Резидент - Страница 4

– Темнота,– вздохнул Василий.– Тут главное не как правильно сделать, а как и кому правильно дать на лапу.

Прямо беда с этим Василием!.. Ну что значит «дать на лапу»? Ведь в кабинетах же люди сидят, у которых лап нет – только руки!.. Допустим, я умный – меня в Школе резидентов учили шесть месяцев! – а если человек, скажем, из глуши приехал, из дальнего аула, где он эту лапу найдет? Будет бегать по московским улицам?!.. Нельзя же так обращаться с гостями! Должна быть четкая инструкция, где, кому и при каких обстоятельствах нужно «давать на лапу»... А самое главное – информация о том, где эта лапа находится и как она выглядит!..

– Вот бюрократ,– покачал головой Василий.– Бегать по улицам он будет!.. Да ты к любому милиционеру подойди, и он тебе объяснит, что дать надо Джульбарсу, у которого целый питомник щенков, а содержать их не на что.

– Какому еще Джульбарсу?

– Василий пошутил,– разъяснил мне Венедикт Владимирович.– А дача взятки должностному лицу карается у нас по закону.

– Это что же, опять на нары?! – ахнул я.

– В Матросскую Тишину,– подтвердил Василий.– Потому я и говорю, что давать надо Джульбарсу: с него спроса нет!

– Это если он не оборотень в погонах,– возразил папа Караваев.– Иначе как раз и загремишь под очередную пиар-кампанию.

Про оборотней в погонах я слышал. Жутчайшая история. Прямо кошмарная!.. А я ведь предупреждал, в том числе и членов Высшего Совета, что на Земле не все так чисто, как им кажется. Однако никто всерьез мои донесения не принял. И вот пожалуйста: сам министр внутренних дел (можно сказать – собственноручно!) поймал их-таки за лапу, в которую им сыпали деньги...

Правда, самого процесса прямой и обратной метаморфозы я не видел... Папа Караваев говорит, что министр выразился образно – в том смысле, что оборотни они не настоящие, а только прикидывались ими... Но я так понимаю: дыма без огня не бывает! И уж конечно министру виднее, кого считать оборотнем, а кого нет. И мне теперь обязательно надо включить в киноинструкцию подробное руководство по борьбе с оборотнями – чтобы отдельным особям неповадно было отращивать лапы там, где у нормальных людей располагаются руки!

– А где мы будем снимать кино? – спросила Наталья.

– В Черноземной области,– подсказал Венедикт Владимирович.– Заодно и в выборах поучаствуем. Ты ведь, Никита, не раздумал становиться почетным губернатором?

С какой это стати я бы раздумал! Какой-то там Арнольд будет губернаторствовать в Калифорнии, а я, как последнее чмо, буду сидеть в Москве в качестве паррийского резидента, нелегала и мигранта?!.. Подумаешь – Пацаков! Вон, Венедикт Владимирович говорит, что он вовсе не губернатор, а самозванец, поскольку его всего лишь главой администрации области избрали!..

– Ну что ж,– поднялся из-за стола Жигановский,– тогда приступаем к делу с завтрашнего утра. И пусть трепещут наши враги!

Евграф Сиротин прибыл в Черноземную область с двенадцатью чемоданами компромата. Не в буквальном, конечно, смысле, а фигурально выражаясь... Сойдя с трапа самолета, он немедленно отправился в губернаторский дворец. Благо, в столицу Черноземья город Кацапов он приезжал не впервые, а с главой местной администрации Виссарионом Дмитриевичем Пацаковым у него были давние и почти дружеские отношения. Сиротин не без основания рассчитывал на очень теплый прием. И, выезжая из Москвы, принял все меры, чтобы его визит к Пацакову остался тайной для председателя партии Венедикта Жигановского. Узнай известный политик, что верный соратник собирается его предать, Сиротину не поздоровилось бы.

Евграф поправил темные очки и поднял воротник плаща, дабы скрыть лицо от любопытного таксиста, который то и дело посматривал на сидящего рядом пассажира. На его вопросы Сиротин отвечал односложно. На всякий случай, чтобы окончательно запутать следы, пробурчал, что прибыл не из Москвы, а из Новосибирска. Таксист промолчал, но, кажется, не поверил. Сиротин сразу сильно занервничал. Вполне возможно, что таксист является активистом Партии солидарного прогресса и знает ее лидеров в лицо. А Евграф частенько мелькал на экранах телевизоров рядом с Венедиктом Жигановским.

К счастью, все обошлось. Разбитной шофер довез Сиротина до места назначения без происшествий и даже плату за проезд взял по-божески, чем слегка удивил прижимистого Евграфа.

Впрочем, провинция есть провинция! Выглядела бы возмутительной наглостью попытка кацаповца прямо с порога обобрать гостя, прибывшего из столицы.

Сиротин воровато огляделся по сторонам, проверяя, нет ли слежки, застегнул на все пуговицы длинный черный плащ, надвинул на лоб широкополую шляпу и решительно ступил на крыльцо губернаторского дворца. Он, разумеется, отдавал себе отчет в том, что этот шаг в его жизни – поворотный. Вообще-то, Евграф всегда предпочитал передвигаться по грешной земле не по прямой линии, а зигзагами, что давало ему большие преимущества перед прочими согражданами, которые до сих пор простодушно считали, что кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая. Жизнь научила Сиротина ничего не принимать на веру и проверять практикой почерпнутые из школьной программы тривиальные истины. А встреча с Каронгом и вовсе заставила всерьез задуматься о своем здоровье. Особенно когда в ситуацию вмешался рыжий идиот князь Мышкин. Бальзамом для истрепанных нервов Евграфа могла бы оказаться гигантская сумма, полученная Венедиктом Жигановским с инопланетного придурка, но, увы, председатель партии обошел своего заместителя при разделе куша. То есть дал, но настолько мало, что Сиротин даже зубами скрипел, вспоминая эти жалкие сто миллионов баксов...

А ведь Евграф рисковал жизнью и рассудком! Чего стоят два шабаша, устроенные инопланетянами во дворце Пушкина?!.. Конечно, дворец не совсем Пушкинский, но шабаши-то были самые натуральные! И если в первом случае не совсем трезвый Евграф не до конца разобрался в ситуации, то во второй раз он едва не отбросил копыта! И не в каком-то там переносном смысле, а в самом что ни на есть буквальном!

Вспоминая о тех перипетиях, Сиротин до сих пор вздрагивал и осенял себя крестным знамением. Хотя до встречи с идиотом Мышкиным Евграф числился в воинствующих атеистах... А уж смерть Каронга на глазах почтенной публики и вовсе едва не доконала Евграфа. Вот вам и турок! Это ж сколько он нечисти в зал напустил?! Кабы не еще один рыжий идиот, родной брат Мышкина, то неизвестно, чем бы дело кончилось и для Евграфа, и для всех остальных собравшихся в зале солидных людей!

Казалось бы, все ясно: на Землю рвется нечистая сила! Труби общий сбор и ополчай врага на пришельцев... Но ничего подобного! Все почему-то решили, что присутствуют на цирковом представлении. Идиоты!.. А когда Евграф сказал Жигановскому, что о паррийском резиденте надо поставить в известность хотя бы ФСБ, Венедикт повертел пальцем у виска, намекая Сиротину на необходимость наведаться в институт Сербского.

Даже Костя Казюкевич, перепугавшийся поначалу до поросячьего визга (опять же в самом что ни на есть буквальном смысле!), отойдя от шока, легко согласился с Венедиктом, что тут поработали всего лишь фокусники и экстрасенсы, правда, большие мастера своего дела... Хороши экстрасенсы!

Нельзя сказать, что Сиротин не попробовал доложить облеченным властью людям, что показанное по телевидению шоу в некотором роде и не шоу вовсе. Но от него пренебрежительно отмахнулись. Дескать, удивил Москву селедкой! Да чего только у нас в последнее время не показывают!..

Отчасти это было верно. Посидев пару-тройку вечеров возле «ящика», Сиротин пришел к выводу, что он, пожалуй, опоздал с предупреждениями. Похоже, захват столицы нечистой силой уже состоялся! Самое время рвать когти в провинцию, где еще пахнет русским духом, а именно – в Черноземную область, в город Кацапов. Все свои надежды Евграф возлагал теперь на Виссариона Пацакова – политика хитрого и умного, твердо стоявшего на земле и никому не позволявшего устраивать вокруг себя бесовской хоровод ни за какие деньги.