Реквием неудачнику (СИ) - Страница 4

Дальнейшее происходило с ним как во сне. В памяти всплывали только отдельные фрагменты: чужие равнодушные взгляды, лицо припорашивало снегом, мелькали дома, проезжающие мимо машины - очнулся в центре города, перед зданием круглосуточного кафе. Заманчивые огни ночного заведения настойчиво приглашали к себе. В тот вечер он впервые по-настоящему напился. Впоследствии привычка залить горе спиртным стала постоянной.

Ежедневные выпивки сказались на нём: исчезла безупречность в ношении одежды, цвет лица приобрел характерный нездоровый цвет. Прежние друзья и товарищи потихоньку сторонились и отошли от него. Он медленно спивался. Скорее всего, при такой жизни его ожидала "канава" - печальная участь местных алкашей, если бы не сон, однажды.

***

Ему снился полузабытый деревенский домик. Ярко светило солнце. Во дворе благоухала сочная зелень. Где-то привычно шумел инструментами отец, рядом резвились ребятишки. Долгие годы разлуки не изменили родные лица и места - всё здесь было как прежде. Неожиданная новость обрадовала его. Он по привычке окликнул своих братиков и сестёр, но ему не спешили с ответом. Детвора продолжала увлечённо копошиться в песочнице, отец также стучал в сарае и тут его осенило. Звуки, несмотря на монотонное перестукивание тяжёлого молота, их не было. Он был чужим в чуждом для него мире. Это открытие потрясло его, к горлу подкатил знакомый ком, захотелось, как в детстве заплакать, излить слёзы незаслуженной обиды. Вдруг, в саду скрипнула дверца предбанника и на пороге показалась мать.

- Мама...? - удивлённо воскликнул он, - разве ты не умерла?

Мать горестно вздохнула.

- Конечно, нет. Разве вас можно оставить одних, вы же пропадёте без меня. Вот и ты, пока меня не было, пошёл по кривой дорожке, - она укоризненно покачала головой, - говорят, и от водки уже не отказываешься. Отец, поди, насколько старше тебя и то только по праздникам позволяет.

- Мам, я больше не буду честно-пречестно, - быстро залепетал он, - а ты, правда живая и не уйдёшь больше? - с недоверием посмотрел на неё.

- Куда же я могу деться от вас, - по её лицу скользнула тень печали, - я всегда была рядом. Тяжело пришлось тебе, сынок, осунулся весь.

Он судорожно кивнул.

- Иди ко мне и тебе полегчает, - протянула мать руки, - в детстве, бывало, плачешь, не остановишься, а как в руки возьмешь, сразу успокоишься. Иди сюда, сыночек, - снова ласково поманила она.

Он уже захотел подбежать, обнять её, укрыться в подоле вкусно пахнущего платья, но, неожиданно налетел холодный порыв ветра. Внутри стало зябко, в глазах потемнело, а когда снова их открыл, матери уже не было, вместо неё перед ним возвышалась голова матёрого волка.

- Ну, здравствуй, мой мальчик. Я давно ждал этого момента, - заговорил зверь вполне человечьим голосом.

- А ты кто? - испуганно спросил он, пятясь назад.

- Я тот, кто всегда был с тобой, - оскалил белоснежные зубы хищник.

- Я не помню тебя, - попытался он отмахнуться от неприятного собеседника.

- Нет, помнишь, - широко заулыбался волк, - и ты знаешь об этом. Я всегда присутствовал рядом с тобой. И в первую неделю твоего рождения, когда ты, мать и отец возвращались домой с роддома. Помнишь этот день, сынок, - волк внимательно посмотрел на него и, не дождавшись ответа, продолжил, - ты мал был тогда, но помнишь. Я стоял рядом с тобой на кладбище, когда хоронили твою мать. Рано она ушла из жизни, - зверь удовлетворённо ощерился,- я везде непрерывно следовал за тобой, где бы ты не находился: в школьные годы там, в далёком детдоме, шёл по пятам за тобой здесь в городе, даже в отношениях с твоей девушкой незримо присутствовал, только время для встреч не было. Теперь наступил.

Хищник удовлетворительно крякнул.

- Как видишь, мы есть одно целое с тобой, мой мальчик. Пошли, следуй же теперь за мной, - позвал волк и, не дождавшись ответа, пошёл вперёд.

Он как под гипнозом последовал за ним. Путь пролегал через лес, чем дальше, тем гуще деревья. Он спотыкался о многочисленные корни, больно поранил колени, но какая-то незримая сила толкала его вперёд. Ветви всё теснее сгущались над головой, они уже закрыли почти всё небо, становилось темно. Рядом слышались подозрительные шорохи, звуки. С каждым шагом они становились ближе к нему. В душу закралась тревога, и тут он услышал далёкий голос: "Сынок, остановись, не иди за волком - эта твоя погибель". "Мама, - догадался он и остановился. Волк подозрительно оглянулся назад.

- Чего остановился, мой малыш. Пошли, осталось совсем чуть-чуть, - вкрадчиво позвал он дальше.

"Сынок, послушай меня, не иди, - продолжал звучать в голове еле слышный голос, пока совсем не исчез вдалеке. "Что я делаю в этом богом забытом лесу, - неожиданно очнулся он.

- Уже немного, за тем бугром, - требовательно показал волк лапой куда-то вдаль, - пошли.

- Нет, - решительно возразил он зверю и остановился как вкопанный.

Силы и разум возвращались к нему.

- Ты пойдешь за мной, я заставлю тебя идти туда, - зло нетерпеливо оскалился хищник.

- Ты будешь подчиняться моей воле, мой мальчик и будешь следовать за мной, - повторил волк и протянул к нему огромную мохнатую лапу.

- Не-е-ет, - истошно завопил он и проснулся.

Больше после этого случая он к спиртному не притрагивался.

Глава III

Облака за окном окончательно очистили небо. Солнце уже село за горизонт. Он закурил сигарету. На улице темнело. В окнах напротив зажглись огни. Город после тяжёлого трудового дня замирал у телевизоров.

Попытка начать с нового листа в тот раз не получилась. Жизнь через некоторое время снова пошла наперекосяк.

Наступили 90- е годы, а с ним исчезла страна, в которой он жил все эти годы, отдал для её защиты свои лучшие два года. Теперь уже в новой стране, с новыми политиками начался кризис, волна закрытий промышленных предприятий. Не избежала печальной участи его родной завод. Он оказался одним из первых, кто попал под нож повального сокращения.

Безработица сама по себе тяжёлое испытание для любого человека, а для него, без всякой надежды на помощь со стороны - эта была катастрофа. Он сразу после этого лишился места в общежитии, благо прежние товарищи, позволяли ночевать в комнате. Для него начались не самые лучшие времена. Он кроме работы рабочего-электрика ничего иного не умел: торговать, как многие не приучен был, грабить и заниматься мордобоем не имел желания, попрошайничать не позволяла гордость. Денег катастрофически не хватало, каждое утро начиналось с непривычной мысли: " Где найти ещё кусок хлеба на день". Приходилось кормиться случайными проработками: подрабатывать на рынке у торгашей, у "чёрных", терпеть хамства, плевки окружающих и поэтому, когда возникла возможность отправиться на Северный Кавказ, он ни на минуту не раздумывал.

Война...Он не любил это слово, тем более рассказывать о ней. Только неопытные юнцы, начитавшись романов и насмотревших фильмов о ней, могли мечтать об этом, как о месте подвигов, романтики, и героизма. Ничего подобного он здесь не видел. Был тяжёлый ежедневный изнурительный труд, физически и морально опустошали марш-броски, боевые выходы в горы. Видел много ранений, смертей, глупых и не очень, видел развороченные взрывом тела ребят с разбросанными вокруг внутренностями, оторванные конечности, до боли в ушах отдавались истошные крики раненных о помощи. От всего этого, иногда, хотелось выть на луну полным криком, но нельзя, он солдат, давал присягу, будь она трижды неладна "... стоически переносить все тяготы военной службы", как издевка теперь звучал знакомый текст. Был, правда, один плюс от войны - отношения между людьми были здесь предельно просты, понятны и ясны. Там где-то находится враг и с ним надо быть настороже, если надо убить, то это надо сделать, ни секунды раздумывая, иначе будешь убит сам, а рядом есть свои ребята - их нужно прикрывать, порой ценой своей жизни. Вот такая простая философия жизни, её не надо было зубрить в университетах, чтобы выучить, она сама постигала тебя.