Рене по прозвищу Резвый - Страница 4

Дальше Рене везти перестало. Скоро стемнело, а приличного ночлега он не нашел по причине отсутствия денег (никто в близлежащей деревне не захотел пускать нищего бродягу), и ему пришлось заночевать в поле в копне соломы. Замерз Рене не сильно, но под утро пошел дождь, и, выбравшись на рассвете из копны, он здорово вымок и замерз, как собака. Вот когда он по-настоящему поблагодарил и бога, и мэтра Роже за подаренный вовремя плащ. Без него Рене пришлось бы туго.

Дорога далась Рене нелегко. Холодный дождь лил не переставая, и постепенно утоптанный тракт под его ногами превратился в непролазную трясину. Холщовые семинарские ботинки, конечно же, промокли, и он плелся еле-еле, с трудом переставляя разъезжающиеся ноги. Проезжих в такую погоду было мало, все они торопились оказаться под крышей и совершенно не нуждались в бесплатном попутчике.

Когда Рене постучался в родную дверь, было уже далеко за полночь, и он был грязным, как свинья, только что выбравшаяся из лужи, насквозь промокшим, до предела вымотанным и голодным, как стая диких волков.

Ему долго никто не открывал, видно, в замке де Гранси не ждали гостей в такой поздний час. Только когда Рене от злости начал колотить в дверь ногами, за ней наконец послышались шаги, и она распахнулась.

– Кто здесь?

На пороге стоял дюжий парень со свечой в руке и щурился в темноту. Рене он был не знаком.

– Хозяин этого дома, деревенщина! – рявкнул Рене, терпение которого давно уже приказало долго жить, и сделал шаг вперед. – Молодой барон де Гранси, если точнее.

Парень ему не поверил и преградил путь.

– Чего? – заревел он. – Молодой барон уже давно изволит дрыхнуть в своей постельке! Пошел вон, проходимец!

Рене, почти не размахиваясь, двинул ему сначала под дых, а потом в ухо. Потом поднял откатившуюся свечу, отпихнул ногой упавшее тело и прошел в дом. Где отец откопал этого деревенщину?

Первым делом Рене отправился на кухню. Он почуял запах печеного хлеба и пряностей задолго до того, как ноги донесли его до хорошо знакомой двери. Сколько раз он пробирался сюда по ночам, когда с кем-нибудь из братьев, а когда один, чтобы стащить булку или кусок пирога. Их повариха, толстая Жанетта, однажды поймала его и так оттрепала за уши, что они горели потом целую неделю. Но от новых набегов на кухню это его не удержало.

Рене толкнул дверь и вошел внутрь. Там было все как он помнил. Такие же запахи, шкафы и прочая мебель стояли на своих привычных местах. Вот плита для готовки. Большой стол посередине комнаты. Камин в углу. Он давно погас, даже угли подернулись пеплом, но все равно в кухне было тепло. Рене сбросил плащ и принялся искать еду. Можно было, конечно, кликнуть слуг, но он был слишком голоден, чтобы ждать.

– Боже мой, кто здесь?

Рене обернулся. В дверном проеме стоял невысокий взъерошенный подросток.

– Что вы здесь делаете? – гневно вопросил он. – Уходите, или я позову братьев!

Но Рене и не думал пугаться. Просто мальчишка сильно вырос за последний год, и он не сразу узнал его. Видно, не только ему одному было интересно охотиться по ночам за пирогами.

– Я не уйду, Луи, – сказал он. – А братьев сходи позови, это ты верно придумал.

– Вы… ты… Рене? – неуверенно спросил Луи, круглыми глазами пялясь на нежданного гостя.

Рене оторвался от поисков еды и подошел к нему, ища на лице подростка черты того ребенка, которого он знал. Это сколько же ему лет теперь? Двенадцать? Да, если самому Рене восемнадцать, то все верно, Луи двенадцать. Вытянулся-то как, господи боже. Рене порывисто обнял его. Два года не видел как-никак. Со времен похорон матери.

– Луи, братишка!

Тот стиснул его в ответ.

– Рене, я так рад тебя видеть! Но почему ты здесь?

– Я теперь всегда буду здесь, привыкай! – обрадовал его Рене. – А сейчас сходи за Пьером и Жераром, пусть спустятся, я хочу их видеть. Кстати, а где все? – Рене имел в виду слуг. Сколько он себя помнил, на первом этаже всегда крутились несколько лакеев, да и горничные иногда доделывали свои дела по ночам, когда хозяева спали. Поверженного им верзилы явно было маловато для охраны замка.

– А никого нет, – ответил Луи. – Жерар всех отпустил по случаю папиной смерти. Они придут только завтра.

Незадачливый охранник как будто нарочно в этот момент заглянул в кухню, но, увидев обнимающихся братьев, поспешно ретировался.

Братья появились быстро, Рене только успел отрезать себе сыра и кусок окорока.

– Рене, как ты здесь оказался? – Пьер первым вошел на кухню.

Толстый Пьер, Пьер-ябеда. Он по-прежнему был толстым, а близко посаженные глазки так же внимательно ощупывали все, что попадало в их поле зрения. Ему сейчас уже шестнадцать, подсчитал Рене. Вырос братец, здорово вырос. Правда, стал немного походить на кабана. Но это нормально, ведь раньше он был похож на поросенка.

Рене почему-то не показалось, что Пьер был рад его видеть. Разве так встречают старшего брата после долгой разлуки? Впрочем, с Пьером его никогда не связывали особо теплые отношения.

Рене пожал плечами, наливая себе яблочного сидра.

– Пришел, как видишь.

– Как пришел? – заволновался Пьер. – Тебя отпустили из семинарии на каникулы? Или на похороны отца? Так его уже похоронили вчера, ты опоздал.

– Нет, – качнул головой Рене, – меня никто не отпускал. Отныне с семинарией покончено.

– Но как же отцовский обет? – заволновался Пьер. – Ты же не хочешь сказать, что нарушишь?..

При упоминании обета Рене мгновенно вскипел, уже собираясь посоветовать брату, куда тот может засунуть этот чертов обет и свое беспокойство вместе с ним, но тут встрял молчавший до этого Жерар.

– Его выгнали, Пьер, – насмешливо предположил он. – С треском! Верно ведь, Рене? Тебя выгнали?

Да, язык у него остался таким же злым, как и был.

Рене посмотрел на шагнувшего в полосу света Жерара. Он, как и Пьер, тоже сильно вырос с тех пор, когда они виделись в последний раз. Ему недавно исполнилось семнадцать, и у Рене при взгляде на него возникло ощущение, что он смотрится в зеркало. Те же рост и вес, как у него, похожее сложение. Даже лицо, если не обращать внимания на разницу в выражениях, походило на собственную физиономию Рене очень сильно. Те же четко очерченные скулы, высокий лоб, прикрытый вьющимися черными волосами, тот же крупный нос с заметной горбинкой, яркие губы. Только глаза, пожалуй, у Жерара посажены ближе, как у отца, само лицо немного длиннее, как у дяди Бернара, а губы хоть и яркие, но плотно сжаты, а не как у Рене всегда готовы расплыться в улыбке.

Рене откусил большой кусок окорока.

– Я сам ушел, – с набитым ртом ответил он брату. Прожевал, проглотил и продолжил: – И чтобы вопросов больше не было, повторяю еще раз, последний. Я ТУДА БОЛЬШЕ НЕ ВЕРНУСЬ! Никогда и ни при каких условиях. А если кто-нибудь из вас сильно переживает по поводу отцовского обета, – Рене обвел глазами братьев, – то он может отправляться в семинарию вместо меня, я возражать не буду!

– Хм, все это замечательно, – задумчиво потер подбородок Жерар, – но, Рене, ты ведь знаешь, что в завещании отец назвал меня своим наследником. С сегодняшнего дня я законный барон де Гранси.

Рене заметил быстрый взгляд, который Пьер метнул на Жерара, и вопросительный взгляд Луи, которым тот уставился на Пьера.

Нельзя сказать, что Рене не ожидал от Жерара чего-то подобного, но такой поворот его, разумеется, не обрадовал. Однако сдаваться без боя Рене не собирался.

– Жерар, – снисходительно посмотрел он на младшего брата. – Я – старший сын барона де Гранси. Отец назвал тебя главным наследником только потому, что я планировал посвятить свою жизнь церкви. А теперь я передумал, церковь у нас все-таки не тюрьма, и все возвращается на круги своя. Я – барон, а ты – младший брат барона, как и все остальные. – Рене снова обвел глазами стоявших вокруг стола братьев.