Решальщики. Движуха - Страница 60

— Ладно, проехали… Так вот, по причине внезапного возвращения мужа из рейса, минувшей ночью Гордеев, понятное дело, в адрес любовницы ночевать не явился. В его вещах, которые Ларионова успела спрятать от греха подальше, помимо любопытного прочего, обнаружилось подробное фотоописание ресторана «Океан». В котором в эту пятницу отмечался корпоратив «Магистрали» и где случилась небезызвестная тебе веселуха.

— Да. Это Гордеев организовал налет аквабайкеров и метание гранаты, — подтвердил Петрухин, продолжая лихорадочно анализировать свалившуюся на него новую информацию.

— У вас есть конкретные факты?

— У нас есть подробное собственноручное… вернее, собственноязыковое гордеевское признание. Записанное на диктофон.

— Надеюсь, запись не цифровая?

— Обижаешь, Жора.

— Прекрасно. Тогда мне нужна эта пленка.

— Само собой, — кивнул Дмитрий и снова посмотрел на часы — 22:53.— Но я все равно не понимаю: здесь-то ты за каким лешим оказался?

— Отравлению моремана предшествовало странное происшествие: посередь ночи в адрес ворвались какие-то черти и обшмонали квартиру в поисках Кирилла Гордеева. Ларионов, естественно, попытался набрякнуть, и ему порядочно наваляли. То есть следы побоев — это оттуда. Похоже, переживший стресс морячок, после ухода незваных гостей, взялся его снимать. Сунулся в холодильник, обнаружил там заныканную бутылку вискаря, ну и… разговелся. Кстати, Борисыч, часом не знаешь: что это были за хлопцы?

— Наверняка не скажу. Но, скорее всего, «тарасовские» парни. Марчелло и компания.

— Допустим. А у Брюнета с Тарасом, насколько мне известно, давняя вражда?

— Была, — уточнил Петрухин. — На сегодняшний день все вопросы сняты. И про меж них установились прочные «мир, дружба и жвачка».

— Ой ли? — усомнился Гладышев и в следующую секунду отозвался на телефонный звонок: — Слушаю, Сева… Так… Точно он?.. Хорошо, продолжайте наблюдение… Извини, Борисыч, служба. Так ты говоришь, что в настоящее время никаких разногласий между вашими коллективами не существует?

— Насколько мне известно — нет. А ты к чему, собственно, клонишь?

— Сегодня, в районе семнадцати нуль-нуль, по «02» позвонил некий аноним и сообщил, что около полуночи в районе ж/д станции «Сергиевка» люди Брюнета готовят ликвидацию Кирилла Гордеева. Якобы это станет местью за кипеж, устроенный «тарасовскими» бойцами на «магистральном» разгуляеве. Звонок сделан из таксофона, установленного в вестибюле «Гостиного Двора».

— Интересно девки пляшут, — пробормотал Дмитрий. И теперь уже не таясь снова посмотрел на часы — 22:57.— В общем, так, Жора: Гордеева мы с Лёнькой сегодня приняли. Активное содействие в этом вопросе нам оказал старший оперуполномоченный 71-го отдела Гена Шалимов. В эту минуту все трое должны находиться на платформе.

— Не просто должны, а уже. Находятся, — подтвердил Гладышев. — Мне по этому поводу как раз и звонили.

— Хм… Так ты здесь, оказывается, не один такой? Красивый?

— Ну да, захватил с собой пару толковых ребят. Хотел взять больше, но где ж столько толковых наберешь? Да еще и вечером воскресенья?

— М-дя, снимаю шляпу, молодцы вы, парни, — без энтузиазма выдавил похвалу Петрухин. — Прям на ходу подметки рвете.

— А с вашими «магистралями» и «тарасами» иначе никак. К слову, настала твоя очередь объяснить: зачем вы притащили сюда Гордея и какую такую мутку собрались замутить?

Времени оставалось катастрофически мало. Оно понятно, что не собирался Дмитрий делиться с оперативником своими планами, однако понял, что сейчас должен рассказать хоть что-то.

— Хорошо. У нас с тобой на все про все не больше пяти минут. Сколько успею — расскажу.

— А почему «пяти»? До полуночи еще вагон и маленькая тележка?

— В том-то и дело, что не в полуночи дело. Так вот, дружище: сдается мне, что тебя слегка переклинило на наших взаимоотношениях с Тарасом. Но при этом не учитываешь «фактора Файзуллина».

В 23:06 Петрухин и Гладышев выбрались из «Фердинанда» и одинаково тревожно направились к станции. Тревожно, поскольку после обмена взаимодополняющей оперативной информацией сложившаяся ситуация читалась не просто как опасная, а — зашкаливающе-критичная.

— Ох, не нДравится мне, как он стоит, — пробормотал Дмитрий, издалека приметив одинокую фигуру Кирилла. Распознать ее сейчас было совсем нетрудно, так как, соблюдая задиктованные условия, Гордеев маячил возле щита с расписанием, расположенного аккурат под электрическим фонарем. По обе стороны от фигуры платформа скрывалась в полумраке, в глубине которого лишь угадывались очертания парочки «случайно встретившихся приятелей», распивающих пиво и громко при этом гогочущих.

— Согласен. Идеальная мишень для снайпера. Даже для слепошарого, — напрягся Гладышев. — Надо бы его того… хотя бы на пару метров передвинуть. В темноту и от греха.

— Надо. Но как?

— Позвони?

— Да забрали мы у Киры трубку, — тоскливо отозвался Петрухин. — Чтоб глупых звонков ненароком не сотворил.

— Логично. Но — фигово.

— Не то слово. Купчину, что ли, набрать? Может, он ему какой знак подаст. Хотя… Как подашь-то? Как ни подавай, все едино — полный расшибон. Тьфу…

Оперативник прислушался:

— Кажется, электричка идет.

— Все правильно. Та самая, ораниенбаумовская.

В тишине ночи раздались: сначала гудок, а следом — нарастающий шум приближающегося поезда. Скучковавшийся на противоположном перроне немногочисленный народец инстинктивно двинулся в направлении остановки первых вагонов. Это была последняя электричка, прибывающая в город перед закрытием метро, а потому пассажиры подстраховывались, дабы по прибытии на вокзал успеть с пересадкой. И лишь одна фигура в плаще-дождевике, с надвинутым на голову капюшоном направилась сейчас в сторону «хвоста». Вот только, пройдя метров пятнадцать, неожиданно остановилась, очутившись практически в створе с продолжавшим покорно переминаться с ноги на ногу Гордеем.

— А вот это мне совсем не нДравится, — прищурился Гладышев и потянулся уже за своей мобилой. Он торопливо вызвал номер, заговорил отрывисто: — Сева!.. Видишь мужика на противоположной стороне?..

Снова запустила ревун накатывающаяся электричка, ритмичный грохот колес разноголосым эхом разлетелся над станцией.

— Севка! Ты слышишь меня? — попытался перекричать железнодорожную какофонию оперативник. — Мужик в плаще! Подтянитесь к нему!.. Слышишь меня, нет?.. Твою мать!.. Борисыч! Ты видишь?!..

Но Петрухин, перепрыгивая ступеньки, уже несся к платформе. Одновременно с Гладышевым разглядев, как мужик в плаще выбрасывает правую руку в направлении Гордеева.

— Кирилл! Падай! На землю! Быстро!!

Гордей испуганно обернулся на петрухинский вопль, и в этот момент раздался выстрел. Практически сразу за ним — второй. А в следующую секунду на станцию натужно вкатила электричка, прикрыв своим длинным змеиным телом фигуру стрелка от дославшего патрон в патронник офицера Главка.

Первым до неподвижно лежащего на асфальте тела добежал Шалимов. Профессионально оценив расплывшееся в районе груди кровавое пятно, он рухнул на колени и схватился за гордеевское запястье.

— Ну? ЧТО? — в унисон выдохнули подлетевшие следом решальщики.

— Пульс пока есть. Но, похоже, все равно кердык, — зло прохрипел Геннадий. — Доигрались, бля. В шпионов. Чего стоите как истуканы? Скорую вызывайте!

Купцов подрагивающими пальцами достал мобильник.

— Лёнька! Звони в нашу, которая «магистральная», по ДМС. А то в эту гребаную «03» будешь час дозваниваться.

— Хорошо…

— Ну как он? — присоединился к совсем не святой троице бледный как полотно Гладышев.

— Каком кверху! — огрызнулся Геша. — Сам не видишь, что ли?

— Значит, так: Николаич с Шалимовым дожидаются медиков! — взялся рулить Жора. — А ты, Дима, быстро за мной!

— Куда изволите? — откровенно психанул Петрухин.

— Стрелок зашагнул в электричку. Мои парни запрыгнуть следом не успели. Посему попробуем перехватить его в Сосновой Поляне. Если, конечно, этот хрюндель не попытается выскочить на перегоне.