Реваншист. Часть вторая (СИ) - Страница 22

Удивляйтесь! Мы это сделаем, господа! А вы нам заплатите. За каждый выведенный из Восточной Европы танк, взвод, батальон, дивизию. За объединение Германии и освобождение социалистических стран от идеологической и военной опеки. Вы еще не знаете, во что это вам выльется. А вот я знаю. В той жизни читал воспоминания ваших престарелых политиков. Они хвастались, как развалили СССР, и называли суммы, которые были готовы за это заплатить. Я запомнил. Так что заплатите до последнего цента. И еще будете радоваться, что выиграли холодную войну. Празднуйте! В том времени тоже так было. Пыжились, надували щеки. Пока Россия не вспомнила, что она ядерная держава, и у нее есть собственные геополитические интересы. Мы будем с вами дружить, просто душить в объятиях. Нам требуются кредиты и субсидии. Нужно накормить людей и модернизировать промышленность. А дальше... В экономике, как и в политике, важно знать, по какому пути идти. Что выбрать, и на чем сосредоточить усилия. Мир движется к этому пониманию долго, ощупью. А вот мы уже знаем...

Горбачева можно списывать в утиль. Запад его поддержал, надеясь ослабить СССР. Однако ГКЧП предложил больше. Широкомасштабные реформы в экономике и политике, и это волшебное слово - "демократия". Генсека выбросят на свалку истории. Ничего личного, только бизнес...

Окончание пресс-конференции аудитория встретила аплодисментами. Стоя. Причем, азартнее всех аплодировали не журналисты, а дипломаты. Не все, конечно. Были и кислые лица. Главным образом, смуглые и "загорелые". Звиняйте, хлопцы, но сало кончилось. Режьте друг друга за свой счет.

Довольные, мы с Владимиром Ивановичем вышли в коридор и наткнулись на хмурых Концевого с Варенниковым.

- Что? - насторожился Долгих.

- Мятеж. Военно-политическая академия имени Ленина, - сказал Концевой.

- Не здесь! - сказал Владимир Иванович...

***

- Моя вина! - доложил Варенников в кабинете Долгих. - Занимался войсками и упустил училища. Казались не опасными. Ошибся. Двое сволочей из ГлавПУРа, прикинувшись овечками, организовали мятеж. Сейчас они под замком, но напакостить успели. В училище завезли оружие. В основном стрелковое, но есть гранатометы, в том числе автоматические. Боеприпасов - море. Мы это прохлопали. Командир той части арестован, его ждет трибунал. В училище, по нашим данным, не менее роты вооруженных курсантов. С десяток офицеров. Среди них есть прошедшие Афганистан. Оборона организована грамотно. В окнах - пулеметы и грантометы. На переговоры мятежники не идут. Требуют распустить ГКЧП и вернуть власть партии. Поначалу мы не восприняли это всерьез. Думали, объясним людям, что они заблуждаются, и те сложат оружие. Говорили по телефону, в здание нашего представителя они впустить отказались. Не вышло. В конце концов, я им сам позвонил. Послали. Меня, министра обороны!

Вареников раздул ноздри.

- Ваши предложения? - спросил Долгих.

- Силовое подавление мятежа.

- Каким способом?

- В лоб штурмовать нельзя - кровью умоемся. Здание училища как оборонительный объект ничего из себя не представляет, но оружия там много. Если пойдем в лоб, потери будут большими. Поэтому подгоним танки и расстреляем издалека. В Кантемировской дивизии подготовлен сводный отряд, ждут только приказа.

- По-другому нельзя? - сморщился Владимир Иванович.

- Я вызвал "Альфу", - сказал Концевой. - Они заняли позиции вокруг училища. Но...

- Что?

- Офицеры не хотят идти в бой. Это ведь не дворец Амина. В училище наши люди. Ладно бы офицеры - те знали, на что шли, но рота пацанов... За что их убивать?

Долгих забарабанил пальцами по столу.

- Не надо крови! - сказал я.

Все трое уставились на меня.

- Нужно отправить парламентера. Дать ему документ, гарантирующий амнистию всем, кто сложит оружие.

- Они изменили присяге! - нахмурился Варенников.

- Их обманули. Наверняка те из ГлавПУРа наплели им про путч и пообещали поддержку других частей. Они не знают, что остались одни. Или не хотят этому верить. Надо убедить. Послать человека, умеющего говорить. Оптимально - члена ГКЧП.

- Это кого? - вздохнул Концевой.

- Я пойду.

Три взгляда прожгли меня.

- Думаете, не справлюсь?

- Хм! - сказал Концевой. - Это мысль. Убеждать ты умеешь. Только там не дураки засели. Увидят, что перетягиваешь на свою сторону, возьмут и пристрелят.

- Танки и только танки! - бросил Вареников.

- Погоди, Владимир Валентинович! - Долгих посмотрел на меня. - Ты, вправду, хочешь этого, Сергей?

Я кивнул. Хочу. Нет, не так. Должен. В моем времени мятежа военных в путч не было. Как и баррикады у ЦК. Мое вмешательство изменило ход событий, и не совсем в лучшую сторону. Раньше времени погиб Машеров. Теперь под каток угодили курсанты. Молодые, полные надежд и устремлений. Можно, конечно, утешить себя мыслью, что я кого-то спасал. Жертв маньяков, чернобыльцев... Подбить баланс и успокоиться. Но люди - не цифры в таблице. Каждый из них несет в себе мир - яркий и неповторимый. А мы по нему - из пушек...

- Согласен! - сказал Долгих. - Сделай это, Сергей! Только будь острожен. На рожон не лезь. Увидишь, что не соглашаются, уходи. Я не хочу выказать твоей семье соболезнования.

- Не придется, - сказал я. - Парламентеров даже фашисты не расстреливали...

***

Белый флаг у меня забрали у входа. Встретивший меня капитан, сунул его курсанту в бронежилете и каске. Мы вошли в холл училища. М-да... Баррикада из столов и шкафов. Массивная и правильно выложенная. Сходу не преодолеешь. В импровизированных бойницах торчат головы в касках. Стволов не видно, но направить их на врага - дело секунд. Если штурмующие ворвутся с главного входа - умоются кровью. Затем - курсанты. Это даже мне ясно.

- Туда! - показал капитан.

Узким, ломаным проходом мы миновали баррикаду и поднялись по лестнице. Меня завели в широкую дверь и оставили в приемной под наблюдением. Дежуривший в приемной курсант держал автомат наизготовку. Предохранитель снят. Хорошо, что палец не на спусковом крючке.

Капитан скользнул в кабинет и через минуту выглянул.

- Заходите!

Я последовал приглашению. В кабинете было накурено. За большим столом сидели восемь офицеров. Я присмотрелся. Два полковника, три подполковника, майор и два капитана. В числе последних - мой проводник. Генералов не видно. Значит, руководство училища не при делах. Или струсило или проявило осторожность. Это хорошо. С генералами трудно. Они уверены, что знают истину в последней инстанции, и любят ее изрекать.

- Здравия желаю, товарищи! - поздоровался я.

- И тебе не хворать! - отозвался полковник со шрамом на щеке. Остальные промолчали. Значит, меченый у них главный. - Проходи, присаживайся, - он указал на свободный стул.

Я не заставил себя упрашивать. Некоторое время мы разглядывали друг друга. Я видел себя их глазами. Штатский, одет легкомысленно - в джинсы и пуловер. Сверху - куртка, сейчас расстегнутая. Это меня проверяли насчет оружия. Выгляжу несолидно. Это кого ГКЧП им прислал? Не уважает, что ли?

Я, в свою очередь, составлял мнение о присутствующих. Семеро выглядели вполне нормально. Офицеры, как офицеры. Лица насторожены, и в них проглядывает неуверенность. Нормально, сработаемся. А вот один из полковников мне не понравился. Глаза блестят - явно пьяный. Лицо кривит презрительная гримаса. Слишком молод для такого звания - лет тридцати. Щегольски подогнанный мундир, звезды на погонах не обычная фурнитура, как у остальных, а шитье. Один мой знакомый в той жизни говорил: "Если полковник вышивает на погонах звезды, он очень хочет стать генералом"... У этого уже не выйдет.

- Ты кто? - нарушил молчание меченый.

- Сергей Александрович Девойно. Писатель и член ГКЧП.

- Девойно?! - воскликнул один из подполковников. - Я вспомнил вас. Несколько лет назад у нас была читательская конференция, и вы приезжали к нам в гости. Курсантам очень понравилось. Долго обсуждали потом. Хорошие у вас книги.