться в сеть белёсые прожилки, и тогда молодой человек резким взмахом руки отправил шаровую молнию в переход над железнодорожными путями.

И вновь – грохнуло! Взрыв прозвучал не так басовито, как первый, но галерею попросту разнесло на куски, словно в неё угодил фугасный снаряд!

Вот тогда-то в моих приоритетах и произошли сдвиги воистину тектонических масштабов. Меркантильные интересы и любовные чаянья оказались сметены осознанием того простого факта, что я и сам хочу обладать подобной властью, желаю управлять сверхэнергией, а не просиживать штаны в бухгалтерии какого-нибудь заштатного завода. Более того – это моё новое устремление отнюдь не было пустыми мечтаниями, и я обладал реальной возможность желаемое обрести.

Дело оставалось за малым – не провалить инициацию и пережить свой первый резонанс.

На инициацию мы опоздали. Не окончательно и бесповоротно и не мы одни, но из-за муторных следственных действий и долгого ожидания нового состава весь заранее утверждённый график отправился прямиком псу под хвост.

Вопреки первоначальным планам в Новинске не задержались ни на час, прямо на вокзале оставили в камере хранения багаж и в срочном порядке выдвинулись к Эпицентру. С автобусами тоже не сложилось, нас – усталых и вымотанных долгой дорогой – погрузили в обычные грузовики. Впереди катил кургузый двухосный броневик на высоких колёсах с ребристым протектором, замыкали колонну машина с солдатами и ещё одна полуторка с зенитной установкой в кузове.