Республика (СИ) - Страница 56

— Отлично, жди меня сегодня после школы, всё приготовь, и отправляемся.

Когда она вышла из парадной, туда как раз подходил Слава, он улыбнулся и раскрыл зонт, прикрыв девушку от дождя. Она взяла его под руку, отдала свою трость, и они двинулись к школе.

— Нам сегодня нужно серьёзно поговорить. — сказала Женя, когда они подходили к зданию.

— И не проси, в выходные мы вместе поедем и возьмём этого урода. — отрезал одноклассник, поцеловав её в щёку. — А потом всё будет нормально.

Евгения отвернулась, больше не пытаясь завести разговор на эту тему. Паша просто не хотел ничего слушать, он витал в облаках и своих любовных фантазиях. Судя по его виду, он уже продумал всю их жизнь наперёд — свадьба, совместное проживание, дети. Сегодня ему предстояло спуститься с этих облаков.

Маша вела себя так же, как и вчера, Женя уже отчаялась её разговорить. Она и в школу то пошла, чтобы узнать только одно — что произошло в жизни подруги, и какая ей нужна помощь.

Одноклассница односложно отвечала на вопросы, почти не проявляла ни к чему интереса. Когда её спрашивали на уроках — иногда просто молчала, и получала двойку, иногда что-то могла ответить. Было больно на неё смотреть.

Пару раз Жене казалось, что Маша вот-вот признается в чём-то, расскажет, откроет душу. Но проходила секунда, за ней вторая, и девушка снова уходила в себя. Только в конце большой перемены, когда почти весь класс уселся на уроке химии, Светка повернулась и сказала:

— Смирнова в туалете плачет, она никому не говорила, что у неё случилось?

Друзья молча переглянулись, а Женя взяла рюкзачок, встала и пошла в школьный туалет.

Внутри всё было выложено кофейного цвета плиткой. В начале помещения установлены три раковины, на стене устройство для сушки рук. Унитазы были разделены кабинками, всего шесть штук, все дверцы прикрыты.

Стояла гробовая тишина, если не считать звуков, которые доносились из коридора. Женя нагнулась и посмотрела — только одна кабинка была занята, туда она сразу и пошла.

— Маш, ты как? — осторожно спросила Евгения.

В ответ раздался только тихий всхлип.

Прозвенел звонок на урок, но девушка за дверцей даже не думала вставать, двигаться, или что-то делать. Женя подождала какое-то время, потом дёрнула ручку. Дверца, как и ожидалось, оказалась закрыта.

— Уходи, Жень. — попросила девушка.

— Я не уйду, открой дверь.

— Уходи, пожалуйста… — тихий голос готов был сорваться на плачь.

— Открывай, или полезу сейчас через верх, или через низ, может протиснусь. — продолжала настаивать Женя.

Засов на двери щёлкнул, кабинка открылась. Женя посмотрела на подругу, которая сидела на закрытом унитазе — лицо и глаза красные, заплаканные. Она сейчас была в белой футболке, свитер лежал на коленях, в туалете работало отопление и было жарко.

Евгения встала на колени, обняла девушку, прижалась к ней. Машка сразу же заплакала ещё сильнее, навзрыд, попыталась несколько раз оттолкнуть от себя. Женя с силой удержалась, прижимая её ещё сильнее, и она успокоилась. Так они и сидели какое-то время, пока Евгения не спросила:

— Что случилось, Маш?

Подруга молчала, лишь сопела, готовая вновь расплакаться.

— Слушай, то, что ты считаешь проблемой — оно может вообще и яйца выеденного не стоит. — Женя погладила её по голове. — Вот у меня проблема, не поверишь, меня убить могут или в тюрьму посадить, а у тебя с этим Гришей, так, ерунда, опять поссорились наверное…

— Тогда, помнишь, ещё на тебя кричала, не хотела ни с кем говорить… — вдруг начала подруга. — Мы с ним поссорились, очень сильно.

— Ерунда это всё, подруга, это не проблема, не стоит переживать и терзать себя из-за ерунды… — Женя снова прижала к себе девушку.

— Ха, не проблема… — как-то грустно усмехнулась Маша. — Обслужить четырёх мужиков, действительно, не проблема, это просто.

— Что?

— Мы с ним поссорились, потому что он начал колоться. — тихо начала девушка. — Он давно принимал этот порошок, сначала нюхал, потом стал втирать в дёсна, а потом колоться.

Женя замерла, ей нужно было услышать всё, чтобы принять какое-то решение. Она лишь полезла в рюкзак, не перебивая девушку, и проверила телефон.

— Потом ему родители перестали присылать деньги, он начал просить у меня. — девушка облокотилась на стенку. — Но откуда у меня деньги, Жень, ты же знаешь. Отец и мать мало получают, мы нищие, я сама кое-как подрабатывала, листовки там раздавала, ещё кое где по мелочи. Мне на косметику, и одежду с рынка хватало. Ему эти копейки не нужны были.

Евгения отстранилась, посмотрела в пустые глаза подруги, в которых была только боль и безнадёга. Она опустила взгляд, взяла Машу за руки, выпрямила их и посмотрела на вены. Там были следы уколов.

— Да, мы помирились, я тоже попробовала. — грустно улыбнулась девушка. — Жень, ты не представляешь, что это, просто улетаешь, забываешь обо всём, будто растворяешься в бесконечности, хочется остаться там навсегда. Он сказал, что надо сразу колоть, так будет лучше, я и…

— Что было потом? — с замирающим сердцем спросила Женя.

— Потом мы поехали в Красное Село, меня укололи, это уже был не первый раз. — она шмыгнула носом, вытерла его рукавом, с трудом продолжила: — Он меня подложил под них, понимаешь? Подложил, чтобы они дали ему бесплатно несколько доз. Бесплатно, понимаешь? Сразу под троих, одновременно, а я ничего не могла сделать. Просто пускала слюни, улыбалась, пока они меня…

Она скривилась, снова зарыдала, и Женя обняла подругу, прижала к себе, пытаясь разделить боль.

— Потом мы приехали, я хотела порвать с ним, но я люблю, понимаешь, это так странно, я знаю, что нельзя продолжать, что это конец, что он… — она запнулась, проглотила ком в горле, продолжила: — Потом мы вернулись, мне было плохо, он пригласил к себе. У него была двушка, тут, недалеко, там постоянно разные ребята, они все в общем…

— Я поняла, маленькая, говори, не останавливайся только. — погладила её по голове Евгения, боясь, что девушка опять замкнётся в себе.

— В общем был там один, он постоянно у него ошивается, квартиру Гриша ему, по-моему, собирался продать, или так отдал, я не знаю точно. — голос был тихий, почти беззвучный. — Виталий, вот как его зовут, он всё время смотрел на меня, он сам не употребляет, но ребятам достаёт. Он и ещё пару человек, они всё время там, они смотрят как Гриша и другие колют себе это, приносят им, забирают деньги и вообще всё, что им может быть интересно.

Женя порылась в рюкзачке, достала несколько одноразовых платочков, помогла Маше вытереть лицо, и она продолжила:

— Виталий этот постоянно на меня смотрел, и в этот раз, Гриша попросил, чтобы я, в общем, чтобы я за пару доз, ему… — она замялась, снова готовая расплакаться, но справилась с собой. — Они меня отвезли в сауну, дали выпить, и там, вчетвером…

Маша часто задышала, её тело затрясло. Кто-то вошёл в туалет, и Жене пришлось прикрыть их кабинку, они замерли в тишине. Вот раздался спуск воды, незнакомка помыла руки и вышла.

— Я сопротивлялась, я не хотела, когда мы приехали, я сказала, что не хочу и передумала, что отдам деньги, чтобы они отвезли меня обратно. — девушка немного помолчала, потом продолжила: — Он ударил меня в живот, потом по спине, а ещё пришли его друзья, они потащили меня…

— Т-с-с, хватит, маленькая, успокойся… — Женя гладила её по спине.

В душе бушевал ураган ненависти. Хотелось прямо сейчас сорваться с места, и найти всех этих уродов. Останавливало её только то, что сначала необходимо было позаботиться о Маше.

— Он ждёт меня, там, снаружи. — вдруг сказала девушка. — Я боюсь идти, это опять будет так же, у него ведь нет денег. Я боюсь, Жень, но я люблю его, ты понимаешь?

— Я понимаю. — ответила Женя, помогая встать подруге. — Пошли, приведём тебя в порядок, я сегодня пойду с тобой, вместе мы сможем ему всё объяснить, хорошо?

— Ты не врёшь? — с надеждой спросила Маша.

— Нет, малышка, я не вру.