Река блаженства - Страница 2

Они не сдвинулись ни на дюйм с того места, где расположились после показа. Им приносили все новые и новые бокалы вина, собравшиеся пересказывали друг другу сплетни и обсуждали текущие дела. Чарлз отодвинулся подальше и с вежливым видом наблюдал за ними, что нагоняло на него еще большую тоску.

Все эти гедонисты любили сладко поесть, как следует выпить, но истинное наслаждение им приносили оргии. Чарлз был экспертом и распознавал это безошибочно, а Мортон по глупости вообразил, что тот не понял моральной подоплеки жизни в Вэлли. Однако это не имело ничего общего с его целью. Его цель сидела за столом отчужденная, напряженная и подозрительная. Ощущала ли она его присутствие, догадывалась ли о его намерениях?

Он не чувствовал ни малейшего интереса к себе с ее стороны. Ее внимание было сосредоточено на Мортоне и сидевшей рядом с ним женщине. Той самой, которая послала Мортону предостерегающий взгляд. Она напомнила Чарлзу хищную птицу, алчную и безжалостную.

Подали обед – ломти маринованной баранины и овощей, зажаренных на вертеле. Жаровню с горящими углями поставили на специально предназначенное для нее на столе место. Появились миски с рисом. Салат из чечевицы, приправленный уксусом, оливковым маслом, тонко нарезанными помидорами и луком. Подали также плоские тосты, чтобы подцеплять ими мясо и овощи. Вино и другие напитки лились рекой, лакей то и дело наполнял бокалы. Для омовения рук поставили сосуды с водой, где плавали розовые лепестки. Слуги обмахивали собравшихся веерами.

Все были поглощены едой, и беседа сама собой прекратилась. Обжорство превратилось в священнодействие, наслаждение едой было близко к экстазу. Такого чудовищного аппетита Чарлз еще не видел.

– Ешьте, пожалуйста, угощайтесь, – уговаривал его Мортон. – Все у нас в изобилии. Потом будет десерт.

И Чарлз накладывал себе еду, делая вид, будто ест. Подали десерт. Это означало, что трапеза близится к концу. Оставалось лишь удивляться, что после такого обжорства никто не отказался от кексов, фруктов и сыра. К десерту полагались кофе и чай, а также кларет и бренди.

Солнце село, и наступили сумерки. Чарлз про себя отметил, что за столом просидели более трех часов. Наконец Мортон поднялся и подал знак, что обед окончен.

– Пойдемте прогуляемся, Чарлз.

У него не было выбора, и он последовал за Мортоном. Она не удостоила его даже взглядом, зато остальные женщины не сводили с него глаз, когда он непринужденно и изящно поднялся из-за стола.

Он чувствовал на себе возбужденные взгляды, когда они проходили через комнаты клуба, а потом вышли на воздух. Или это ему показалось? Снаружи он увидел множество женщин, совсем молодых и постарше.

– Это и есть наше маленькое поселение, – сказал Мортон. – Пеннифилд проверил вас, думаю, вы вполне подходите. Знаю, вам нравится то, что вы видите.

Ах да, Пеннифилд. Этот распущенный мерзавец со своими ужимками и намеками… Теперь совершенно ясно, на что он намекал. Чарлз почувствовал отвращение.

– А что, собственно, я вижу? – спросил он бесстрастно.

Мортон взмахнул рукой:

– Свободу. Свободу для всех и каждого. – Он кивнул, указывая на женщин, двинувшихся им навстречу. – И ночь, полную предвкушений. Такова наша жизнь в Блисс-Ривер-Вэлли, милый Чарлз. Ведь это настоящий рай на земле. Поглядите на этих красоток, их мечта – подцепить на ночь любовника.

Чарлз напрягся, и Мортон почувствовал это.

– Неужели я вас шокировал, Чарлз? Из-за Лидии? Но мы ведь женаты уже долгие годы. Таковы наши нравы и обычаи. Лидия тоже найдет себе на ночь партнера.

Да, подумал Чарлз, сжимая кулаки, Лидия – мастерица находить на ночь партнеров. Она покаялась во всем, чтобы стать женой Мортона Истабрука? Или нет?

Если не считать того, что Мортон был серьезен, как священник на кафедре:

– Обеты и обязательства у нас ничего не значат. Это сад Эдема, друг мой. Здесь все возможно, любое желание, любая фантазия становятся реальностью. И для мужчин, и для женщин. Без всяких страданий, угрызений совести, без раскаяния. Бери что хочешь. Вот выставлены конфеты в лавке. Бери одну, а хочешь – три.

И конечно, пока вы ехали к нам, Чарлз, у вас появлялись определенные потребности. Выбирайте любой лакомый кусочек на сегодняшнюю ночь. Вы только посмотрите, как они покачивают бедрами, как облизываются, глядя на вас. Они желают вас, эти красотки. У них упругие молодые тела и груди с крепкими сосками. Возьмите одну из них, Чарлз. Любую, какая понравится. Берите двух. Они заставят вас почувствовать себя королем. Таков обычай. В шестнадцать лет девочка становится женщиной. Мы стараемся внушить детям, что все принадлежат всем и никто – кому-нибудь одному. Это верная, беспроигрышная система. Они взрослеют под опахалами из павлиньих перьев, приучаются к наслаждениям и познают чистую радость без угрызений совести, без чувства вины. Так мы создали рай на земле, друг мой.

От всех этих разговоров я уже возбудился. А вам требуется партнерша на ночь. Только не будьте чересчур привередливы. Робость тоже ни к чему. Наши женщины всегда готовы раздвинуть ножки и принять вас в свои объятия. Вы только взгляните на них, Чарлз, на эту первобытную плоть. Выбирайте же!

Мортон внимательно наблюдал за Чарлзом. Паша оказывал ему великую милость, допустив в свой гарем.

Все эти женщины были на одно лицо. Даже одеты одинаково. Не говоря уже о повадках, походке и заученных похотливых улыбках. Все, кроме одной-единственной… Он увидел ее в толпе. Она не принимала участия в этом параде самок. На происходящее смотрела с презрением. Шла с гордо поднятой головой, стараясь держаться так, чтобы ее не замечали.

Но разве можно было ее не заметить? Она выступала, как королева. Чистый профиль выделялся на фоне убывающего света, темные волосы крупными локонами ниспадали на спину.

Зачарованный, он не мог оторвать от нее глаз. Потом она скрылась в толпе, видимо, в поисках любовника, как и все остальные. Она ничем не отличалась от них, дитя рая, искушенное в плотских радостях.

Черт возьми! Он не хотел выбирать. И уж во всяком случае, не станет делать это по команде. Что он скажет утром своей жеманной любовнице и как расстанется с ней? Наверняка даст пищу для сплетен, которыми только и живет колония.

Но избежать этого нельзя. Одной из женщин суждено разделить с ним постель нынешней ночью, хочет он того или нет. Он пожал плечами:

– Выберите сами, Истабрук. Мне все равно.

Мортон задумчиво смотрел на него с минуту, потом произнес:

– Я знаю, какая из них в вашем вкусе. Не позже чем через час она придет к вам, мой дорогой друг. – Он похлопал Чарлза по плечу: – Отправляйтесь в свое бунгало, расслабьтесь, а потом набирайтесь сил, они вам очень понадобятся – женщина ненасытная.

За годы, проведенные в Блисс-Ривер-Вэлли, Джорджиана Мейтленд поняла, как велика власть женственности и власть слова «нет».

– Но, моя дорогая, – корила ее мать, – зачем лишать себя радостей жизни? Ведь тебя ко всему подготовили. Осталось лишь следовать путем, предначертанным судьбой. Удел женщины – быть сосудом наслаждения для мужчины. Чего же еще ей желать? Особенно если мужчина нравится. А ты можешь выбрать любого. И обрести над ним власть.

Мать не права, думала Джорджиана. Лишь сказав «нет» мужчине, можно обрести над ним власть. Долгие годы она наблюдала за матерью: та переспала не с одним десятком мужчин Вэлли, надеясь, что Мортон бросит свою жену, ее сестру, и придет к ней.

Как часто слышала Джорджиана истории о бесшабашных, необузданных сестрах Уиндем, у чьих ног лежали все мужчины Лондона. Оливия и Лидия их отвергали, не желая связывать себя брачными узами, отвергали положение в обществе и богатство и упорно шли своим путем, путем плоти и похоти. И посмотрите, что с ними стало: погрязли в трясине сладострастия и разврата, гоняются за любовниками. Да еще тащат за собой в трясину своих детей.