Рейтинг на любовь или Как бросить девушку за десять дней (СИ) - Страница 10

И провожая Натали обратно на работу, Кузьмин поймал себя на мысли, что это блин, был самый офигенный выходной в его жизни. Интересно, если он ее снова поцелует, есть шансы выжить или пока еще рано так рисковать?

Утро было ужасное, солнышко было прекрасное. А один из дворов в спальном районе Питера встретил сонно зевающего Кузьмина небывалым оживлением. Приспустив очки с носа, он с удивлением уставился на двух парней, устроивших забег по пересеченной местности. Блондин молча, с улыбкой маньяка пытался поймать худосочного, долговязого пацана, рассекающего по двору с баллончиком наперевес. И вопившего на всю округу:

— Мэт, ну твою ж… Ну ты же потомок аристократа! Где твое хваленое терпение, выдержка, а?!

— Закончились, — все с той же неизменной улыбкой откликнулся этот самый Мэт, сделав обманный маневр и ухватив свою добычу за воротник широкой футболки. Поднял и несильно так встряхнул. — Ну, юный искусствовед… Как это понимать, а?

— Да блин, ну кто ж зна-а-ал?! — попытку состроить умильное выражение лица, долговязому не засчитали. Тряхнули сильнее и ткнули пальцем в сторону трансформаторной будки, стоявшей прямо посреди двора. И щеголявшей…

Кузьмин склонил голову набок. Потом на другой. Даже глаза потер, подняв очки с носа, но так и не смог понять хоть что-то в этой пестрой абракадабре с претензией на философию и какой-то посыл.

— Мда-а-а, — озадаченно протянул Алекс, глотнув-таки порцию кофе. — Я смотрю, у Егоровой везде цирк… И на работе, и дома не соскучишься. Ничего, сейчас похитим ее из этого дурдома.

— Думать надо было, — наставительно выдал Мэт. На невольного зрителя своих разборок они не обращали ровным счетом никакого внимания. А тот продолжал пить кофе, попутно пытаясь сообразить в каком подъезде окопалась его колючая мышь.

— Ну Рокотов… — проныл долговязый, виновато вжав голову в плечи.

— Цыц, Тобольский. Молись, — скомандовал блондин. — Молись всем богам, приноси жертвы, чтобы Натка это не увидела. Учти, я ее отвлекать не буду. Так что убийство будет…эпичным. Если что, сам подам ей дробовик.

И вот тут бы Кузьмину насторожиться. Ну в самом деле, как много в одном дворе может быть девушек с одинаковым именем и одинаковой же способностью прикопать неугодную личность под деревом? Но увы и ах, инстинкт самосохранения Королю Эфира в этот день стремительно отказывал и вместо того, чтобы вернуться домой, к своему покемону, Алекс подошел к этой странной парочке.

И вежливо (ну, насколько умел), поинтересовался:

— Простите… А вы случаем не знаете, в каком подъезде Наталия Егорова живет?

Вопрос произвел эффект разорвавшейся бомбы, не иначе. Еще секунду назад гневно пререкавшаяся парочка резко замолчала и повернулась к нему, заставив Алекса непроизвольно сглотнуть и отступить назад. Уж больно лица у парней были…

Говорящие, блин!

Наконец, блондин медленно разжал хватку, отпуская долговязого. Не забыв выписать ему профилактический подзатыльник. Тот, правда, только фыркнул смешно да так и остался стоять, глядя на Кузьмина как удав на кролика.

Как будто оценивал, стоит ли прибить сие недоразумение сейчас или все-таки дать тому шанс?

— А тебе зачем? — подозрительно поинтересовался блондин, зачем-то потирая руки. Лицо у него в миг стало спокойным, безмятежным и даже каким-то…

Высокомерным, что ли? Как там вопил этот долговязый? Аристократ?

Оно и видно! Сейчас Алекс поверил в это сразу и безоговорочно. Парня, который еще пару минут назад усердно бегал за провинившимся товарищем, как будто подменили.

— Да так… — Кузьмин внезапно замялся, вытирая о джинсы почему-то вспотевшую свободную руку. Затем вздохнул и, решив, что хуже точно не будет, сделал то, что умел лучше всего. Включил привычный режим птички-Говоруна. — Я тут кофе ей принес.

— Ко-о-фе? — заинтересованно протянул Тобольский. Еще и носом повел, будто принюхиваясь. — А что, Натали сама его варить разучилась за последние пять минут?

— Окстись, Мерк, — откликнулся Матвей, даже не глядя на долговязого и засунув руки в карманы брюк. — Ты от трансформаторной будки последний час не отрываешься. Если не больше.

— Ну тебя-то кофе она точно напоила, — хмыкнул тот, ничуть не обидевшись на справедливый (в общем-то!) упрек и запуская пятерню в волосы. Выглядел он при этом как провинившийся школьника.

Не испытывающий ни капли раскаяния в собственном поступке.

— Предлагаю перенести эту дискуссию на более подходящее время, — хмыкнул блондин. — Сейчас лучше вернуться к нашим баранам. Итак, ты кто? — обратился он к Кузьмину.

“Барашек” Алекс неловко переступил с ноги на ногу. Трещать без умолку он мог всегда, везде и при любых обстоятельствах, но вот сейчас внезапно поймал себя на мысли, что ему не по себе. От этого пристального, насквозь пропитанного подозрением внимания. И который раз за утро озадачился немаловажным вопросом, кто эти двое? И почему его кактусовая мышь должна была напоить их кофе?

Кузьмин сощурился, еще раз окинув оценивающим взглядом эту странную парочку. Нет, на родственников не тянут. Друг на друга не похожи, да и с Егоровой нет ничего общего. Разве что…

— Так, похоже мы не с того начали, — вдруг фыркнул Тобольский, глядя на молчаливый поединок взглядов между Кузьминым и блондином. — Значит так. Это, — он пихнул локтем стоящего рядом Матвея, — Мэт, можно просто Матвей Максимилианович, — на этих словах он состроил забавную рожицу. Книгоед.нет

За что огреб еще один подзатыльник и при попытки бегства был пойман в ласковый, чуть-чуть удушающий захват этим самым Матвеем Максимилиановичем. Легко удерживая сопротивляющуюся добычу, “Мэт” невозмутимо заметил:

— А это недоразумение, по живучести давно и прочно обогнавшее даже тараканов, Марк Арсеньевич Тобольский. Художник по натуре, зараза по жизни и просто неистребимый оптимист… С возможным летальным исходом для окружающих, конечно же. А вы?

— Алекс… В смысле, Александр Кузьмин, — Алекс протянул руку, которую тут же сжали в крепкой хватке. — Приятно познакомиться?

— Ага, — Марк так и не оставил попыток выбраться из хватки блондина. Безуспешных и совершенно бесперспективных. — Типа того. По понятным причинам лапу не подаю, так что извиняйте… И поясните, Алекс Кузьмин, чего вам надо от нашей любимой сестренки с утра пораньше, а? Вы что, самоубийца? Она ж по утрам невменяема…

— Ты бы себе это почаще повторял, Мерк, — насмешливо и лениво протянул Матвей. И кивнул головой на несчастную будку. — А то, судя по тенденции, твои шансы на выживание равны примерно ноль целых, ноль десятых, ноль сотых, одна…

— Ма-а-арк, это что?!

— Тысячная. Упс, — и Матвей “совершенно случайно” выпустил брюнета из хватки. Тот, недолго думая, мгновенно спрятался за его спиной.

И совершил невероятную по глупости стратегическую ошибку. Потому как угроза его жизни и здоровью, в лице несравненной Егоровой оказалась как раз за ним. С ходу ухватив Тобольского за ухо, попутно сунув в руки посмеивающегося блондина поводок с меланхоличной таксой на другом его конце, Наталия тихо, ласково так, до мурашек и списка прегрешений прошипела:

— Ты чего творишь?!

— Несу великое искусство в массы, — ничуть не смутился Марк и широко улыбнулся, словно надеясь, что это спасет его от великой кары.

— Боюсь, это место слишком консерваторское для твоего великого искусства, — скривилась Натали. — Братец, у тебя совесть есть? Учти, если местное КГБ меня начнет сживать меня со света, я к тебе перееду.

— А вот это уже страшно, — хохотнул Матвей, не давая брюнету возможности сбежать. Такса, с буддийским спокойствием сидевшая рядом на тротуаре, широко зевнула и тихо вопросительно тявкнула.

— Цыц, не лезь, — шикнула на него Егорова. — Если пользуешься тем, что живешь в другом городе, то в отпуск я соберусь к тебе, дорогой.

— Как инте-е-ересно… — Матвей нахмурился и скрестил руки на груди. — Значит, натворил Марк, а страдать я буду? Ну уж нет, сестренка, к нему так к нему. Вместе с Кексом и ухажером.