Реквием по монахине - Страница 88

ы хлопковых полей штата Миссисипи, теперь они жили (сейчас с женой, на другой год с женой и ребенком, еще через год с женой и детьми) в автомобильных трейлерах или в солдатских казармах за гуманитарными колледжами, а отец и теперь уже дед по-прежнему сам водил трактор по все уменьшающимся полям меж длинных, провисающих лоз электролиний, несущих энергию с Аппалачских гор, и подземных стальных вен, несущих природный газ с равнин Запада в маленькие, затерянные, одинокие фермерские домишки, блестящие, сверкающие автоматическими плитами, стиральными машинами и телевизионными антеннами;

Одна нация: уже нигде, даже в округе Йокнапатофа, нет единого, последнего, непримиримого, стойкого оплота противников вступления в Соединенные Штаты, потому что в конце концов даже последняя старая, увядшая, неукротимая, несломленная вдова или незамужняя тетушка скончалась, и старое бессмертное Проигранное Дело превратилось в полинявший (но все же избранный) клуб, или касту, или форму поведения, если вспомнить, что творилось, когда молодые люди из Бруклина, студенты, приехавшие по обмену в Миссисипский, Арканзасский или Техасский университеты, продавали миниатюрные конфедератские флаги у запруженных по субботам подъездов футбольных стадионов; один мир: противотанковое орудие: отбито в африканской пустыне у немецкого полка полком японцев в американской форме, чьи отцы и матери находились тогда в калифорнийском лагере для интернированных как враждебные иностранцы, и привезено за семь тысяч миль, чтобы стоять между Шайло и Дебрями, словно второй арочный контрфорс в память о битвах под ними; одна вселенная, один космос: только в одной Америке: одно вздымающееся жуткое строение, готовое, словно карточный домик, обрушиться на все множество отданных в заложники поколений; один подъем, один покой: один головокружительный ракетный рев, словно бы наполняющий зенит золотыми перьями, так что громадная, полая сфера воздуха, громадное и жуткое бремя, под которым человек силится распрямиться и поднять свою избитую, неукротимую голову, - та самая субстанция, в которой он живет, без которой исчез бы за несколько секунд, - гудит от его страхов и ужасов, отрицаний и отречений, его стремлений, мечтаний и беспочвенных надежд, отражающихся радарными волнами от созвездий;

И все же она - старая тюрьма - выстояла, пребывая в своем глухом тупике, в своей почти безвременной тихой заводи среди всего этого шума и грохота гражданского прогресса, социальных перемен и преобразований, словно одетый в рубашку без воротничка (притом довольно чистую: лишь поношенную) разутый старик с отросшей за день щетиной, в носках без резинок, сидящий в подтяжках на заднем крыльце кухни в обнесенном стеной дворе; в сущности, она была не столько отделена местоположением, сколько обособлена несовременностью; разумеется, она уступала путь (чтобы исчезнуть с поверхности земли вместе со всем городом в тот день, когда вся Америка, срубив все деревья и сровняв бульдозером все горы и холмы, будет вынуждена переселитьсяОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com