Релокант (СИ) - Страница 2

***

За двадцать лет до этих событий. Год 2027. Отель «Билдерберг». Город Остерберк. Нидерланды.

Заштатный городишко в сытом европейском захолустье, маленький, чистенький и тошнотворно скучный. Таким был Остерберк, не примечательный ничем, кроме того, что именно здесь, в 1954 году произошло первое заседание Билдербергского клуба. Клуба, в котором полторы сотни человек решали судьбы мира. Сюда не пускали всяких «золотых» мальчиков, заработавших свой первый миллиард в двадцать лет. Сюда не пускали глав государств третьего мира, как не пускали ярких и модных политиков. Сюда приглашали финансовую элиту планеты, топовых журналистов и профессоров философии. Тут непременно присутствовали представители по-настоящему «старых денег», по сравнению с которыми даже Ротшильды были нуворишами. Заседания частенько вели принцы крови и королевские особы, представляя своим авторитетом древнюю аристократию Европы, владельцев ее земель и недвижимости в центре европейских столиц. Впрочем, «золотые» мальчики тоже иногда бывали здесь, но только когда их вызывали взрослые дяди, как, например, сегодня.

— В этом виски определенно что-то есть, Билл, — глава одной из крупнейших финансовых корпораций сделал острожный глоток. — Сколько ты отдал за него?

— Семьдесят тысяч за бутылку, Уоррен, семьдесят тысяч, — самодовольно ответил другой бизнесмен, сидевший напротив и увлеченно поедающий гамбургер. Из всей элиты мира только он один ел эту дрянь. Об этом знали все, а потому повара отеля, едва сдерживая брезгливость, готовили это блюдо для одного из самых влиятельных людей планеты. В этой комнате был еще десяток человек, главы инвестиционных компаний с активами не менее пяти триллионов долларов на каждого. Собственно, они, как портфельные инвесторы, и владели двумя третями мировой экономики. Средний возраст присутствующих был сильно за семьдесят. Тут точно не было никого младше шестидесяти пяти, зато были те, кто перешагнул столетний рубеж.

— Надо прикупить ящик-другой, — задумчиво сказал Уоррен, катая на языке уникальный напиток. — Прекрасный букет, просто прекрасный. Где ты его взял, Билл?

— Так что будем делать? — нетерпеливо спросил глава корпорации «Блэксток». — Времени почти нет! Мы едва держим рынки!

Присутствующие поморщились. Вот ведь торопыга какой, а почти десять триллионов в управлении. И как он такими деньгами рулит, не имея и толики терпения.

— Лоренс, Лоренс…, — укоризненно сказал Билл. — Вопрос уже решен, ты же знаешь. Наши аналитики нашли выход.

— Нашли! — уныло забубнил Лоренс. — Если они ошиблись, нам конец. Финансовой системе остался жить год. А потом все! Крах! Катастрофа! Мы не можем больше печатать деньги. Русских денег у нас больше нет, китайских тоже. Арабы и индусы перекладываются в золото. Японию, Корею и Европу мы вычерпали до дна. Мы едва сдерживаем поток облигаций, который идет на рынок!

— Все уже решено, Лоренс, — Чарли, перешагнувший столетний рубеж, посмотрел на Лоренса из-за толстенных линз. Мастодонт бизнеса был старомоден, и не хотел вставлять искусственный хрусталик, обходясь очками. — Даже Большие Парни согласны, что это единственный выход. И, правда, чего мы тянем? Зовите сюда этого балбеса.

Марк Гутенберг, самый золотой из всех «золотых» мальчиков на свете, поднялся в президентский люкс, изрядно нервничая. Он не ждал ничего хорошего от этих людей. Да, он икона бизнеса, пример для всех молодых стартаперов мира. Его состояние исчисляется десятками миллиардов долларов, но по сравнению с этими людьми он полное ничтожество. Он застыл перед дверью, поправил зачем-то прическу и сделал несколько медленных вдохов, которым его научила жена-азиатка. Потом он решительно открыл дверь.

— Вы хотели меня видеть? — Марк упрямо посмотрел на этих людей. Он их ненавидел и боялся, а они презирали его и одновременно им восхищались. Смешной чудак с амимичным рыбьим лицом создал миллиардный бизнес из ничего, но он уже не владел им. Просто пока он об этом не знал.

— Пятьдесят пять процентов, Марк, — проскрипел откуда-то из темноты один из стариканов. — У нас контрольный пакет.

— Так вот почему так взлетели акции, — молодой мужчина опустил плечи, разом постарев на десять лет. — Это вы скупали их. Говорите, что вам нужно.

— Твоя Бетавселеннная! — припечатал его Билл. — Мы готовы инвестировать в нее еще триллион.

— Она не готова! — вскинулся Марк. — Мне нужно еще лет пять-семь, и тогда…

Он даже зажмурился, уйдя в свои мечты, а собеседники смотрели на него с жалостью, как на больного ребенка. Они жили в мире цифр, в нем не было места розовым пони и радуге.

— У тебя полгода, — жестко ответил Уоррен, делая глоток виски стоимостью в две годовые зарплаты американского учителя за бутылку.

— Невозможно! — Марк мотнул курчавыми патлами, выражая резкое неприятие. — Это же Бета! Вселенная! Бета, понимаете? Это же тест! Ее же глючит так, что у меня разработчики с ума сходят.

— Это ты не понимаешь, мальчик, — мягко ответил Чарли, выкатив вперед свою коляску на электроприводе. Он был самым дипломатичным из всех, потому и взял на себя разговор с этим большим ребенком. — Доллары скоро вернутся домой, Марк. Все, что мы печатали пятьдесят лет, будет предъявлено к оплате. Ты понимаешь, что случится тогда?

— Катастрофа, — побледнел Марк. — Инфляция триста-четыреста процентов, банкротство рынков и всех пенсионных фондов, и гражданская война на закуску. Но почему именно сейчас?

— Так должно было случиться, — пожал плечами Чарли. — Эта финансовая модель себя исчерпала, не более того. У Рейгана получилось, и он сокрушил Советский Союз, начав печатать необеспеченные деньги. Но все понимали, что делать это вечно невозможно. За все надо платить.

— Да, но при чем тут я? — не на шутку удивился Марк.

— Капиталу нужны новые стимулы для роста, — пояснил Чарли. — Рынку нужны новые потребители, которые заместят нам китайцев, индусов, русских и арабов.

— Я, кажется, понял! Вы хотите перенаправить все токсичные активы в Бетавселенную! — лицо Марка прояснилась. — Это серьезно! Я в деле!

— Сколько миров ты можешь создать там, подобных Земле? — деловито поинтересовались истинные владыки этого мира.

— Теоретически, сколько угодно и на любой вкус, — пожал плечами Гутенберг. — Хотите быть дельфином, пожалуйста! Хотите стать ковбоем на Диком Западе — нет проблем! А может, вы хотите стать падишахом и жить в немыслимой роскоши — и это возможно. Покупай бриллиантовый аккаунт — и мы сделаем тебе персональный рай.

— Я же говорил вам, что он не безнадежен, а вы не верили, — хрипло проскрипел Чарли, издав звук, похожий на тот, который издает резинка, когда ей водят по стеклу. Это он так смеялся. — Я, пожалуй, куплю себе такой аккаунт перед тем, как умереть. Только не бриллиантовый, а что-нибудь посерьезней.

— Да зачем тебе это, Чарли? — захохотал Марк. — Ты ведь даже калькулятором пользоваться не умеешь! Ты все еще крутишь ручку арифмометра! Зачем тебе такой аккаунт? Ты хочешь поиграть пару раз перед смертью?

— Я ошибся, — разочарованно ответил Чарли. — Он все-таки кретин, хоть и очень умный. Понимаешь, мальчик, я вообще не собираюсь умирать. А еще я хочу, чтобы и остальные люди тоже не умирали. Нам нужны потребители, Марк, очень много потребителей. Гораздо больше, чем есть у нас сейчас. Видишь ли, решая, как остановить новую Великую Депрессию, мы случайно открыли бессмертие.

2047 год. Реальный мир. г. Финстервальде. Германия. За две недели до релокации.

Михаэль Кляйн шел по улице, пиная пустые банки. Это по записи в айди он был Михаэль, а дома мама, переселенка из Казахстана, звала его Мишкой. Он родился здесь, и притяжения далекой родины не ощущал. Да и нечего было ощущать. Между Западом и Востоком опустился железный занавес, который был похлеще, чем в годы Холодной войны. Даже интернет разделили, блокируя выход на вражеские ресурсы. То, что творилось там, за рубежами Свободного Мира, для всех оставалось загадкой. Лишь телевидение и новостные сайты рассказывали про жизнь за восточной границей страшные истории, от которых впечатлительные личности досрочно седели и обзаводились памперсами. Но Мишка этому не верил, слишком уж они перегибали палку. Хотя там тоже было не сладко, это факт. Мама рассказывала ему, что когда мир разорвали напополам, как старую газету, то никому от этого лучше не стало. Напротив, очень сильно выросли цены, а зимой в домах похолодало градуса на четыре. Русские ушли и унесли с собой дешевый газ. Потом сделали ручкой арабы. Потом исчез китайский ширпотреб. Все стало дорого, очень дорого. Впрочем, зеленая энергетика всех спасет, нужно просто потерпеть. Так им говорили. Мишка терпел. Ну, а что еще ему оставалось делать?