Режиссура психического здоровья - Страница 13

Женщина: Почему?

Я: Потому что вы повторяете чужие слова.

Женщина: Я так не думаю.

Я: Дело не в том, что вы так не думаете, а в том, что вы всё меньше и меньше думаете. Однако приходить или нет, это вы сами решаете, а, точнее сказать, должны сами решать. Этому я вас постараюсь научить, а именно: научу замечать чувство собственного присутствия. Что же насчёт святости, то тут я что-то не очень понял. При чём здесь святость? Нет, конечно, чувство святости очень сильное ощущение, только я говорю о том, почему возникает сигнал тревоги. Что это значит? Вы хотите скрыть, что вам тревожно. Разве не так?

Глядя на её лицо, я всё больше убеждался, что в лучшем случае я воспринимался как икона пред страждущими, где они проходят первые уроки попрошайничества, с дальнейшим осуждением «греховной» своей природы. В худшем же – выглядел не иначе, как в облике сатаны. «А ведь это могла быть моя мать. Боже правый, бедная женщина! Я попытаюсь, обязательно попытаюсь восстановить твои силы.»

Я: Как вы думаете, что есть порча?

Она: Это проступок перед Богом.

Я: Гм… допустим. А теперь, если уж вы ко мне пришли, давайте думать вместе. Для этого не нужно возлагать всю ответственность в своих грехах на Бога. Поймите, ошиблись вы, а не Бог и в этом ваше преимущество.

Женщина: Почему?

Я: Жалуетесь на себя же саму. Бог – это не судья, а состояние: состояние души, а точнее – состояние выбора. Нельзя служить состоянию души, нельзя останавливаться на выборе. Это безнравственно. Нужно пользоваться этим ощущением. Так же, как если бы я служил кисти своей руки, а не она мне. Надо быть этим состоянием. Нужно пользоваться кистью руки. Другое дело, когда мы совершенствуем это движение, отрабатывая его двигательный рефлекс: МЫ СТАНОВИМСЯ ДВИЖЕНИЕМ РУКИ. В том и проявление души, что она проявляет себя как состояние молитвы. Если вы пришли ко мне, значит, вам захотелось осмотреться вокруг. Вы крутите шеей…что же тут греховного? Сейчас вы в состоянии молитвы. Так человек, загнавший в палец занозу, идёт к врачу, чтобы тот её вытащил.

Это ступенька на восхождение.

Женщина: Я не думала об этом. Я знаю одно – страдают мои дети. Они перенимают мою карму.

Я: Хорошо, пойдем другой дорогой. Я уважаю вашу веру. Идти к Богу – это путь, которым пойдут немногие. И вот вы уже пред Вратами в божью обитель. Вы стучите в эти Врата, но откроет вам не Бог, а его слуги. Ведь когда вы захотите скушать булку с маслом, которая лежит у вас перед глазами, то вы вытягиваете вперёд свою руку и берёте булку кистями своей руки. Сама булка в рот не полезет.

Так вот, во дворце, где живёт Бог, чисто. На ковровой дорожке, от Врат к ступеням дворца, нет ни одного грязного пятнышка. Как запустят вас слуги во дворец, если стопы ваши немыты? Им глубоко безразлично, какими путями-дорогами вы добрались до дворца.

Женщина: Что я должна для этого сделать?

Я: Помыть ноги и почистить свою одежду. Т. е. вспомнить, что они у вас есть. Бог, может быть, не обратил бы внимания на грязь, может, он сам эту грязь смыл бы с вас, но слуги – это другое. Они на работе и так же, как и вы, боятся божьего гнева. Бог их просто уволит, а работа – это единственное, что имеет для них смысл.

Женщина: Что, значит, «помыть ноги»?

Я: Перестать жить своей болью. Божьи слуги – это и есть ваша боль. А в этом и ваша порча, как ответ на заданный вопрос.

Женщина: Вы говорите со мной, касаясь моего греха. Для меня это не допустимо. Это глубоко личное. Всё-таки, я совершила большой грех, что к вам пришла. Бог меня накажет. Он всё видит.

Я: Тогда сможете ли вы «не осквернить себя нуждой», как выражаются ваши учителя, если ваш мочевой пузырь переполнен? Если вы навсегда изолируете эту нужду, тогда я пойму, что не должен называться доктором.

Женщина: Батюшка говорит, что грех невозможно снять, он искупается через страдание. В муках человек рождается и с мукой умирает. Должно идти очищение души через молитвы.

Ощущение, что я являюсь иконостасом перед страждущей паствой, у меня окончательно утвердилось. А разве это не так?

Как я могу утверждать, – подумалось мне – что она не жалуется?! Потому и пришла, что не смогла не прийти. А раз жалуется, значит, просит о снисхождении, спекулируя своим особым положением. Если же просит снисхождения, значит, относится с предубеждением ко всему, что мешает справлять ей эту нужду куда попало. Потому и просит не осуждать её за это, даже если б сюда, на́ пол….»

И ещё подумалось: «Как же тяжело тебе приходится груз такой на плечах своих тащить!

Ведь ни в чём ты не повинна, а отдуваешься как бы за всех. За что? За то, что, пытаясь найти место в этом мире, ты оступилась и ошибку эту приняла за грех. Но как можно жить в этом мире и не ошибаться?! Определённо унитаз тебе нужен, , а не доктор, чтобы ты срыгнула туда всю блевотину, которой переполнены твои внутренности. Только как, божья ты страдалица, прописать тебе эту рвотную микстуру?

Сказать тебе это по-русски, что рвотное принять нужно, так не поймёшь этой моей мысли, разобидишься, значит прослыть в твоих глазах сатанистом, к всеобщему удовольствию поповской братии. Вон они как бледные поганки после дождя повылазили, фургончики с могильными крестами свои наставили…

Нет, нельзя их ругать. Мух тоже ругать нельзя: они, по-своему, санитарами являются. В чём же выражена их польза? Мухи откладывают яйца на гниющем мясе, с которых впоследствии появляются личинки и гной выедают. Остаётся отслеживать этот процесс, а значит вовремя смахнуть эти опарыши, когда те напрочь уничтожат гнойное образование на коже. Если этого не сделать, то они будут поражать здоровые ткани. Значит у женщины этой, как бы мне её жалко не было, зараза имеется, понимаемая как непомерное чувство вины перед собой, а значит и превосходства над этим миром. И заразу эту надо «смахнуть».

Она хочет быть выше природы, выше того, что её сотворило. И всё потому, что велика её обида. И это её «превосходство» мне надо будет отследить, выдернуть как колючку со стопы и представить «пред ясны её очи». Мда уж! Тут тонкий подход нужен в определении затронутой тематики. Иначе будет выглядеть как богохульство. Глубже думать надо».

… И вслух сказал: «Знаете, батюшка верно сказал, молиться вам надо за спасение души вашей и детей ваших … только при одном условии.

Женщина: Каком?

Я: На высоте пяти метров, стоя на крыше собственного дома

Женщина: Это ещё зачем?

Я: А так ближе к Богу, – пытаюсь улыбкой смягчить напряженность ситуации. – А если серьёзно, то чтобы равновесие не было потеряно, а то не дай Бог чего! Костей ведь не соберёте! Молиться, значит видеть, прозревать, держать равновесие, а это всегда ответственно. Когда человек молится, он смотрит вверх, не так ли? Когда он хочет забраться по канату на отвесную стену, он также смотрит вверх, прикидывая расстояние, которое должен преодолеть. Однако главное отметить, что он группирует свои силы для такого ответственного задания, а не задирает голову к небу. А понятие «группировка» обозначает суть концентрации. И значит вовсе не обязательно смотреть вверх. В этом жесте нет обозначения молитвы: молитвенно сложенных рук. Можно смотреть и перед собой, когда вы идёте по бревну, сохраняя равновесие, но смотреть дальше того, где ступает ваша нога. И значит высота – это мерило ответственности. Здесь кроется момент божественной истины. Если вам страшно, значит в нём, в страхе этом, ответ.

Женщина: Почему?

Я: Потому что несёте ответственность за свою жизнь. Такое понимание служения угодно Богу, потому что жизнь эту он вам дал, а не поп. И тут я скажу вам – да поможет вам Бог!»

Вирус: С этими словами доктор встаёт с кресла, давая понять, что разговор окончен.

Женщина тоже встаёт. Он ей светло улыбается и желает всего самого наилучшего. Я знаю – ему известно, что такие варианты, увы, заканчиваются сразу, не успевая развиться в самом начале, и это его огорчает. Да уж, не успевая развиться в самом начале! Но он ей искренне желает просветления. Может быть, произойдет чудо, как условный вариант, и тогда её боги придут ей на помощь. Может быть, она к нему ещё раз придет, но уже по своей воле, а не «божественной», без того душевного надрыва, который не даёт ей спокойно жить. Может быть….