Реликт. Пояс Скорби (СИ) - Страница 3
Потом я задал вопрос, к вящей моей гордости, поразивший этого металлического упыря до самых глубин его электрической души:
- Больше всего сейчас меня интересует вот что! - потянувшись прежде почесать затылок, и привычно одернув самого себя, и нахмурившись, поинтересовался я. - Как случилось, что столь блестящий... Не побоюсь этого слова - гениальнейший ученый современности! Оказался в этой, с вашего позволения, дыре на задворках обитаемого мира?
Ну а что? Может у меня и не три сотни единиц интеллекта, но и нас учили делать выводы на основе наличествующих капель информации. Тут же, как пришла мысль, что шарообразный ученый явно находится в непривычном, а скорее даже - в бедственном положении, все части паззла тут же встали на свои места. "Лавка старьевщика" вместо интерьера до мелочей выверенного дорогостоящим дизайнером. Эта его оговорка о нехватке в обитаемом модуле воды... А возможно, судя по парящим в ящиках зеленым растениям, и с кислородом у него тут было не фонтан.
Похоже, мне удалось с первого раза попасть в десятку. Да еще и сподобило идеологически правильно сформулировать вопрос. А вот в том, что давая на него ответ, Шар, вольно или невольно, поведает и о нашем текущем положении, и о своих планах в отношении меня, я ничуть не сомневался.
Так оно в итоге и получилось. Нельзя сказать, что шар, оказавшийся, кстати, доктором Кайданусом Вилларом, принялся рассказывать слишком уж охотно. Однако, потом, по мере развития, так сказать, истории, речь его становилась все более и более эмоциональной. Дошло даже до того, что док иногда и вовсе, похоже, терял контроль за своим механическим телом, и мячик принимался двигаться по комнате какими-то странными рывками.
В общем, как я и предполагал, находились мы с ним действительно в дыре. Причем, если бы у медвежих углов и прочих тьмутараканей был рейтинг, наша задница заняла бы в нем одно из призовых мест. Вне конкурса, блин!
Это был тупик. Звездная система, из которой можно было выпрыгнуть лишь по одному маршруту. И единственной ее ценностью, до недавнего времени, был лишь тот самый голубенький шарик планеты земноподобного типа, что мы обнаружили, ввалившись сюда чертову бездну лет назад.
До недавнего времени - потому как теперь, после орбитальных бомбардировок, жизни там больше нет. Теперь это пыльного цвета планетоид, лишенный атмосферы и воды в жидком виде. Мертвый, никому не нужный мир.
Доктор Виллар порывался даже снимки убитой планеты показать. Он вообще с каким-то нездоровым ажиотажем рассказывал о гибели целого обитаемого мира в пламени плазменных зарядов. Будь у ученого глаза, наверняка они горели бы лихорадочным блеском.
Я отказался. Для меня многовековой криосон продолжался всего несколько мгновений, и из памяти еще не успела стереться картинка удивительного, плывущего сквозь мрак космоса сокровища - лазурного шара живой, полной жизни планеты.
- Фантастика, - выдохнул тогда Мартин. - Потрясающе.
- Красивая, - протянула Машенька. - На Землю похожа... Надо бы ее как-то назвать. А!? Капитан?! Имеем же мы право дать ей имя?
- Конечно, имеем, - убежденно заявил я. - Хотя бы уже по праву первооткрывателей. Есть предложения?
- Давайте назовем Марией, - улыбнулся Мартин. Я не видел - его ложемент был сбоку, а шлем скафандра особенно большим обзором похвастать не мог. И, тем не менее, был уверен, что немец улыбается. У меня и у самого губы непроизвольно растягивались от уха до уха, при виде находки.
- Да ну что ты, - вскричала Машенька. - Какая еще Мария?! Имя должно быть достойно первой открытой человечеством ксенопланеты. Живой планеты, ребята! Живой! Вы понимаете?!
Мы понимали. Как понимали и то, что сведения о нашей находке достигнут Земли только через двести с лишним лет. Двести восемнадцать, если быть точным... И то, что вернуться, как это предполагалось условиями эксперимента, мы не можем - подпространственный переход сожрал казавшиеся вечными плутониевые стержни в реакторе. То есть и лично рассказать землянам об обнаружении этакого чуда, тоже не получится. Нам оставалось лишь поудобнее устроиться в опостылевших ложементах, и, включив ту самую пресловутую криокапсулу, невесть сколько дожидаться спасателей.
-Назовем ее Надеждой, - предложил я. И ни кто не стал спорить. Система жизнеобеспечения, лишенная энергии, доживала последние минуты. Пора было нажимать кнопку, отправляться навстречу ледяным снам, и мы все надеялись еще увидеть голубой шар Надежды. Потом, когда нас спасут...
И все тянули и тянули время, вглядываясь в причудливые завихрения циклонов и в замысловатую береговую линию неведомых материков, и в фиолетовую глубину безымянных океанов.
Ирония Судьбы! Теперь, после смерти, этот мир таки обрел настоящее, данное ему первооткрывателями, имя. То`Чуун - Скрытая Надежда. Опустошенная до покрытого пылью каменного основания родина джалайнов, одного из семи племен умматаров. Звездный тупик, надгробный камень на кладбище целого народа, сотню с лишним лет назад посмевшего взбунтоваться против своих поработителей. И это вовсе не оборот речи! Умматары действительно пребывали в рабстве. Да и не только они...
Огромная, и, по словам доктора, самая могучая в обитаемом космосе, теократическая и рабовладельческая империя Акбарр жестоко наказала повстанцев, но начало уже было положено. Остальные племена умматаров успели объединиться, найти союзника - Федерацию Окситэ, и все-таки сбросить рабское ярмо.
А потом даже и атаковать империю, в попытке отбить прах сгоревших в плазме братьев. И тогда в этой системе состоялась звездная битва. Колоссальнейшая из когда-либо случавшихся в человеческом ареале обитания. Не сотни и не тысячи - обломки десятков тысяч звездолетов каждой из сторон нашли свое пристанище в гигантском, единственном в своем роде, рукотворном поясе астероидов. Триллионы тонн мертвого металла и пластика и сотни тысяч промороженных Космосом трупов - достойная траурная рамка для мира, на котором в пар и пепел превратилось более пятисот миллионов человек!
Что там зверства фашистов?! Холокост и концлагеря с газовыми камерами? Виллар утверждал, что ни один человек, ни один офицер или ландлорд Империи так и не был осужден или как-либо наказан за полное уничтожение Джалайн Прайм. Больше того! Как оказалось, умматары не единственный народ, когда-то низведенный Акбаррами до положения рабов. Есть еще ни-такки и эльгарийцы, теперь уже и не мечтающие о свободе.
- "Витал", мой друг, - многозначительно и с какой-то затаенной гордостью охотно пояснил Кайданус. - Без преувеличения - замечательное, для того времени, изобретение имперских ученых! Рабам делают всего одну инъекцию в год, и если ежемесячно не будет получать антидот, конец жизни, очень не долгой, замечу, жизни, он проведет в страшных мучениях. Все просто, и чрезвычайно эффективно! Не так ли?!
Сказать, что я был шокирован - это ничего не сказать! Веселенькое же мне досталось будущее! Узаконенное рабовладение, геноцид и звездные воины. Да еще чекнутый, склонный к садизму ученый в придачу! Светлое завтра снова откладывалось.
Сражение же, оставшееся в истории под названием Битва Скорби, так ничем и не закончилось. Система осталась в пространстве Империи, а остатки джалайнов были поглощены иными племенами умматаров. Несколькими годами спустя четыре образовавшихся к тому времени крупных межзвездных страны - Племенная республика Умматар, Империя Акбарр, Федерация Окситэ, и незадолго до этого отколовшееся от Федерации Государство Хакдари - подписали так называемый Житанский Пакт. Им были окончательно утверждены границы доменных территорий. Окраины признавались спорными - там и по сей день тлели локальные военные конфликты.
Ну и еще создана новая, единая для всех валюта - межзвездный кредит, и единый для всех язык. Было декларировано образование Содружества - ассоциации государств и общими для всех основополагающими законами. Потом, через год, когда к Содружеству, к всеобщему удивлению, изъявили желание присоединиться таинственные Джовиане, появилась и межправительственная организация, призванная следить за исполнением законов - Служба Общей Безопасности.