Рекуперация (СИ) - Страница 36

   Дверь распахнулась в кабинет зашёл генерал. Не спеша, как и подобает начальству, прошёл к столу и опустился на заблаговременно приготовленный стул.

   - Я вижу вы тут чаями раговляетесь, - кивнул на два стакана чая, баранки и конфеты "Коровка", - и я не откажусь.

   Серебряков кликнул выводного и попросил ещё чая. Какое-то время в допросной слышались прихлёбы и сопение. Арефьев опустил чашку, добродушный пожилой начальник исчез, генерал словно калёные гвозди стал вгонять в голову подследственного:

   - Соболев, предварительное решение по вашему делу вы уже знаете. Гнобить вас на красной зоне, не вижу смысла. Щедро разбрасываться офицерами и учёными высокой квалификации вашего профиля мы не станем. Если следствие не откроет новых тревожных обстоятельств, у министерства есть идея вернуться к старому опыту времён товарища Сталина - в экспериментальном порядке запустить закрытую лабораторию в рамках программы исследований структурного подразделения "Ф". Суд определит вам наказание и некоторое время проведёте в ИТК пока согласуем место для "шарашки" с Главным управлением исполнения наказаний. Все подробности с прежним куратором полковником Серебряковым. Про секретность говорить излишне, а вот предупредить о будущей вашей деятельности обязан. Вы будете находиться под постоянным контролем, и выходки, подобные той, что пытались организовать в ОЛИБ, будут караться жестоко, вплоть до ликвидации, зарубите у себя на носу! Время подумать у вас теперь много. Если согласны, задавайте вопросы. Если откажитесь, то весь срок проведёте в Нижнем Тагиле на общих основаниях.

   24. Соболев. "Красная утка"

   Состав с прицепленными "столыпинским"* вагоном, подъезжал к вокзалу Нижнего Тагила. Из клетки камеры Соболев мог что-то увидеть, если бы старший конвоя открыл форточку, замазанную как и окно краской. Но за стенкой уральская зима, оттого подобной роскоши, как глоток свежего воздуха и картинки за окном вагонзака, сегодня не предвидится. Соболев, вновь опустился голову на лавку второго яруса. На следствии, не без помощи старших "товарищей", подвели статью 98 УК РСФСР, гласившую "Умышленное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества". Статья резиновая - лишение свободы на срок до десяти лет. Оставалось только гадать.

   Государственный адвокат от военной коллегии с допуском к секретам ведомства, пророчил три года. Но суд приговорил к пяти. Соболев доказывал, что ущерба не причинял, в последний момент передумал и хотел выбросить адскую машинку. Но следствие потушило пафосное раскаяние связью с рецидивистом и заказом взрывного устройства. При этом странным образом исчезли фамилии Петрушевского и Чистякова, а все организационные хлопоты повесили на Соболева. Для полной картины, рецидивист Фисуненко, по кличке Балабан, выучено твердил про свихнувшегося старшего лейтенанта, шантажировавшего бывшего зека старыми грехами. В деле ни слова о нападение на конвой и побег. Соболев усмехнулся загадочным метаморфозам советского правосудия, отлично понимая откуда ветер дует. Ладно, уговор с Арефьевым есть уговор, полностью мотать срок он не собирается - УДО никто не отменял, а два с небольшим года, как принято отзываться о малых сроках, "на одной ноге отстою".

   Лязгнула сцепка вагона, вагонзак подогнали к специальной платформе. Подробности действий конвоя, рассказывал по пути бывший зоновский опер, осуждённый за взятки, оттого дальнейшие действия были известны. Подкатила зоновская охрана и спецконтинтингент потянулся из опостылевшего вагона на свежий воздух. Конвой передал пакет с личными делами, перекличка и далее путь до конечного пункта в автозаке. Ехать недалеко, ИТК расположена в черте города. Здравствуй учреждение УЩ 349/13, временное пристанище ментов, судей, кэгэбэшников, тюремных оперов, контроллеров и прочего государственного люда. Для Соболева двухнедельный карантин пролетел словно во сне. Его натура с трудом проникалась новыми реалиям, поэтому время сжалось в серую череду будней, с изучением правил общежития, читками исправительно-трудового кодекса и проверками. Запомнился разговор на повышенных тонах после душа. Два голых человека не поделили тесное пространство предбанника.

   - Толкаться и прижиматься обязательно, гражданин?

   - Ничего мужик, переживёшь. Мне ты на ..й не нужен.

   - Что?! Да я майор, старший участковый инспектор. Слова подбирай, мужик!

   - Говна ты кусок, такой же бээс** как и я. Но я девчонку малолетнюю не пялил силком в кабинете. Тебе доли малой показалось недостаточно, так на сто семнадцатую*** потянуло.

   Окружающие брезгливо морщились и невольно расступались перед насильником. На перекличке, осуждённый обязан назвать помимо фамилии, статью и срок. Другой вопрос откуда подробности, так тут случайных людей почти нет, каждый десятый бывший опер, что надо узнают. Вот и первый урок - не кичись званиями, да должностями, это в прошлой жизни. Примерно так говорил начальник колонии на распределении по отрядам:

   - Граждане осуждённые! Я на своём веку повидал немало оступившихся бывших сотрудников. Мораль читать вам не стану. Здесь нет званий и прежних заслуг, здесь люди, и мне очень хочется в это верить, планирующие стать на путь исправления, искупить вину, вернуться домой. Кто считает иначе и хочет жить по своим правилам, обязан помнить про меры принудительного перевоспитания. Вы, в большинстве, когда-то давали присягу, знаете особенности пенитенциарной системы, должностные инструкции, а так же особенности системы МВД и других спецслужб. Надеюсь проблем не возникнет.

   Соболева распределили во второй отряд, а перед этим его пригласил начальник отряда, капитан Лидский. На столе лежало личное дело осуждённого. Капитан просматривал анкету, затем обвинительное заключение. Соболев знал, что его обвинительное заключение маркировано штампом секретности, оттого на руки не выдавалось.

   - Соболев, тут у вас сплошные государственные секреты. Я так понимаю, что у вас профильное образование гуманитарное и вы кандидат физико-математических наук?

   Соболев кивнул. Отрядник полистал дело и продолжил:

   - Плюс специальные навыки на курсах КГБ. В совокупности хорошая память, аналитический склад ума, развитое абстрактное мышление и математические способности. И куда я дену почти готового разведчика? Ладно, надеюсь проблем не будет, вы люди особой закалки. Пока направляетесь в столярный цех, к бригадиру Березовскому вашему бывшему коллеге.

   Так Соболев попал на линию, где заготавливали шпунтованные доски для полов. Если не считать уроки труда, когда в седьмом классе будущий учёный сколотил первый и единственный в своей жизни скворечник - работа в столярке, далёкая от знаний и предыдущего опыта, новая компетенция. Потекли однообразные дни, скрашенные выходными, праздниками, фильмами и концертами в клубе. Не служившему в армии, Виктору не легко привыкать к ежедневным проверкам, осмотру внешнего вида, ходьбе строем. В диковинку рассматривать через прутья локальной зоны, отгораживающей помещения отрядов, других осуждённых. Бригадир, на бирке которого легко читалось "Березовский Г. И., 6 отряд", познакомившись с новичком, зачем-то подмигнул. Во время перерыва, подсел в курилке и начал разговор: