Революция (СИ) - Страница 5

[1] Напоминаем, что рейхсвером в реальности Друга называлась армия Веймарской республики.

[2]Дети, кухня, церковь (нем.).

[3] Ополчение в кайзеровской Германии. Находилось под влиянием правых сил.

[4] Hannoversche Maschinenbau AG. Кратко – Hanomag.

[5] Лариса Рубальская.

[6] Игорь Губерман.

Заводоуправление компании «Ганомаг» находилось в пригороде Гамбурга Линден-Лиммер. Там Федору бывать не приходилось.

Утром 15 марта мастер Бергман не позволил приступить к работе. Он осмотрел подчиненного заплывшими жиром глазками и веско произнес:

– Клаус! Тебя изволило вызвать начальство. Жди герра Эрихмана.

– Да, герр мастер, – кивнул Федор. – Но что будет с моей сменной выработкой?

– Ничего, – развел руки толстяк. – Прогул тебе не запишут. Но и выработки не будет. Вернешься – наверстаешь что успеешь. Думаешь, мне легко? Лучших рабочих призвали в армию, но норма выработки осталась прежней. Хоть сам становись к станку.

Никакого сочувствия у Федора проблемы мастера не вызвали, а вот само приглашение встревожило. Как любой, живущий во вражеском государстве под чужой личиной, он постоянно ощущал чувство особого холода. Его не прогнать даже в горячей бане. Пусть никто тебя не засылал сюда, не давал задания, но Федор сам себе тайный агент. Он не связан с какой-либо разведгруппой и не должен слать сообщения в Центр, потому не будет засвечен и провален некомпетентным связником… Только все равно он на холоде. Любая ошибка чревата катастрофой. Провал равносилен смерти, кайзеровские власти не простят ему краха под Ригой. Перед казнью вывернут наизнанку, чтобы вытрясти каждую крупицу знаний о Зеркальном Щите.

За полгода в Рейхе Федор не отставил магию, но развивал ее в направлении контроля и сдерживания сугубо внутри себя. Играл в цеховой команде в английский футбол вратарем. Приходилось следить, чтобы Щит не отразил мяч, летевший в него с силой пушечного ядра и сбивавший с ног. Лишь раз не удалось, мяч унесся обратно к игроку. Но Федор успел выставить кулак – будто бы отбил.

Воспоминания о спорте прервал инженер Эрихман, возглавлявший цех металлообработки. В первую очередь Федор обратил внимание на белый воротничок начальника, бывший признаком особого случая. Поверх длинного сюртука инженер набросил серый плащ-разлетайку английского покроя. Английским был и котелок. Худой, длинный и узколицый, инженер мог сойти за жителя Альбиона, если отрастить типические британские усы. Только Эрихман тщательно брился, оставляя лишь короткие бакенбарды.

– Клаус Вольф! Следуйте за мной. Заводское начальство желает вас видеть.

– Да, герр инженер, – поклонился Федор.

Покинув цех, они отправились к закрытому черному экипажу. По сравнению с довоенным Парижем Гамбург здорово проигрывал в моторизации. Прежняя война и начавшаяся новая привела к изъятию авто у частных владельцев на нужды армии. Дальновидные заводчики теперь предпочитали гужевой транспорт: не отберут. А если даже так, то не столь велик убыток.

Федор занял место на переднем сиденье, лицом к спутнику. Тот больше не проронил ни слова. Лишь на прямой вопрос – что их ждет в Линден-Лиммере, инженер ответил: не имею понятия.

– Даю стопроцентную гарантию, что нас не разоблачили, – успокоил Федора Друг. – Иначе тряслись бы не в фабричном экипаже, а в наручниках в полицейском автомоторе.

Поездка получилась долгой. Наконец они вышли у ступеней центральной конторы фирмы – здания новомодной архитектуры без каких-либо украшений. Просто огромный серый кирпич, достигающий высоты пятиэтажного дома.

Швейцар открыл дверь, выпустив пару важных господ, и лишь затем позволил пройти Федору и Эрихману. Внутри сновали клерки в одинаковых черных сюртуках с напомаженными головами и прилизанными прическами. Очевидно, руководство «Ганомага» придавало единообразию большее значение, чем армейское командование. Токарь в просторных штанах и потертом суконном пальто, мявший в руках кепку, был здесь чуждым как кусок свинины на иудейской кухне. Несоответствие ощущалось каждой клеточкой тела.

Ни один из встреченных его не замечал, реагируя только на Эрихмана. Поднявшись на второй этаж, они прошли в просторный кабинет. Дверь украшала табличка, повествующая, что здесь заседает ляйтер (начальник) отдела новых разработок герр Шварц. Внутри оказалось довольно много народу. Все охотно пожали руку инженеру, Федору никто даже не кивнул.

– Ждем вице-директора! – пояснил Шварц. – Обещал быть через минуту. Он пунктуален.

Федор огляделся. Традиционная тяжелая дубовая мебель, письменный стол, по размеру подходящий для разделки мамонтов, деревянные панели на стенах. Единственным, что напоминало о нахождении в святая святых машиностроительной компании, была коллекция металлоизделий: шестерен, шарикоподшипников, муфт, шатунов и прочих образчиков продукции «Ганомага», выставленных за стеклом огромного шкафа.

Дверь снова отворилась. Вошедший, при появлении которого Шварц привстал с кресла, а остальные присутствующие вытянулись, был внешне полной противоположностью Эрихмана – невысокий подвижный крепыш, чернявый и темноглазый. Такого скорее можно принять за итальянца, нежели германца. Лацкан пиджака английского кроя украшал значок мага-кинетика.

Вице-директора не представили – вероятно, все его знали. А рекомендовать его токарю-станочнику – так рылом не вышел, догадался Федор.

Маг кинул на стол ляйтера картонную папку с завязками и достал из нее листок. Затем остановил свой взгляд на Федоре.

– Клаус Вольф? Рад сообщить, что его императорское величество удовлетворили вашу просьбу о приеме в германское подданство.

Федор почувствовал, как наэлектризовалась атмосфера. Неужели этих важных господ собрали сюда исключительно ради токаря-остарбайтера? Недовольство сочилось из них как смола из сосновой доски.

Федор шагнул к вице-директору, повинуясь его жесту. Получив бумаги с вензелями имперской канцелярии, не смог сдержать удивления: высочайшее соизволение датировано началом февраля! То есть полтора месяца ему начислялась мизерная зарплата иностранного рабочего вместо двухсот марок…

Заметив изумление свежеиспеченного соотечественника, вице-директор снизошел до объяснений.

– Подданство вам даровано еще в феврале. По времени оно совпало с началом французской интервенции и предписания о мобилизации рабочих «Ганомага» в рейхсвер. Дирекция подошла к решению проблемы вдумчиво: на фронт отправились в первую очередь смутьяны, доставлявшие нам хлопоты излишним рвением в профсоюзных акциях либо чересчур близкие к марксистам из СДПГ. Согласно рекомендации мастера Бергмана, вы, Клаус, ничем не запятнали себя в течение полугода. На таких рабочих стоит «Ганомаг». Высококвалифицированных, преданных фирме и фатерлянду.

Идейная часть закончилась. Большой начальник обратился к инженерам и клеркам.

– Но теперь нам предстоит новое, сложное испытание. Правительство кайзера убеждено, что к концу года нас ждут перебои с нефтепродуктами. Австро-Венгерская империя, наш основной партнер и союзник, находится под сильнейшим давлением англичан, поддержавших французскую агрессию. Потому поставки мадьярской нефти под вопросом. Военное министерство считает, что до 1920 года самыми перспективными для буксировки артиллерийских орудий, а также перевозки солдат и грузов будут паровые грузовики – дампфвагены. Герр Эрихман! С подписанием контракта на их поставку рейхсверу ваш цех будет переоборудован на выпуск поршневых паровых машин двойного расширения. Достаточно ли станочного оборудования?

– Конечно, герр Мульдорфф.

– А квалифицированной рабочей силы?

Эрихман замялся.

– Одиннадцать токарей и фрезеровщиков убыли на фронт.

На лице чернявого крепыша мелькнуло выражение превосходства.

– Я озаботился этим раньше. Мастер Бергман уверяет, что остарбайтеры в рекордно короткие сроки освоили самые передовые станки фирмы «Крупп», имея опыт работы лишь с устаревшими русскими. Вольф! Сможете ли вы обучить новых рабочих?