Реваншист. Часть первая (СИ) - Страница 40

- Какие у вас планы на сегодняшний вечер?

- Обычные, - растерялся я. - Придет жена, накормлю ее ужином. Затем сядем работать над романом.

- А если я попрошу отложить работу? Ведь надо и отдыхать. Короче, мы с Игорем приглашаем вас в ресторан.

- По какому поводу? - удивился я.

- Выздоровел ваш пациент. Полностью.

- Точно? - не поверил я.

- Есть заключение врачей. Они, кстати, Игорю форменный допрос устроили. К кому возил сына? Кто помог? Игорь не признался.

- Правильно. Пусть думают, что это они мальчика вылечили.

- Пусть, - согласился генерал. - Согласны?

- Да.

- Тогда к шести подошлю за вами машину. До встречи!

Генерал положил трубку. А я свою еще некоторое время держал в руках. И вот как это понимать? Мое внушение подействовало? Сомнительно. Тогда почему? В том времени я изучал тему. Читал, что медициной зафиксировано сотни случаев самопроизвольного исцеления больным раком людей. По какой причине это происходило, врачи не знали. Скорее всего, с тезкой вышло именно так. Бог услышал молитвы матери. Или "херувим" за мальчика похлопотал. В любом случае не моя заслуга. Только генерала в этом не убедить. Родителей Сергея - и пытаться не стоит. Я позвонил Лиле и объяснил ситуацию.

- А это точно милиция? - поинтересовалась жена. Ревнует она меня, куда денешься?

- Если приедешь вовремя, увидишь милицейскую машину, - сказал я.

Лиля приехала. Я ждал у подъезда, когда она появилась. Тут же покатили и "Жигули" в милицейской расцветке. Все тот же лейтенант Синельников выскочил из автомобиля и отдал мне честь.

- Жди меня, и я вернусь, - сообщил я Лиле и полез в салон.

Синельников отвез меня на Толбухина в ресторан "Каменный цветок". Не поскупились милицейские начальники! Самый престижный ресторан в Минске и самый дорогой. Единственное место в городе, где имеется варьете. Места за столиками заказывают за месяц. Хотя для генерала МВД это, наверное, не вопрос.

Храмой встретил меня у дверей и проводил за столик. Дюжий при моем появлении встал. Мы обменялись рукопожатиями. Оба офицера были в штатском. Оно и понятно. В форме милиция в общественных местах не пьет. Мы расселись.

- Наливай! - приказал Дюжев Храмому. - У тебя рука легкая.

Подполковник свернул пробку с бутылки. Водка. Другого напитка милиция не признает. Коньяк в ее представлении пьют аристократы и дегенераты. Вино... Даже не смешно. После того, как рюмки наполнили, Дюжев поднял свою.

- За вас, Сергей Александрович! За ваш писательский и целительский талант!

- Стоп! - прервал я. - Насчет писательского согласен, а вот целительский отставим. То, что мой тезка поправился, не моя заслуга. Случайность.

- Не скажите! - не согласился генерал. - Мне Игорь рассказывал, как вы Ирину успокоили, а потом с сыном разговаривали. У него мурашки по коже ползли.

- Так было нужно, - объяснил я. - Способствует восприятию внушения. Меня этому обучили в армии. Спецназ ГРУ. При допросе "языка" требуется быть убедительным.

- Вот как! - покрутил головой генерал. Пусть крутит. Уличить меня во лжи не возможно. Силовые ведомства в СССР разобщены. Повсюду параноидальная секретность. Никто не знает, чем занимаются "соседи". Так что можно нести любой бред.

- Ладно, - продолжил генерал. - Скажем по-другому. Вас попросили, вы откликнулись. Сделали, что смогли. Результат есть. За это и выпьем Согласны?

Я кивнул, и мы чокнулись. Затем закусили. Игорь разлил вновь. Официант притащил горячее. По моему предложению выпили за здоровье Сережи Храмого. Чтобы не болел и рос умным. Затем за женщин - стоя, разумеется. За мужчин - тех, у кого служба и опасна и трудна, естественно. Застолье набирало обороты. Генерал отдавался ему с удовольствием, а вот подполковника что-то мучило. В конце концов, он не выдержал и спросил:

- Сергей Александрович, вы говорили, что были там, - он указал на потолок. - Что это означает?

Дюжев заинтересовался и, положив вилку, уставился на меня. Серые глаза будто выворачивали наизнанку. Сыскарь, точно. И что ответить? Дернуло же меня откровенничать!

- Я пережил клиническую смерть.

Генерал с подполковником переглянулись. А что, не вру. Почти.

- На учениях я был ранен осколками близко разорвавшейся гранаты. Меня перевязали и отвезли в госпиталь. Там отнесли в операционную. И в этот момент у меня остановилась сердце...

Это ложь, но наживку они уже проглотили.

- Я отделился от тела, воспарил под потолок и увидел себя, лежащего на столе. Врач делал мне массаж сердца. Я наблюдал за этим сверху, и мне было совершенно все равно, выживу или нет. Затем меня вынесло в соседнюю комнату. Там стояли шкафы. На одном из них сверху лежал плакат с рисунками о правилах оказания экстренной помощи. Он был прорван посередине, видимо, поэтому его и сняли. Позже, когда я стал ходить, то нашел этот плакат. Чтобы его рассмотреть, мне пришлось встать на стул - шкаф высокий...

Я замолчал.

- Дальше! - поторопил подполковник.

- А потом меня втянуло в тоннель. В нем было темно. Я чувствовал, что меня куда-то несет. Затем вдали показался свет. Он приближался, меня вынесло из тоннеля, и яркий свет окружил меня. Я почувствовал умиротворение. Передо мной предстало светящееся существо. Оно сообщило, что мне еще рано на небеса. Что я должен вернуться и продолжить жить... - вдохновенно врал я. А что? Книга Моуди "Жизнь после жизни" в СССР пока не издана. Она противоречит единственно верному марксистско-ленинскому учению. Переведут еще не скоро. - В общем, так, Петр Фомич и Игорь Вячеславович. Бог есть, и посмертная жизнь - тоже. Только она разная для каждого. Зависит от того, как вели себя здесь.

- А именно? - поинтересовался Храмой.

- Ничего особенного, - ответил я. - Там не любят самоубийц. А также предателей, подлецов, завистников. Тоже, что и мы. В Библии есть заповеди. Там все написано.

- М-да! - почесал Дюжий затылок. - Похожее я от матери слышал. И от бабушки. А если разные люди, не знающие друг друга, говорят одно и тоже, то это правда. Это я вам как старый сыскарь говорю. Во что, Сергей Александрович! То, что вы сделали для нас, не забудется. Слово генерала. Понадобимся, обращайтесь! - он сунул мне листок с номерами телефонов.

- Спасибо! - поблагодарил я, сунув листок в карман.

- Вам спасибо! - сказал генерал и поднял рюмку. - Ну, за правильную жизнь?..

Домой меня привезли в виде мебели. Я не учел, с кем сел за стол. Вернее, забыл. В том времени я знал: не умеющие пить в милиции не служат. Как-то в одной из командировок меня отвезли в поселок на милицейскую операцию. Она прошла успешно. Это потребовалось отметить. В поселке имелся спиртовой завод. Участковый сбегал и принес трехлитровую банку спирта "Прима". Они с сопровождавшими меня милиционерами выпили по стакану. После чего капитан-гаишник сел за руль и отвез меня в райцентр. Машину он вел уверенно. Если бы я махнул стакан спирта, то оказался бы в кювете...

Синельников и Храмой сдали меня на руки жене. После чего я узнал, что она думает о советской милиции. Мои спутники этого не услышали, поскольку спешно отбыли. Меня раздели и уложили на диване. Тащить благоухающего перегаром мужа в постель Лиля не захотела. Я, впрочем, и не настаивал, поскольку сразу уснул.

16.

В марте я забрал Лилю с завода. А вот нечего ей там делать! Денег у нас более, чем тратим, а о стаже для пенсии можно не волноваться: 22 года всего. Побудет домохозяйкой - в СССР не возбраняется. Правда, если есть дети. Теоретически Лилю могли признать тунеядкой. Но для этого ее нужно выявить. Милиции, что больше заняться нечем? А если и выявит, я знаю одного генерала... Лиля без пяти минут член Союза писателей. "Маладосць" опубликовала подборку ее стихов, секция поэзии рекомендовала к изданию сборник. В будущем году книга выйдет, после чего одним официальным поэтом в БССР станет больше.