Республика воров - Страница 4

– Обойдешься! – сказала Бет. – Веди себя прилично.

– Дай картуз! – не унимался Беззуб, топая ногами и сжимая кулаки. – Дашь картуз – буду послушный!

– Фиг тебе, а не картуз. А послушным будешь, потому что я так велю, понял?

Беззуб с неожиданным проворством подскочил к Бет и сдернул с нее картуз. От резкого движения косынка слетела с головы, и по плечам девочки рассыпалась копна золотисто-каштановых кудрей. Локк изумленно разинул рот, будто завороженный блеском локонов в лучах солнца. Вскоре он сообразил, что чары распространились только на него и что ротозейничать сейчас не с руки, однако же успел заметить, что волосы Бет были двуцветными – каштановыми у концов и ярко-рыжими на макушке: похоже, она их когда-то перекрасила, а теперь они отросли.

Быстротой движений Бет намного превосходила Беззуба – он не успел опомниться, как схлопотал по физиономии злосчастным картузом, который неведомым образом вернулся к хозяйке.

– Ай! Ой! – завизжал Беззуб.

Разжалобить Бет ему не удалось. Она снова хлестнула его картузом, да так больно, что мальчишка взвыл и отшатнулся. Локк, спохватившись, всем своим видом изобразил полнейшее равнодушие к происходящему, свойственное всем обитателям Сумеречного холма в тех случаях, когда поблизости кому-то задавали взбучку.

– Ай, не бей меня! Пощади! – зарыдал Беззуб.

– Еще раз на картуз позаришься, осел безмозглый, – зловещим шепотом произнесла Бет, встряхивая Беззуба за шиворот, – клянусь Азой Гийей, исчислительницей смертей, что я тебя прямо к ней в объятья и отправлю.

– Я больше не бу-у-ду! – заныл он.

Презрительно выпустив его ворот, она ловким движением скрыла рыжие кудри под косынкой и нахлобучила картуз. Локк подавил разочарованный вздох.

– Слава богам, что никто не заметил! – Бет подтолкнула Беззуба вперед. – Повезло тебе, гаденыш. Ох и повезло. Ну, пошли быстрее. А вы двое, не отставайте.

Локк с Тэмом безмолвно последовали за ней, будто два испуганных утенка за мамой-уткой.

Локк дрожал от возбуждения. Поначалу он больше всего боялся, что спутники-недотепы нанесут его репутации непоправимый урон, но теперь решил, что их глупость поможет ему произвести на Бет должное впечатление. Да-да, пусть себе ноют, истерики устраивают, домой с пустыми руками возвращаются… может, стражники за ними в погоню бросятся, в свистки засвистят, собак спустят. Нет, Бет такого позора не стерпит, поймет, что рядом есть кто получше. Вот он, например…

Выйдя из буйных зарослей Мара-Каморрацца, четверо сирот попали в суматошную толчею.

Висельный денек и впрямь выдался погожим, а потому обычно чинный Старокрепостной остров, вотчина герцогов Каморрских, преобразился в настоящую ярмарку. Шумные толпы заполонили мощеные улочки, так что вооруженным стражникам приходилось силой прокладывать дорогу для карет знати и богачей. Как уже догадывался Локк, жизнь за пределами Сумеречного холма мало чем отличалась от жизни в подземных кладбищенских склепах.

Четверо сирот гуськом протискивались сквозь скопление людей: Локк накрепко вцепился в руку Тэма, а тот до боли сжал пальцы Бет, которая, не желая выпускать из виду Беззуба, толкала его перед собой, как таран. Малый рост не позволял Локку видеть лица взрослых, и мир для него превратился в бесконечную панораму поясных ремней, перевязей, животов различной величины, сюртучных фалд и каретных колес. Бет упорно вела их на запад, к Виа Юстикия – каналу, где вот уже полтысячи лет вешали преступников.

Невысокий парапет огораживал края набережной, а в семи-восьми футах под ним плескалась вода. Древняя кладка крошилась от старости, но камни держали прочно, и Бет решила, что ее подопечным оттуда будет лучше видно. Одной рукой придерживая Беззуба, Бет помогла Локку и Тэму взобраться на парапет. Тэм живо пристроился ей под бочок. Локк, хоть и расстроенный тем, что рядом с Бет сесть не удалось, скандалить не стал, напустил на себя равнодушный вид и деловито огляделся.

С парапета действительно было видно лучше. На берегах канала толпились люди, торговцы в лодках на все лады расхваливали свои товары – хлеб и булочки, колбасы и ветчину, эль и пиво, всевозможные безделушки, – а потом укладывали их в корзинки, привязанные к длинным шестам, и передавали на берег, где покупатели, получив желаемое, опускали в корзинки монеты.

Под ногами горожан шныряли юркие тени – воришки с Сумеречного холма были заняты делом, – а в толпе там и сям мелькали горчично-желтые куртки городских стражников, ярых блюстителей порядка. Смешение этих двух элементов, как в алхимической реакции, неизбежно создавало взрывоопасную ситуацию, но пока все было спокойно: ни заливистых трелей свистков, ни криков, ни погони.

Движение по Черному мосту перекрыли, красные фонари вдоль каменной арки занавесили черными колпаками, предназначенными для этой цели, а на особом деревянном помосте, пристроенном к мосту с южной стороны, уже собрались священники и герцогские чиновники; туда же стражники вывели преступников, приговоренных к казни. У обеих оконечностей моста стояли на якоре лодки стражников, не пропуская никого под арку моста.

– А когда на дело пойдем? – спросил Беззуб. – Когда кошельки будем тырить? Или кольца, или…

Бет, которая только-только разжала пальцы на запястье Беззуба, снова стиснула его что было сил и зашептала:

– Молчи, поганец ты этакий! Рот закрой и не раскрывай, пока я не скажу. Вот посидим здесь, посмотрим честь по чести, а после повешения делом займемся.

Тэм задрожал и понурился. Локк нетерпеливо вздохнул – жалко, конечно, что воришек с Сумеречного холма повесят, так ведь жалко и того, что их вообще зацапали. А смерть в Каморре поджидает повсюду: в переулках и в подворотнях, в каналах и в тавернах, в пожарах и от морового поветрия, которое целые кварталы выкашивает. Тэм ведь тоже сирота, забыл он, что ли? Для Локка смерть мало чем отличалась от еды или от естественной надобности, и он совершенно искренне не понимал, почему должен горевать о том, что его знакомые вот-вот расстанутся с жизнью.

Подготовка к казни шла своим чередом. На мосту забили барабаны, дробный стук разнесся над водой, под высокой аркой моста заметалось эхо. Веселый гомон толпы сменился перешептываниями, но вскоре стихли и они: к повешению каморрцы питали большее почтение, чем к храмовой службе.

– Добропорядочные жители славного Каморра! Пробил полдневный час семнадцатого дня месяца тирастима семьдесят седьмого года Сендовани! – прокричал с Черного моста толстопузый герольд в черном одеянии. – Сии дерзкие лиходеи признаны виновными в тяжких нарушениях законов и обычаев славного Каморра. От имени и по повелению его светлости Никованте, герцога Каморрского, и по решению досточтимых верховных судей Красной палаты преступники понесут справедливое наказание за свои бесчинства и злодеяния.

Констебли в алых капюшонах подвели семерых осужденных к самому краю помоста. Тэм испуганно закусил кулаки. Бет приобняла его за плечи, и Локк скрипнул зубами от такой несправедливости. Да что же это такое?! Он ведет себя паинькой, делает все, как велят, а Бет его даже не замечает, и вся ее доброта Тэму достается…

– Ничего страшного, Тэм. Привыкнешь, – негромко сказала Бет. – Слезам воли не давай, а приятелей помяни.

На помосте висельных дел мастера затягивали петли на шеях осужденных. Веревки, отмеренные по росту повешенных, крепились к железным кольцам, ввинченным в помост. Каморр – не Тал-Веррар, а потому никаких хитроумных механизмов на висельном помосте не было; преступников просто сталкивали с края.

Герольд, заглянув в пергаментный свиток, провозгласил:

– Жеревен Тавасти – поджог, скупка краденого по предварительному сговору, нападение на чиновника на службе его светлости! Мелина Контада – изготовление фальшивых денежных знаков и злонамеренное использование обличья, титула и имени его светлости Никованте, герцога Каморрского! Кайо Веспази – грабеж, преступное лицедейство, поджог и кража лошадей! Лорио Веспази – скупка краденого по предварительному сговору.