Решальщики. Раскрутка - Страница 26

— Типа того. А что?

— Не подскажешь: тут вообще остался где-то спуск к реке? Я уже не знаю сколько километров намотал, и — ни просвета. Всё сплошь заборы. Переходящие в заборы.

— Рыбалить собрался? Не поздновато ли?

— Да кто ж знал, что здесь все так изменилось?! Понастроили, блин, дачек — к реке не подобраться. Совсем страх потеряли!

— Скорее, совесть, — понимающе уточнил Володя. Затронутая велосипедистом проблема для коренных жителей городка действительно была из разряда наболевших. — Вон, за тем домом с башенкой, видишь?

— Ага.

— Там в конце забора есть невеликая тропиночка. Ее за кустами боярышника с дороги не видно, так что не промахнись. Только здесь обрыв слишком крутой, на велике спускаться не советую.

— Вот спасибо! Что б я без тебя делал? — расплылся в благодарной улыбке велосипедист и сунул руку за пазуху. Среагировав на этот его жест, Володя машинально потянулся к подмышечной кобуре.

Велосипедист понимающе кивнул и растянул улыбку еще шире:

— Слышь, служивый! Твоя тачка?

— Ну, допустим, моя. А что?

— Тебе накидной ключ не нужен? Новьё! Вот, гляди! — Он вытащил и продемонстрировал сияющий, никелированный гаечный ключ. — Для моего «коня» вроде как не в жилу, а твоей «маздочке» в самый раз! В хозяйстве пригодится.

— Нет, спасибо. У меня полный комплект.

— Жаль. Я бы за недорого отдал. Просто… трубы горят. А с баблосами нынче — полная засада.

— Понимаю. Но — не нужно.

— Жаль, — с сожалением констатировал велосипедист и… почти без размаха, ударил Володю сбоку по голове, аккурат за ухом.

Санкт-Петербург, 2 июля 2011 года, сб.

— Ну, Борисыч! Слов нет — одни буквы! — возбужденно, взахлеб тараторил Гладышев. — Я просто фигею с нашего руководства! Такие кадры за дверь выставляют! Слушай, а хочешь я поговорю со своим шефом? Восстановим тебя в органах и будем вместе работать. Как это сейчас модно — «в тандеме»?

Пять минут назад они с Петрухиным покинули помещение офиса конторы с чарующим названием ООО «Нежность», унося с собой компакт-диск с трехминутной архивной записью с камеры наружного наблюдения.

— Спасибо, дружище. Но, как учит нас история человечества: дважды в одну реку не то что войти — просто помочиться, и то нельзя, — с легкой ухмылочкой отказался от щедрого предложения Дмитрий.

— Напрасно, ей-богу напрасно… Ладно, короче, план сейчас такой: идем к нам, быстренько пробиваем тачку на владельца. И если это тачка Грибкова — сегодня же назначаем ему свиданку. Под легендой «простава за почетную грамоту».

— То бишь ставить комитетских в известность отныне ты не собираешься?

— Перетопчутся! Вот сначала мы им нос утрем, а уже потом… Нет, но Грибков-то каков, а? А ведь я эту скотину в кабинете своими руками кофием угощал! У-у-у!..

Приятели за разговорами свернули в переулок.

— Погодь, Жора! Нам же напрямки до твоих криминальных пенатов всяко ближе? Или у меня начинает развиваться географический кретинизм?

— Да нет, все верно. Просто мы тут в один магазинчик заскочим. Надо бутылку взять для дежурной части. Чтобы без лишних вопросов к гаишной базе допустили.

— Чего-чего?! — Потрясение Петрухина было столь велико, что он сбился с шага. — Что значит «без лишних»? Что значит «допустили»? Ты начальник или где?

— Я-то начальник, — помрачнел лицом Гладышев. — Вот только, в свете последних веяний и нововведений, доступ к базам у нас осуществляется исключительно по запросу. Уже две недели как.

— Чего за хрень?! Каких еще веяний?

— Борисыч, давай не будем о грустном! — взмолился опер.

— Хорошо, не будем, — согласился Петрухин и тут же поинтересовался снова: — Нет, и все-таки? Я не врубаюсь: тебе чего, по работе, вот так вот, в силу служебной необходимости, нельзя элементарно тачку прокинуть?

— Пока нельзя. У нас сейчас этот… Короче, месячник.

— Месячник очередных месячных?

— Вроде того.

— И с чем на этот раз ведется борьба беспощадная?

— С источниками потенциальных злоупотреблений. В части… «возможности дополнительного заработка путем использования служебных информационных массивов», — процитировал по памяти Гладышев.

— О как? Будь ласка, разжуй, дружище! А то я немного отстал от жизни.

— Поясняю: на прошлой неделе пришла бумага из ГУ УСБ, за подписью полковника — прости господи! — Мудашева.

На этот раз потрясение Петрухина оказалось столь велико, что он не только сбился с шага, но застыл на месте как вкопанный:

— Ты сказал «Мудашев»? Так он что, уже полковник?

— Ну да. А ты знаешь его, что ли?

— Единожды имел удовольствие. Приватного сношения. Да-а, растут люди, однако… Ну-ну, и о чем бумага?

— А бумага с требованием: «Провести мероприятия по снижению экономической заинтересованности в коррупционных проявлениях сотрудников полиции».

— Охренеть! Только… я не очень понимаю: при чем здесь гаишный компьютер?

— Вот как раз во исполнение, — ответил Гладышев.

И после невеликой паузы нехотя пояснил:

— Ты ж понимаешь, Борисыч, для галочки все едино надо какие-то телодвижения совершить. Тем более что из того же центрального штаба обязательно придет напоминание: мол, мы вам указывали снизить заинтересованность, а вы обязаны доложить и планчик страницы на три.

— Заодно там обязательно будут присутствовать угрозы.

— Ну это само собой. Вот наши боссы, ничтоже сумняшеся, и решили, что, лишив сотрудников доступа к сторонним банкам данных, они автоматически лишают их — то бишь нас! — возможности подзаработать на разного рода «левых пробивках». Так что теперь у нас всё строго по запросу, с учетной записью в журнале.

— Бред какой-то! Да дежурка первой же взвоет!

— Уже воет. Посему думается мне, что сия инициатива просуществует от силы еще пару-тройку недель. После чего естественным образом исдохнет и всё вернется на круги своя.

Петрухин, несколько оправившись от удивления, протянул:

— М-да… Воистину: Россия без дураков — унылая Европа.

— Во-во. Я тут на прошлой неделе оказался в отделе Приморского районного розыска и как раз случайно нарвался на совещание. Тоже — по поводу «снижения заинтересованности».

— Я уже предвкушаю шоу-бизнес-зрелище!

— Шоу было что надо! — согласился Гладышев. — В общем, захожу в актовый зальчик, присаживаюсь в уголке и жду, пока опера разойдутся со сходки. Чтобы нужного человечка не упустить. И тут аккурат громыхает: «Кто недоволен зарплатой?» — это начальник ихнего уголовного розыска спрашивает. Ну все, естественно, ухмыляются, но молча. «Может, кому-то нужен кредит безвозмездный, может, холодильник или там стиральная машина? — уточняет начальник. — И без смущения, товарищи. Вопрос серьезный, сама Москва интересуется». И майор многозначительно указывает на потолок.

— Все, понятное дело, молча и дружно зырят туда же?

— Само собой. И тут какой-то оперок неожиданно пискает: «Ну, допустим, мне не хватает». И ведь, судя по внешнему виду, не из молодых. А все равно — какой-то «ранний».

— Ну и?

— Ну майор довольно потирает ручонки и говорит кровожадно: «Влип, злыдень!» Он сует этому оперку казенную бумагу, которая начинается со слов «провести мероприятие» и высказывается в том духе, что, дескать, мероприятие я провел и тебя выявил. А дальше — твои проблемы. Теперь уже ты должен напечатать в графиках и таблицах, как именно наш личный состав планирует снизить уровень заинтересованности.

— Толково придумано! — заржал Дмитрий.

— Ага, мне тоже понравилось… Оперок, естественно, начинает визжать и отбрехиваться. Мол, а почему я? Я что, главный коррупционер? На что ему майор спокойненько так отвечает: «Вот мне лично, как и остальным, денег хватает. А тебе — нет. Откуда возьмешь? Только коррупционные проявления, братец. Так что — давай дерзай. И чтоб все по-взрослому: профилактические беседы, разведопросы, залегендированные выходы по месту жительства коллег. Поговори с ветеранами бумагомарания — может, они чего подскажут… Во! Встречи с ветеранами непременно!.. Короче, флаг в руки, наш имидж на клавиатуре твоего компьютера…»