Реми (ЛП) - Страница 55

Ремингтон в черном смокинге, его волосы темные и колючие, как всегда, его широкие плечи в пиджаке, прилегающем к его узкой талии и бедрам, а то, как эти танцующие голубые глаза смотрели на меня, когда я приближалась к нему…

Все исчезало, когда я смотрела в его глаза. Для меня ничего не существовало, когда я смотрела в эти глаза. Это не из-за цвета или оттенка, а из-за того, что я в них вижу.

Каждая изумительная сложность, из которых состоит Реми.

— Нашему ребенку скоро исполнится шесть месяцев, а у меня от тебя все еще порхают бабочки, — тихо шепчу я.

Он мужчина. Он может и не знать о бабочках, но я знаю достаточно для нас обоих. И сейчас во мне их целый рой, когда он открывает глаза и смотрит на меня. Теми самыми голубыми глазами, на которые мне хочется смотреть целый день.

Он наклоняет голову ко мне и легонько целует меня в губы, и меня наполняет тепло, когда его грубый изумительный голос проносится сквозь меня:

— Ты моя. Моя одержимость. Моя мечта. Моя надежда. Мое сердце, — шепчет он, поводя руками по моему телу, как он делал всю ночь.

— Скажи мне снова, что я твоя Настоящая, Ремингтон, — умоляю я, проводя пальцами по его подбородку, когда он смотрит на меня.

— Ты моя Настоящая, маленькая петарда. Ты мое все.

Мой желудок напрягается, когда я вспоминаю песню, которую он включал мне. Номер все еще пахнет розами. Я слышала, как ребята подшучивали над ним, советуя ему подарить мне что-то другое, вместо роз, что-то менее старомодное. Его не переубедить. Его не волнует, что другие думают об этом, только то, что он считает, что они значат, и он использует их, чтобы говорить со мной. Чтобы сказать мне, что он любит меня.

Ремингтон делает широкие жесты, даже если это не осознает. Он всегда доказывает столь многими способами, кем он является и что он чувствует. И я кое-что сделала… что, я надеюсь, скажет ему о моих чувствах. Точно так же, как его розы и песни говорят со мной.

Желудок сжимается в предвкушении, я поворачиваюсь к прикроватной тумбочке и достаю одну из своих резинок для волос, которую надеваю на запястье, когда не использую, чтобы завязать волосы в хвост.

— Поможешь мне надеть? — спрашиваю, передавая резинку ему в качестве предлога.

Он садится и поднимает мои волосы, и я люблю то, как он поднимает мои волосы одной рукой, одновременно пытаясь выяснить, как это сделать другой.

Затем движение останавливается и наступает полная тишина.

Я задерживаю дыхание, когда он откладывает мою резинку для волос на кровать, затем он убирает мои волосы на бок, чтобы открыть мой затылок двумя руками. Очень-очень медленно, опьяняя мое тело, мой разум и сердце так, как только ему удается, он проводит по моему затылку своей шероховатой подушечкой пальца.

Изумительное покалывание проносится сквозь мое тело, когда он наклоняет свою темную голову к моей шеи, в его голосе безошибочно слышно глубокое мужское удовольствие.

— Что это, — бормочет он, нежно облизывая это.

Я чувствую его язык на своей коже и мое сердце трепещет от него.

— Это твоя метка, означающее, что все, где она есть, принадлежит тебе, — выдыхаю я. Он прижимается головой сбоку к моей шеи и вдыхает запах, бормоча:

— Это верно, — затем он поворачивает меня за подбородок, чтобы добраться к моему рту и поцеловать меня, долго и сильно. Ремингтон Тейт. Моя любовь, мой муж, прекрасный отец моего ребенка, нежно меня целует, когда его пальцы пробегаются по тату на моем затылке, которое состоит из одного единственного слова:

«РЕМИ».