Ревизор: возвращение в СССР 17 (СИ) - Страница 3

Не помню точно, кто из нас первый билеты взял. Может, это и я косякнул. А вообще, с билетами дефицит, и в запрашиваемом вагоне могло тупо не быть билетов. Надо было одновременно кому-то одному на всех билеты брать. Хотя бы в одном вагоне ехали бы.

Объявили посадку. Сразу договорились с проводницей в шестом вагоне, что я меняюсь местами с ребёнком, чтобы не удивлялась потом, что я по детскому билету еду. А пока мы все набились в четвёртый вагон и пытались рассовать багаж. Часть пришлось закинуть на третью полку, предварительно сняв оттуда матрасы.

Наконец, мы разместились. Трофим с Гришей вышли на перрон покурить, я вышел с ними. Гриша сунул мне четвертной.

– Покатайтесь там с Родькой на всём, чём можно, – попросил он. – Лодки, карусели. Не экономь. Отец на август поедет, я ему с собой ещё денег дам. Гуляйте на полную катушку, мороженное, газировка.

– Хорошо, не переживай. А у тебя есть какой-нибудь телефон для связи? – осенило меня в последний момент. – Может, рабочий?

– Нет, я ж на курсах учусь, – ответил он.

– Так, ну, тогда, договорюсь с Галиёй, что, когда я в Москве буду, раз в неделю, например, вечером в среду в восемь часов, они с Родькой будут нам с почты звонить на мой домашний телефон. Будешь приходить и разговаривать с сыном.

– О, давай. Так и сделаем, – оживился он.

– Так, отъезжающие, пройдите в вагон! – крикнула проводница и мы попрощались с Гришей.

Он подошёл к окну. Мы не сразу заметили его за соседями на боковых полках нашего плацкарта. А когда заметили, Родька кинулся к окну и разревелся.

– Только этого не хватало, – удивился я, глядя на рыдающего пацана и испуганного отца за окном.

Тут и поезд тронулся, показал Грише рукой, что всё нормально, и принялся объяснять мальцу, что он будет каждую среду вечером ходить на почту и звонить нам в восемь часов вечера. А мы с его папой будем ждать звонка у меня дома.

Насилу успокоили парнишку. И чего он испугался?

Москва.

Родька забился на верхнюю полку. Бабушка с Галиёй вручили мне Аришку, а сами занялись сумками с едой. Посадил Аришку на верхнюю полку к Родьке, у малой восторгу было! Сам, конечно, стал рядом – присматривать. Еще тот возраст, когда некоторые дети искренне считают, что могут по воздуху ходить… Трофим ушёл за чаем, объяснив проводнице, которая, проверив билеты, начала разносить чай, что мы не можем ждать своей очереди, у нас дети, и нам ещё надо остудить кипяток.

Покушать в поезде – это святое. Во всех купе начались приготовления к ужину. Дети сверху с живейшим интересом наблюдали, как у нас на столе появляется еда. Много еды. Запахло курочкой. Дети стали изображать, как они всё это съедят. Проголодались.

Вернулся Трофим с двумя стаканами чая в подстаканниках и отправился обратно ещё за двумя.

Бабушка взяла Аришку. Помог спуститься Родьке и уселся охранять стаканы с кипятком от шаловливых ручонок нашей мелкой. Бабушке, в конце концов, пришлось отсесть с ней от стола подальше, а Галия её кормила. Быстренько перекусил сам. И посадил опять малую наверх, чтобы бабушка могла поесть. Так мы и прыгали по купе туда-сюда часов до десяти. Пока все поели, пока всем постели постелили.

Наконец, все разлеглись. Галия с бабулей и Аришкой заняли нижние полки. Трофим и Родька легли на верхних. Постоял ещё немного с малым, чтобы убедиться, что он в порядке. Объяснил, что через месяц бабушка Эльвира и дед Трофим вернутся в свою деревню, а им на смену приедут бабушка Аня и его, Родькин, дед Андрей. Ещё поделился, что папа дал нам целых двадцать пять рублей на развлечения. Будем кататься на каруселях, есть мороженное, ходить в тир и ещё и другие поищем развлечения.

Уложил его головой к проходу, чтобы он мог в окно смотреть. Дождался, пока он начал кемарить и пошёл к себе в шестой вагон.

Соседи мои уже лежали. Мою нижнюю полку заняла женщина лет тридцати пяти.

– Ой, приподнялась она на локте, услышав, что рядом кто-то копошится. – Проводница сказала, что тут парень молодой будет, я подумала, вы не будете против поменяться со мной?

– Ну, вы уже лежите, – хмыкнул я. – Не сгонять же вас.

– Спасибо, – недовольно ответила она.

А что она хотела услышать? Лежите, лежите, всё хорошо, подумаешь, без разрешения чужую полку заняла? Как говорится – наглость – второе счастье. Нет чтобы дождаться меня и по-человечески спросить – что я, не разрешил бы, что ли?

Под стук колёс уснул быстро. Сосед напротив опустил штору и фонари не мельтешили перед глазами. Проснулся только утром, часов в семь, когда намечалась смена пассажиров в купе перед какой-то станцией. Дамочка, что без спросу заняла моё место, с трудом пыталась засунуть свой матрас на третью полку. Помог её, раз проснулся. Она двинулась к выходу, смущенно поблагодарив меня. Переложил свой матрас вместе с бельём вниз, чтобы не смущать пассажиров, которые сейчас будут искать своё место согласно билету, и решил ещё поспать, а то там, у нас в четвёртом вагоне, если ещё спят, то даже посидеть негде будет.

Второй раз проснулся ближе к девяти. Постель убирать не стал, вдруг понадобится.

Пошел в наш вагон. Перестук колес по рельсам, покачивающиеся вагоны, сейчас чайку бахнем из стаканов с подстаканниками… Есть что-то в этом этакое, из-за чего появляется совершенно особое настроение…

Наши уже не спали и готовились к завтраку.

– Я так поспал хорошо, – признался я. – А у вас как ночь прошла?

– Малую всю ночь боялась задавить, – ответила явно невыспавшаяся бабушка.

– Ну, давай завтракай и шуруй в шестой вагон, я там тебе нижнюю полку занял, отсыпайся, хоть, до вечера. Мы тут сами справимся. Да? – сделал я козу Аришке.

Она засмеялась весело. Выспалась, в отличие от бабули. Бабушка после завтрака, сначала, отказывалась идти спать, но Трофим её увёл и вернулся вскоре один. А мы с Родькой и Галиёй до обеда развлекали малую, пока не вернулась бабушка. Еды у нас оставалось ещё много, наелись от пуза и легли отдыхать. Меня отправили обратно в шестой вагон, чтоб не мешался. Ну и ладно.

***

Подмосковный город Быково.

Инга Леонтьевна гостей не ждала, и увидев идущую к дому от калитки дочь, очень удивилась и испугалась. Но, заметив идущего следом за Линой усатого смуглого мужчину с цветами, успокоилась. С цветами плохие вести не приносят.

Быстренько сняла с верёвки в кухне сушившееся там нижнее бельё и убрала с глаз долой сухари на газетке, которые сушила, чтобы хлеб не пропадал, а потом делала из них квас.

– Мам, мы пришли, – с порога позвала Лина, предупреждая, что она не одна.

– Проходите, проходите, – ответила Инга Леонтьевна. – Я в окно вас видела.

Миша вошёл, смущаясь.

– Это вам, Инга Леонтьевна, – поклонился он ей одной головой вместо приветствия и протянул букет из пяти роз.

– Знакомься, мам, это Миша.

– Очень приятно, – тут же ответил он.

– Мне тоже, – ответила Инга Леонтьевна, насторожено глядя на него. С чего его дочка притащила? – Вы бы, хоть, предупредили, что приедете, а то у меня кроме щей и нет ничего.

– Мы ненадолго, мам. Мы поговорить, – пряча глаза, ответила Лина.

Ну, так и есть, надо что-то, – догадалась мать.

– У нас же свадьба через три недели. Мы решили дома у Миши справлять. Ты поедешь с нами?

– Это куда? – настороженно спросила Инга Леонтьевна.

– В Смоленскую область, – тихо проговорила Лина.

– А вы, разве, не москвич? – удивлённо уставилась на Михаила будущая тёща.

– Нет, – ответил он, не находя себе места под её тяжёлым взглядом.

– Как же вы работаете в Москве? – задалась естественным вопросом Инга Леонтьевна.

– Он ещё только планирует работать в Москве, – поспешила объяснить Лина. – Но ему прописка нужна.

– А больше ему ничего не нужно? – вырвалось у Инги Леонтьевны довольно резко. Но извиняться она не собиралась. – Когда людям нужна московская прописка, они сначала десять лет за общежитие на заводе или фабрике батрачат, а потом в кооператив влазят правдами и неправдами. А не женятся! Ишь, чего удумал! На всё готовое!?