Реинкарнация безработных: Тревор и Саймон идут в отрыв! Том 2 (СИ) - Страница 55

Солнце медленно, словно нехотя поднимается над Хребтом Синего Дракона и снежные шапки гор тут же вспыхивают в лучах рассветного солнца мириадами самоцветов. Еще немного и солнечный диск поднимается над снежными вершинами. Его лучи яркими бликами играют бурлящей горной речушке. Небольшой поток, что с трудом пробивается сквозь камни, постепенно превращается в полноводную реку, что серебристой дугой разрезает зеленые поля и луга и несет свои воды к Великому Озеру. Воды озера, заключенные в «оковы» из белого мрамора, спокойны и тихи. Понемногу лучики рассветного солнца достают и до них. И тогда десятки солнечных зайчиков разбегаются по величественным белоснежным стенам огромного дворца, что возвышается в самом центре Великого Озера. Прыгая по стенам дворца, солнечные зайчики перебираются на витражи, превращаясь в сотни ярких отблесков, что заливают пестрыми красками пока еще пустующие коридоры Белого Дворца.

А солнце поднимается выше. Его лучи словно превращают в жидкое золота купола и крыши Великой Церкви. Растекаются яркими красками по ее витражам. Постепенно они и добираются и до местного штаба Гильдии Искателей Приключений, что в противоположность Великой Церкви в лучах солнца вспыхивает ослепительным серебром. Оба здания словно солнце и луна, что одновременно взошли на небо.

Постепенно вслед за витражами Церкви и Белого Дворца вспыхивают и окна остальных домов. Город, окруженный водами Великого Озера и бескрайними лугами, понемногу оживает. Стряхивает с себя оковы сна. А солнечные лучи меж тем добираются и до шпилей семи башен, что словно неустанные стражи окружают город. Таким предстает в лучах рассветного солнца перед путниками Милишион. Величественная столица королевства Миллис.

В путниках же недостатка нет. Город еще не успел проснуться. Не успели торговцы распахнуть ставни своих лавок, а кузнецы раздуть свои меха, а у городских ворот уже выстроилась очередь из торговых повозок и авантюристов, решивших испытать удачу в этих землях. Едва солнечные лучи озаряют шпиль последней из семи башен, городские ворота приходят в движение. А вместе с ними оживляется и толпа. Торговцы начинают что-то оживленно обсуждать между собой и горячо спорить с городской стражей. Авантюристы тут же сбиваются в небольшие группы, решая в какую таверну податься. А может сразу наведаться в Гильдию Искателей Приключений? И торговцы и «солдаты удачи» сбиваются в группки по интересам и рангам и шумным потоком текут в город. И на их фоне даже в такой густой толпе выделяется один единственный путник. Закутанный в потрепанный черный дорожный плащ, он прячет лицо под капюшоном. Словно не хочет, чтобы кто-то его видел. Или быть может он сам не хочет никого видеть. Путник медленно бредет вперед, глядя под ноги пустыми глазами. Бредет, словно не разбирая дороги, но при этом ловко умудряется не налететь на зазевавшегося торговца. Он движется в этом шумном потоке людей так, словно ему и не надо смотреть куда идти. Вот он подходит к воротам и его останавливает стражник. Путник смотрит на него своими пустыми безразличными словами. Стражник, словно понимая его без слов, кивает и указывает путнику дорогу. Его напарник еще долго смотрит путнику в черном вслед. А путник, все так же ловко лавируя в толпе, продолжает свой путь к горящей серебряным огнем Гильдии Искателей Приключений.

Уильям Лайонхарт, лишившийся всего, пришел в Милишион.

*****

Пустыня. Голая каменная пустыня. Бесплодная, выжженная маной земля. Вот что осталось от некогда золотых полей и зеленых, пестреющих цветами, лугов. Только лишь мертвая каменистая степь. Взрыв маны уничтожил плодородную почву, сравнял с землей холмы, превратив целый регион в мертвые пустоши. То что в последствии назовут «Катастрофа Маны» стерла с лица земли регион Фиттоа, а всех его жителей разбросала по свету. Кому-то повезло больше остальных и его забросило не слишком далеко от дома. Кому-то повезло меньше, и он пришел в себя в совершенно незнакомом и непонятном месте. Кому-то не повезло вообще. И благо, если умер он еще во время телепортации. Но как бы там ни было, люди все равно возвращались домой. И спустя некоторое время в каменной пустоши возник небольшой палаточный лагерь, в котором собирались потерянные жители Фиттоа в надежде найти своих родных и близких. Еще чуть погодя небольшой лагерь превратился в палаточный городок. В самом центре которого вскоре появилась простая сколоченная из досок доска, на которой люди оставляли списки найденных и погибших. Оставляли весточки своим родным и близким о том, что сними все в порядке и где их искать. Оставляли в надежде на то, что будет, кому их прочитать.

Время шло, в Фиттоа, если это место все еще можно было так назвать, собиралось все больше и больше людей. Палаточный городок постепенно начинал преображаться в небольшое поселение. Справившись со своим горем люди понемногу отстраивать дома и восстанавливать свой дом. Никто не хотел уходить с земли, на которой прожил всю свою жизнь. Частыми гостями здесь были и искатели приключений, которые предлагали всяческую помощь в поиске пропавших и защиту от монстров.

Солнце стояло в зените, обрушивая свои жаркие лучи на каменную равнину. По уже натоптанному тракту тянулись вереницы путников. Подпрыгивали на ухабах повозки. Еда, одежда, предметы первой необходимости. Повозки, украшенные гербами королевства Асура и Гильдии Искателей Приключений спешили в восстанавливающийся Фиттоа. А навстречу им спешили небольшие поисковые отряды. С высоты птичьего полета небольшой палаточный городок был словно оживленный муравейник.

Под палящими лучами солнца, что были так неестественны для этого времени года, в городок вошла путница. Миниатюрная девушка в покрытом дорожной пылью плаще. В руках она сжимала белоснежный посох, украшенный «волшебным» камнем, а из-под широкополой шляпы, скрывавшей от солнечных лучей миловидное, почти детское лицо девушки, выбивались заплетенные в две длинные косы светло-голубые с бирюзовым отливом волосы. Она уверенно шла в центр пока еще импровизированного поселения.

В это же время с противоположной стороны в городок вошли еще два путника. Высокая стройная эльфийка. И крепкий коренастый и круглый, словно бочонок эля дварф. Длинные пшеничные волосы эльфийки золотой волной ниспадали на плечи. Не менее длинная борода дварфа, которая едва ли не доставала до земли, раскачивалась в такт его шагам. Эльфийка и дварф, довольно странная компания. Они так же уверенно шли в центр поселения. К доске, на которой рядом со списками пропавших, нашедшихся и погибших люди оставляли послания для своих друзей и близких. Все трое путников, казалось, точно знали, что они хотят найти. И волею судеб им предстояло встретиться.

*****

А на другом конце света солнце обрушивало свои жаркие лучи на раскаленную каменную пустыню. Ярко-белый диск солнца медленно плыл по чистому голубому небу, утопая в жарком мареве, что поднималось от раскаленной земли. И не было от его жара спасенья. Нигде. Даже в жиденькой тени остроконечных скал. Пустыня была мертва. Пустыня была бездвижна. В часы такого жара даже монстры не рисковали выползать из своих укрытий.

Пустыня была недвижна. Только раскаленный воздух словно плыл над каменной пустошью. Да чахлые ростки пожухлой травы изредка шелестели в редких порывах ветерка. Пустыня была безмолвна. И вот ее тишину и гармонию нарушил громкий смех. Смех, который дико, неестественно и непривычно звучал посреди каменных равнин и остроконечных скал. Смех, который казалось, одним своим звуком нарушал гармонию и привычный ход вещей в этом мире. А вслед за смехом из тени скал, словно видение, порожденное плывущим и дрожащим жарким воздухом, появилась фигура. С каждым мгновеньем очертания ее становились все четче и четче. И вот она уже не казалась такой нереальной. На каменную равнину вышла совсем уж миниатюрная… девочка? Назвать ее девушкой язык бы не повернулся. Однако она явно была гораздо старше, чем выглядела. Странный и чересчур откровенный черный наряд, массивные железные кандалы на руках, которые позвякивали остатками цепей. Длинные фиолетовые волосы развивались в порывах жаркого ветерка, а черные рожки блестели в лучах солнца. Кожа ее была довольно бледной для того, кто путешествует по пустыне.