Реванш (ЛП) - Страница 2

— Меня сейчас вырвет.

— Черт, давай вытащим тебя на улицу. Тебе нужен свежий воздух.

Холлидей обнимает меня за плечи и торопит к двери. Я едва успеваю спуститься по ступенькам крыльца на лужайку, как падаю на четвереньки и меня тошнит прямо в траву. На самом деле ничего не выходит. Меня стошнило по меньшей мере три раза в душе, прежде чем я вслепую поплелась вниз по лестнице, так что на этот раз ничего не осталось, кроме глотка желудочной кислоты.

Горло ужасно жжет. Вкус отвратительный.

Когда я опускаюсь на колени, Холлидей обхватывает рукой собственное тело и прикрывает рот. Ее глаза цвета океана полны слез.

— Сильвер, что, черт возьми, случилось? — шепчет она.

Она уже знает. Подозревает. Она бы не смотрела на меня так, как сейчас, если бы не подозревала. Я так чертовски устала, что могу заснуть прямо здесь, на лужайке.

— Мне нужно домой, Хэл. Ты можешь... можешь найти мою сумочку?

Звук моего собственного голоса удивляет меня. Я говорю вполне нормально. Адекватно. Звучу, как я. Хотя это больше не я. Я трагически сломленная самозванка, занимающая искалеченное тело, которое принадлежит кому-то другому. Точнее, трем людям: Джейкобу Уивингу, Сaмуэлю Хоторну, Киллиану Дюпри. Эта израненная, неудобная оболочка из мышц, плоти и костей принадлежит им. Они окропились моей кровью, и теперь я принадлежу им…

Холлидей подавляет всхлип.

— Сильвер. — дрожащей рукой она убирает с моего лица спутанную прядь влажных волос. — Думаю, следует позвонить твоему отцу.

Я резко оборачиваюсь, наконец-то сфокусировав взгляд на ее лице.

— Нет. Я не хочу, чтобы он был здесь. Не хочу разговаривать. Я просто хочу вернуться домой. Мне нужна моя сумочка, Холлидей.

Мой телефон находится в сумочке от Тори Берч. Как и ключ от дома. Если я не найду свои ключи, то не смогу войти в дом, не разбудив маму и папу…

— Пожалуйста. Просто зайди внутрь и найди её, чтобы я могла уйти.

— Где она? — шепчет она.

Я сглатываю. В горле так пересохло, что кажется, будто давлюсь битым стеклом.

— Вверх по лестнице. Верхний этаж. Ванная комната в конце коридора.

— Хорошо, я найду её. Ещё найду Кейси. Она должна знать, что делать.

Я чувствую, что киваю.

Время проходит. Начинаю дрожать, но не чувствую холодного ночного воздуха. Я отстранена от самой себя, не привязана, моя психика пытается уплыть вниз по течению, но как бы сильно ни старалась оттолкнуться и уплыть прочь от страданий моего собственного существования, все равно нахожусь в ловушке внутри него. Я понятия не имею, как долго жду, стоя на коленях в траве. Наконец встаю на ноги, шатаясь, как новорожденный олень, и подхожу к окну, вглядываясь сквозь стекло.

Мне повезло, я сразу же вижу Холлидей. Она в коридоре. Мой взгляд падает на ее рыжие волосы. Она оживлена, ее руки двигаются в воздухе, указывая на входную дверь. Прямо перед ней Кейси яростно стучит в своем телефоне.

Моя лучшая подруга выглядит обеспокоенной. Ее острый взгляд пронзает людей насквозь, когда она прижимает телефон к уху. Свет от экрана отбрасывает голубое сияние на ее лицо. Кейси нервно заправляет волосы за ухо и…

В груди у меня все сжимается, острая боль расползается по грудной клетке, как корни дерева.

Сэм…

К ним подходит Сэм и слушает то, что отчаянно говорит Холлидей. Она указывает на входную дверь, несомненно, рассказывая историю обо мне, одетой только в огромную рубашку с пятнами крови на бедрах, рухнувшей на лужайку перед домом.

Нет. Нет, нет, нет. Боже, пожалуйста, нет.

Сэм поворачивается и, прищурившись, направляется к двери. Ко мне. Мое сердце почти взрывается в груди.

Беги! Беги, Сильвер. Быстрее!

Я просто парализована. Не смогла бы убежать, даже если бы попыталась.

Дверь открывается, выплескивая теплый свет в темноту, и я молюсь, чтобы раздался голос Холлидей. Однако она не последовала за Сэмом. Он пришел ко мне один.

Гравий дорожки хрустит под подошвами его ботинок. Сэм останавливается прямо рядом со мной. Он всего в пяти-шести дюймах от меня. Мне кажется, будто десятитонный груз давит мне на затылок, не давая смотреть ему в лицо.

Ошеломленный смех Сэма звучит тихо, но он кажется громким из-за грохочущих басов музыки, все еще звучащей внутри.

— Ты что, не вымыла свою грязную маленькую пизду, Париси?

Я вздрагиваю, съеживаясь, уклоняясь от его голоса. Он протягивает руку и проводит пальцами по линии моего подбородка. Я замираю. Не издаю ни звука.

— Твои подружки там, собирают войска, — мягко говорит он. Едва ли звучит заинтересованным, не говоря уже о том, что он обеспокоен этой информацией. — Просто любопытно. Ты принимаешь противозачаточные? Если вдруг забеременеешь, это будет ооочень плохо, тебе не кажется? Тебе придется объяснить, что ты трахалась не с одним, а с тремя парнями на вечеринке. Думаю, твоим родителям будет противно.

Мой разум — пустота.

В ушах у меня звенит еще громче, чем раньше.

Мое сердце бешено колотится.

Сэм поднимает пальцем мой подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. Он смотрит на меня сверху вниз, как будто я самое отвратительное существо, которое он когда-либо имел несчастье видеть своими собственными глазами.

— Я слышал, экстренная контрацепция довольно эффективна. «Диллинджер» открыт двадцать четыре часа. Советую сделать остановку там, прежде чем отправишься домой. Было бы глупо рисковать. Как думаешь, детка?

Детка.

Детка.

Детка.

Детка.

Я не могу остановить это слово, которое снова и снова повторяется в моей голове.

Детка.

Детка.

Детка.

Я хлопаю себя ладонями по ушам, зажмуриваю глаза, отказываясь дышать. Если перестану дышать, то могу потерять сознание. Я могла бы подохнуть. По крайней мере, если умру, это безумие наконец прекратится.

Рука Сэма опускается.

— Ты меня слушаешь?

Я не могу. Я не могу. Я не могу. Я не могу.

— Сумасшедшая гребаная сука. — Он тычет пальцем мне в грудь, злобно ухмыляясь, и его фальшивое безразличие исчезает в клубах дыма. — На твоем месте я бы очень осторожно отнесся к тому, что будет дальше. Перед тобой будет стоять выбор. Я дам тебе один совет, Париси. Прямо сейчас ты стоишь на распутье. Слева от тебя — выпускной. Окончание школы. Лето с твоими друзьями. Ты заканчиваешь свое пребывание в Роли с улыбкой на лице, и мы все расстаемся друзьями. С другой стороны? — Он качает головой, и на его лице появляется разочарование. — Справа от тебя — огромное количество боли и страданий. Унижение. Смущение. Ты не доживешь до выпускного, если пойдешь в этом направлении. Джейк позаботится об этом. Не нужно было бросать ему вызов там наверху. Ты реально проникла ему под кожу, поимела его мозги.

Я не в своем уме. Холодная, ледяная вода из душа, должно быть, затуманила мне разум. Если бы мыслила здраво, то постаралась бы не допустить, чтобы из моего рта вырвался слегка безумный лающий смех.

Взгляд Сэма становится твердым, как кремень. Он тихонько вздыхает и делает шаг назад к дому.

— Подумай хорошо, детка. Это твои гребаные похороны. Помни об этом.

Он заходит внутрь.

Я прижимаюсь лбом к оконному стеклу, наконец-то втягивая дрожащий, испуганный вдох в свои горящие легкие. Когда поднимаю глаза к окну, Сэм снова стоит перед моими друзьями, засунув руки в карманы. Он разговаривает с Кейси, его лицо очень спокойно, плечи расслаблены. А Кейси? Кейси становится все более и более взволнованной. Она краснеет, ее льдисто-голубые глаза наполняются той холодной, мертвой яростью, которая обычно означает, что кто-то вот-вот будет публично выпотрошен. Проходит минута. Две. Сэм не прекращает говорить все это время, слова вытекают из его рта, как чертово масло, а Кейси только и делает, что стоит и слушает. В какой-то момент Холлидей реагирует на то, что он говорит, закрывая рот обеими руками. Поза Кейси застывает, от нее исходит столько напряжения, что кажется, будто она вот-вот взорвется. Холлидей пытается что-то сказать, но она резко поворачивается и рычит на нее сквозь оскаленные зубы.