Реликт 0,999 - Страница 2
Увы, с каждым пациентом Лада убеждалась, что человечество превратилось в стадо, идущее в непонятном ей направлении. Мужчины от женщин отличались только половыми признаками, независимо от мышц, фигур и лиц. Мужество атрофировалось за ненадобностью, уступив место агрессивности. И у большинства людей отсутствовала цель жизни, зато наличествовала потребность эту жизнь прожигать.
Ладе с детства хотелось сделать нечто полезное для общества, для мира, для — неважно кого, лишь бы не зря прожить отмеренные природой годы! Будучи старшеклассницей, принялась работать над продлением жизни, но убедилась, что биологический предел уже достигнут. Идея о переносе разума на небиологические носители тоже оказалась бесперспективной. Причина провала крылась в эфемерной субстанции под названием «душа», упорно не желающей существовать вне тела. Ни один интеллект, бережно и полностью перенесённый в компьютеры, не сохранил личность, не осознал себя человеком. Человекоподобной машиной, способной на многое, — да, но и только!
Психотерапевтом Лада стала случайно. Аркадий работал в геронтологическом институте и обратил внимание, что взрослые сотрудницы бегают к школьнице-доброволке изливать душу. Заинтересовался красивой девушкой. Лада увлеклась, стала встречаться, а что? Взрослый, симпатичный. Аркадий ввёл подругу в круг знакомых врачей, те посоветовали, на кого учиться, — так всё и катилось само собой. Тогда ей это нравилось, а сейчас:
«К чёрту, никакой я не врач, если терпения не хватает! Пациент не виноват, он ждёт помощи, а я его ненавижу, — пришёл неутешительный вывод. — Наверное, надо уходить из медицины. Господи, как надоели нытики…»
Приступ мизантропии оказался продолжительным, трансформировавшись в мизандрию, когда с Ладой связался Аркадий:
— Немедленно бросай все дела и вылетай ко мне. — В голосе друга тоже звучали истерические нотки.
— Зачем?
— Они просчитались, Земля уже завтра погибнет при столкновении с нагуалями! Скорость слишком высока, планета разобьётся вдребезги!
— А как же график эвакуации? — Лада осознала масштаб предательства. — Как люди? Мы погибнем? И нам ничего не сказали, нас бросили на произвол судьбы!
Её, как и миллиарды обитателей Солнечной системы, не интересовала деятельность тех, кто управлял огромной государственной машиной. Конечно, она голосовала за каких-то кандидатов в какие-то координационные советы. И что? Знать, чем занимались эти советы, — оно ей нужно? А вот, оказывается, нужно! Эти самые члены приговорили оставшихся жителей Земли к смертной казни, даже не поставив в известность! Лада выплеснула всё возмущение на Аркадия. Тот рассердился, впрочем, как и обычно:
— Я-то здесь при чём? И не ори, и так невозможное делаю. Да если кто узнает, знаешь, что мне будет? Тут шепнули, чтобы своих эвакуировать. По метро только ВИП-персоны, а ты на лайнере успеешь. Отсюда вместе — на Гею. Забери мои обменные нэцкэ в ручную кладь…
Друг ещё что-то продолжал, жарко и убедительно, но Лада уже возненавидела его за многословие, за свинскую секретность — да за всё сразу! И отключила.
«Невозможное он делает! Трус! Про коллекцию так не забыл!»
Маму и отца удалось застать, сестра не отзывалась. Коротко передав родителям жуткую новость, Лада заказала место на вечерний лайнер. Прикинув время, принялась упаковывать нэцкэ — простила Аркадия. Собственный багаж всегда умещался в сумочке — Лада следовала поговорке: «Омниа меа мекум порто».
Есть хотелось до жути. Дядя улетел, а старики, позавчера покинувшие Загреб, до сих пор не отвечали на вызов. Кроме них, никто не мог помочь Здравко. В метро требовали допуск — мол, спецтранспорт. В космопорт — без сопровождения родителей нельзя. Гостиница, оплаченная за три дня, выкинула парнишку на улицу, а купить еду оказалось не на что, деньги он опрометчиво потратил на мелкие удовольствия.
Мимо Здравко шёл чернявый паренёк на голову ниже, с большим бутербродом. Золотистая булка, начинённая полосками розовой ветчины, надкусана в самом начале. Чего церемониться? Два шага, рывок, и добыча принадлежит сильнейшему!
— Ты что? — В голосе ограбленного звучало неподдельное изумление. — Настолько оголодал, что на людей бросаешься?
Здравко не ответил, занятый едой, хотя английским владел получше этого мальчишки. А тот прочёл надпись на куртке и перешёл на русский:
— Эй ты, хорват! Ах, серб? Не нукай, не запряг… Во как, даже говорить не можешь. Не подавись, братишка. Спорим, тебя тоже бросили… А пойдём со мной, почавкаем нормально… Тебя как зовут, налётчик?
Словоохотливый Гарик оказался шустрым и сообразительным — за несколько минут обошёл блокировку флайера, запрещающую полёты без взрослых. Сумасшедшие виражи закончились щегольским приземлением перед виллой или небольшим дворцом:
— Здесь живём. У вас в Загребе такие есть?
На лужайке шло сражение в бадминтон. Волан порхал над сеткой, пока Гарик не окликнул игроков. Здравко кивнул:
— И получше виллы, чем эта. — Присмотрелся к низенькому полному мальчишке и стройной девочке, лет четырнадцати по виду: — А кто из них хозяин?
— Сказал же, наше. Мы, это Боб — знакомься… это Лизяка… решили пожить в своё удовольствие.
Боб подал руку, Лиза обменялась со Здравко кивками. Вчетвером подошли к парадному подъезду, где висела табличка с именем известного певца. Здравко изумился — витс-привратник распахнул двери, склонился в поклоне и повторил приказ Гарика:
— Обед в большом зале на четверых. Исполняю.
За столом прислуживали андроиды в виде шустрых, почти обнажённых девиц, подававших блюда по команде привратника, который и в роли мажордома смотрелся послушно-услужливым. Наевшись досыта, серб спросил:
— Как вы сумели виллу перепрограммировать? Да ещё с витсом охраны! И вообще, войти сюда? У нас дома такой же проект, так никто не войдёт, — и чуть не всхлипнул, вспомнив, насколько далёк родной дом.
— Проще простого, — хитро прищурился Боб, — ждём хозяина, который на эту виллу ещё сто лет не прилетит.
— Не ври, — возмутился Здравко, — домовой и витс не идиоты.
Лиза, сидевшая за столом с королевской осанкой в отличие от мальчишек, непрестанно ёрзавших, пояснила:
— Нам просто повезло. Они связаться с хозяином не могут, а выгонять гостей без приказа не велено. Мы заявили, что он вот-вот прилетит. И ждём…
Перебравшись в огромный игровой зал, они вчетвером бились против компьютера за человеческий род. Оказалось, в группе отражать атаки инопланетных монстров проще, но пройти финальный уровень так и не удалось. Потом слушали музыку, ужинали, рассказывали о себе, строили планы на будущее. Здравко не до конца понял, почему отстали от своих эти трое. Засыпая, подумал, что и сам утаил некоторые подробности.
«Неважно. Удрать бы с Земли, пока не поздно, — мелькнула последняя мысль, — вместе. Должно лучше получиться, чем поодиночке…»
Пробиться к метро оказалось невозможно — тысячные толпы, нагруженные чемоданами, дрались за каждый сантиметр, отделяющий от заветных ворот. Бойцы службы безопасности, узнаваемые по громадному росту и защитной одежде, сдерживали натиск толпы. Пока что они применяли шокеры и парализаторы, однако более грозное оружие висело за спинами. Охранялся и периметр посадочной площадки. Несколько птеранов высадили десятка три пассажиров за те минуты, что Дан провёл, наблюдая за происходящим со двора соседней улицы.
«Экипировался правильно — прочная одежда, охотрюкзак, компакт-ружьё и ничего лишнего. Хорош бы я был с чемоданом, — похвалил себя Каменев, но посетовал на опрометчивость: — Зря высадился на парковке, не у трансметро. И такси-флайер отпустил…»
Вызвать транспорт снова не удалось, видимо, линия была перегружена. А как в метро попасть? Ломануться напрямик? Слишком плотная толпа, одному не растолкать народ, как это делала группа бестиалов — высокие, в тигрокрасе, те клином двигались ко входу.
«С тылу зайти, пролезть в окно? Или там бронепластик, не разбить?»