Ренегаты - Страница 18

Оставшийся день проходит буднично – переход, привал, снова переход. Западная часть Ржавых болот полностью оправдывает свое название – здесь повсюду из зарослей торчат остовы машин и механизмов, то и дело попадаются какие-то постройки промышленного назначения, то ли заводские цеха, то ли объекты нефтеперерабатывающей инфраструктуры.

Все гнилое, ржавое, озера и лужи наполнены коричневой жижей. Пару раз видим обширные пустыри, на которых ничего не растет – земля тут отравлена неизвестно чем. На всякий случай обходим эти мертвые зоны стороной.

Ночуем в огромной цистерне, лежащей на боку посреди мелкого озерца. Горловина цистерны повернута набок, дождь сюда не попадает, и внутри сухо. Завтра к обеду мы должны оставить болота позади и выйти к железке.

После скудного завтрака, затянув рюкзак, киваю на контейнер.

– Мы что, так и попремся с этим дальше, на железку?

Костыль щурится, ковыряет ногтем стенку цистерны. Чешуйки ржавчины с тихим шорохом падают ему под ноги.

– Так и попремся… – говорит он наконец. – Время не ждет.

На главной площади Тангола было шумно. Люди стояли так плотно, что яблоку негде было упасть в буквальном смысле; брось его в толпу какой-нибудь малолетний или великовозрастный шалун-экспериментатор, оно так и осталось бы лежать на плече сталевара, масложима или токаря с темными подглазьями и въевшейся в поры кожи металлической пылью.

Толпа окружала выступающий эшафот, отлитый из чугуна более пятидесяти лет назад. Черный, украшенный узорами, аллегорическими фигурами, изображающими торжество правосудия, главный городской эшафот Тангола заслуженно входил в десятку самых знаменитых произведений искусства Великого Сургана. Его не портила даже большая гильотина с блестящим косым ножом, установленная прямо посредине металлического помоста. В конце концов, это же не садовый павильон и не беседка в парке, а крайне важное сооружение, способное ни много ни мало оказать влияние на ход мировой истории.

То, что люди, несмотря на единственный выходной день, пришли сюда, объяснялось просто: на площади Шести Столпов сегодня должно было свершиться правосудие. Безжалостный меч народного гнева неотвратимо обрушится на каждого, преступившего закон Великого Сургана, а тем более на подлых предателей и изменников, продавших Край Отцов за клондальское золото и аламейские земли.

Сегодня как раз такой случай, сегодня момент истины для когда-то верного сына Великого Сургана полковника Вустага Ллюра, командира отдельной разведывательно-истребительной «команды А». Впрочем, уже бывшего полковника и бывшего командира.

– Сколько лет таился! – переговаривались в толпе. – Вот ведь какая гадина! А прикидывался верным сыном Края Отцов!

– Бешеный пес!

– Гнида на теле Великого Сургана!

– Это все клондальцы, думают, им все можно!

– Слыхали, говорят, ему в Аламее посулили поместье на сто тарков и двести душ тилонов на веки вечные.

– Не, ну надо же, тварь какая! Тут работаешь с ночи до ночи, сил не жалеешь, пластаешься, детей месяцами не видишь, а эта скотина за нашими спинами… Да я ему глотку порву! Зубами!

– А в чем вина-то его, в чем вина? – вклинился в общий гомон одинокий старушечий голосок. – За что его, болезного?

– Болезного?! – взвился масложим, жаловавшийся, что месяцами не видит детей. – Да он, тварь, секретное оружие в руки врага отдал. Что смотришь, мать? Не веришь? В «Вестях Тангола» писали, да. Представь – твой сын сидит в танке, воюет за свободу и независимость Великого Сургана, а тут его р-раз! – и подпалили издали невидимыми лучами. И все, каюк ему, да.

– Великая Мать с тобой! – Старушка замахала на масложима руками. – Избави и помилуй, владычица небесная. Такие ты страсти говоришь, дорогой камрад, – не приведи Первый Кузнец.

– А все потому, что эта вот гнида, – масложим зло кивнул на эшафот, – продала секрет этого оружия нашим врагам, да. Вот такие дела, мать.

Старушка еще что-то хотела спросить, но ее слова заглушил слитный вой тысяч глоток. Толпа подалась вперед, напирая на частый строй полицейских. Те скрестили винтовки, блеснули на солнце начищенные штыки.

– Не напирать! Не напирать! – зычно покрикивал высокий жандармский офицер в каскетке.

– Веду-у-ут!! – прокатилось над толпой. Стая белых голубей заполошно метнулась прочь от площади и растаяла в высоком голубом небе.

Дверь в стене здания Министерства безопасности Великого Сургана, к которому примыкал эшафот, отворилась, и оттуда под конвоем трех жандармов в черных мундирах вышел бывший полковник Вустаг Ллюр, обряженный в серую арестантскую робу. На руках его поблескивали никелированные наручники, голову украшал черный Колпак Позора.

Следом за обвиняемым на эшафот ступили палач в глухом железном шлеме с прорезями для глаз и Главный Государственный Обвинитель Великого Сургана, он же Верховный Судья Великого Сургана, он же начальник Военной разведки Великого Сургана, полный кавалер ордена Первого Кузнеца, «надежный камрад» и «верный сын Края Отцов» Фирцевальд Карм.

Карм выглядел усталым, на нем был простой повседневный мундир с орденскими планками и серебряными погонами государственного чиновника первого ранга. Он подошел к краю эшафота, остановился у литых фигурных перил, взялся за амбушюр громкоговорителя, вскинул голову…

Толпа замерла. Стало невероятно тихо, и в этой тишине было слышно, как звякают наручники на руках Ллюра и скрипит взводимая палачом пружина гильотины.

Чуть вытянув шею – жесткий воротничок мундира давил под кадык, – Карм поднес амбушюр к губам и резко произнес:

– Камрады! Верные сыны Края Отцов! Сегодня у нас трагический день. Сегодня солнце над Великим Сурганом омрачило свой лик, и всем нам стыдно смотреть друг другу в глаза… Вот тут стоит некий Вустаг Ллюр. Он запятнал себя не просто сотрудничеством с врагом. Он запятнал себя самым гнусным, самым отвратительным деянием, которое только можно представить, – предательством своего народа, предательством своей великой родины!

Толпа с радостным облегчением завыла от негодования в адрес Ллюра. Он стоял между жандармами с безучастным лицом, бледный, с взъерошенными волосами.

– Продав Великий Сурган, продав нас с вами за жалкие гроши, за стоимость одного танка, за цену вагона со снарядами, этот… эта личность, которую язык не поворачивается назвать человеком, передала нашим заклятым врагам секрет оружия, способного уничтожать верных сынов Великого Сургана, – чеканил Карм.

Он практически не противоречил истине. Именно из-за Ллюра и его людей из «группы А» образец пресловутого «уничтожителя танков» не достался военной разведке Сургана. Уничтожив на Ржавых болотах шайку контрабандистов, переправлявших «уничтожитель» заказчику, Ллюр допустил то, что в официальных документах называется «преступная халатность». Он действовал слишком прямолинейно, слишком «в лоб», упустив из виду, что в жилище земляной крысы всегда есть второй выход. В итоге неизвестные личности, оставшиеся в живых, сумели унести образец и уйти. В настоящий момент по их следам шли сразу три разведывательно-истребительные группы, но даже Великая Мать не ведала, удастся ли им перехватить врага до встречи с «заказчиком», который все еще оставался неизвестным. «Вайбер» подключил к операции всех своих агентов в Джавале, Клондале и прочих западных территориях вплоть до Хеленгара, задействовал «кротов» в Штабе Пограничной Стражи и в руководстве железнодорожников, но результат пока был нулевым. Разумеется, все это граждане Великого Сургана не знали и не должны были знать.

– И теперь, нанеся огромный урон обороноспособности нашего Края Отцов, он все же стоит здесь, перед вами, наглядно демонстрируя, что тяжелая длань возмездия дотянется до любого, покусившегося на свободу и независимость Великого Сургана. Ни один враг не уйдет, не спрячется в своем гнилом логове, не укроется в чужих пределах, и его не спасут ни золото, ни штыки наймитов клондальских поджигателей войны!