Решальщики. Развал. Схождение - Страница 42

Коптев понурился:

— Я ж говорю — всю неделю как в тумане. Стоило только представить, что обратно и лет на пять — всё… Всё что угодно, только бы не… Короче, я согласился. Спрашиваю: когда? Он говорит: завтра. Сразу после этого разговора меня перевели в одиночную.

— Что разумно, — согласился Дмитрий. — Итак, на следующий день они доставили тебя к адресу Радецкого? На той самой черной «вольве», да?

— На ней. Только сначала мы поехали не к дому Радецкого, а на Пестеля.

— Ку-уда?

— В центр. На улицу Пестеля. Мы же с самого начала туда и собирались.

— Что значит туда? С какого начала?

— Ну этот, который Пятов, он ведь меня сперва на что подписывал? Зайти в парадную на Пестеля, дождаться возвращения домой мужика и отоварить его на лестничной площадке по загривку. Трубой.

— О, боги! — страдальчески закатил глаза Петрухин. — Какого мужика?

— Понятия не имею, — передернул плечами Сережа. — Они должны были мне позвонить. В тот момент, когда тот к дому подходить будет.

— Адрес? Номер дома?!

— Я не знаю.

— Хотя бы что там было поблизости? Магазин, собор, может, кафешка какая?

Сергей задумался:

— Магазин?.. Да, был. Что-то с рок-музыкой связанное.

— Пестеля, 13. «CLASSIC ROCK»! — эмоционально шарахнул кулаком по столу заядлый меломан Петрухин. — Брат и сестра Московцевы живут в 15-м.

— Час от часу не легче! — слаженно выдохнули Брюнет и Купцов.

Потому как интрига закручивалась все чудесатей и чудесатей.

— Так, Сережа, и что дальше? Приехали вы на Пестеля?

— Сидим в машине. С Бочаровым и Пятовым. Ждем.

— А водитель?

— Бочаров в тот вечер сам на руле был. Короче, ждем. Тут подъезжает синий «пятисотый» «мерс» и паркуется буквально «морда в морду». Пятов засуетился, пристегнул меня «браслетом» к дверной ручке, и они оба в этот «мерс» перебрались.

— Номер, случаем, не запомнил?

— Нет. Оно мне надо?

— Тоже верно. Дальше?

— Чего-то они там с этим подъехавшим мужиком терли, а потом вылезают из «мерса» и расходятся: Бочаров куда-то во дворы пошел, а Пятов обратно в «вольву» залез. Говорит: извини, мол, но план слегка меняется. Сделаешь примерно то же самое, но в другом адресе и с некоторыми дополнениями. Рассказал про антиквара. Я ему: ни фига себе, то же самое?! Одно дело — хулиганка, с легкими телесными, а совсем другое — грабеж.

— А он что?

— А он: типа, тебя, урода, не спрашивают. Сделаешь все, что будет велено, иначе мы к твоей наркоте еще пару вагончиков говна прицепим. Уедешь в тундру лет на десять. И таким это он тоном произнес, что я понял — не врет, с них станется. Тут я и заткнулся. Решил, что угодно сделаю — лишь бы отпустили. А потом — ноги в руки — и хрен они меня сыщут… В общем, снова сидим в тачке, ждем.

— Возвращения Бочарова? — уточнил Дмитрий.

— Ага.

— Как долго?

— Не знаю. Минут пятнадцать. Может, двадцать. А потом вернулся Бочаров. Весь такой… э-э-э-э…

— Какой?

— Возбужденный. Потный. Пятов его спрашивает: получилось? А тот: да, все пучком. И мы поехали в адрес антиквара. Причем, «мерс» за нами пристроился. Ну, а дальше… я вам уже рассказывал.

— Ты рассказывал нам двоим и не под запись, — напомнил Петрухин. — Так что не скромничай. Тем более, за такую историю не грех и дважды послушать. Да, кстати, а с чего твои друзья решили, что Радецкий вот так вот запросто откроет дверь незнакомцу.

— Они мне не друзья, — пробурчал Коптев.

— Хорошо, пусть будут подельники.

— Мне сказали, что я должен представиться нотариусом. И что меня прислал Петр Николаевич. Якобы тогда он точно откроет…

Долго не решаясь, Сергей все-таки тянет руку к дверному звонку. На правом плече у него висит предусмотрительно выданная «подельниками» сумка — тот самый китайский REBOK.

— Кто? — доносится из-за двери настороженное.

— Добрый вечер, Анатолий Яковлевич. Я — нотариус. Меня прислал Петр Николаевич. Это по поводу расписки.

— Вы что там, совсем обалдели? На пару с Московцевым? До завтра не могли подождать?

Сергей начинает сумбурно оправдываться (как учили):

— Извините. Я… мне Петр Николаевич… Поручил… Сказал, что нужно прямо сейчас…

— Как ваша фамилия?

— Коптев, — машинально озвучивает молодой человек и запоздало прикусывает язык.

— Как-как?

— Локтев.

— Обождите!

Сергей переводит дух и вытирает выступивший на лбу пот. Сейчас он молит всех богов, чтобы те поднапряглись и сделали все возможное, чтобы хозяин не впустил его в квартиру…

— Стоп, Сережа! — притормозил вечер воспоминаний Петрухин. — А трубка? Разве «комитетчики» не сунули тебе мобилу, которую ты должен был оставить в хате антиквара?

— Нет.

— Странно.

— Что за трубка? — заинтересовался Брюнет.

— Та самая, отжатая у Московцева. Ее потом обнаружили в кабинете убиенного.

— А! Вспомнил. Которая типа в пылу борьбы оброненная?

— Во-во. К слову, перед тем как запустить Сережу в квартиру, Радецкий наверняка попытался сделать контрольный звонок Петру Николаевичу. Дабы убедиться, что визит нотариуса — это не фейк.

— Все правильно. Был такой звонок, в 22:22,— подтвердил Купцов. — Действительно странно. Откуда же она потом в квартире взялась?

— Ладно, Сережа, звони, в смысле — рассказывай дальше…

…Боги остались глухи к мольбам Коптева, и через несколько минут антиквар открыл дверь, запуская «нотариуса» в квартиру с ворчливым:

— Проходите. Только обувь снимайте. Можете взять тапки.

— Спасибо.

— Сколько ж вам лет, молодой человек?

— Двадцать шесть. А что?

— И уже нотариус? Однако… Да, а где сейчас сам Петр Николаевич? Что-то он трубку не берет. Как давно вы с ним разговаривали?

— Э-э-э-э… Полчаса назад, наверное. Должен брать. Вы попробуйте еще раз.

— Вы полагаете?

Все это время державший руку в кармане роскошного атласного халата Анатолий Яковлевич нехотя вытягивает ее наружу и, подхватив лежащий на тумбочке в прихожей мобильник, принимается искать последний исходящий.

Коптев не стал «изобретать велосипеда». Все правильно: от удара в подбородок, разумеется, грамотно нанесенного, происходит воздействие на мозжечок, а следовательно, таковым ударом можно свалить с ног любого амбала. Что уж говорить за почтенного старикана?

Основанием ладони Сергей хлестко бьет аккурат в середину подбородка Радецкого, и этого оказывается избыточно-достаточно, чтобы антиквар, даже не вскрикнув, ушел в несознанку.

Коптев сердобольно помогает телу «опуститься на пол», дабы старичок при падении дополнительно не побился/переломался. Затем, согласно полученных инструкции, снимает с шеи Радецкого цепочку с ключом и направляется искать кабинет с замаскированным под «складки местности» сейфом.

Натянув платяные перчатки, Сергей начинает перегружать деньги в сумку. Денег, на его персональный взгляд, «до фига». В основном валюта, но есть и тысячные купюры. Некоторое их количество, невзирая на заранее оговоренное, Коптев прячет под пуловером.

И тут — посередь столь увлекательного занятия — за спиной грохочет:

— Ах ты, подонок!

Следом, уже безо всяких фигуральных выражений, именно что грохочет выстрел из травматики. Пуля, срикошетив от распахнутой железной дверцы сейфа, отскакивает куда-то под потолок.

М-да, пожалел дедушку. Вот оно, во всей своей красе классическое: «Не делай добра, не получишь и зла». А впрочем — сам виноват: не подстраховался, не обшмонал, и вот тебе результат. Оказалось, что совсем неспроста Радецкий встретил его, держа руку в кармане.

Коптев инстинктивно втягивает голову в плечи, разворачивается вполоборота и ощущает сильнейший тычок в левую грудину, чуть пониже сердца — второй выстрел Радецкого оказался точнее.