Рейхов сын - Страница 14

– Конечно, знает. Карабин я ведь у него себе брал.

– Тьфу! – только и нашелся что ответить фон Берне.

Меж тем Курт и Генка ни сном не духом не ведали о том, что в настоящий момент их непосредственный командир получает выволочку – иначе ни за что не пропустили бы такое зрелище. Курт дисциплинированно объяснял пареньку устройство и технические данные его нового, а если уж быть точным, то первого вооружения.

– Оружие это новое, эксперементальное… – начал Бюндель назидательным тоном, но потом фыркнул, и перешел на нормальный: – Это начальство так объясняет. Не такое уж оно и новое. Видал у офицеров MP.38 и MP.40?

– Ага, – кивнул Кудрин.

– Тоже не такая уж новинка. Модернизированные MP.36, с которыми еще в Испании воевали. – Оберягер запнулся на миг, припомнив, что воевали там и против русских тоже. – Вот, значит… А это – тот же самый MP.40, только приклад не складной, а деревянный. Считается, что так целиться удобнее.

– А на самом деле?

– А бог его знает, я из офицерского пистолета-пулемета никогда не стрелял, – пожал плечами Бюндель. – Что тут действительно новое, так это возможность стрелять не только очередями, но и одиночными выстрелами. Вот, видишь? Это переводчик режимов огня. Так – стрелять очередью, а так – одиночными.

– А как лучше? – простодушно поинтересовался Генка.

– И так, и эдак хреново, – поморщился Курт. – Дальше чем на пару сотен метров если и попадешь, то только с Божьей помощью.

– Бога нет, – ответил Генка.

– Он тебе сам это сказал? – хмыкнул оберягер, но мигом посерьезнел: – Отставить теософские диспуты. Приступаем к сборке-разборке оружия. Сначала надо отсоединить магазин…

Самсун (Турция), порт

20 марта 1940 года, 12 часов 30 минут

В порту воцарились настоящие безобразие и вакханалия. У причалов, на которые высаживались с транспортных судов русские танки, эвакуаторы, тягачи и прочая техника с их экипажами и мотострелками поддержки, слышались громкий русский и турецкий мат, изредка перемежаемый командами красных командиров. 95-я бригада легких танков шла на высадку в гавани, никоим образом для такой масштабной операции не приспособленной. На рейде скопилось большое количество транспортных кораблей, которые, при всем желании их капитанов, никак не могли встать к занятым их товарищами турецким пирсам, и являющихся лакомой добычей для англо-французской авиации. Случись в это время налет на Самсун, значительная часть транспортов отправилась бы на дно со всем своим грузом – не помогли бы ни румынские зенитчики остатков 16-й дивизии, ни зенитные пулеметы ДШК, вставших мористее «Голубого крейсера»[26] и эсминцев «Бодрый» и «Незаможник». К счастью для подчиненных полковника Банникова, летуны Новой Антанты высадку, что называется, «прощелкали».

Капитан-командор Раду Келтуяла, принявший командование дивизией после гибели Думитруеску, вышел из своего автомобиля и поглядел на выгружающуюся технику.

«Если это советские танки, то отдавать СССР Буковину без драки совершенно неразумно», – подумал он.

Собранная перед самой войной с миру по нитке, 95-я бригада была укомплектована танкетками Т-27 и танками Т 40, Т-37А, Т 38, а также небольшим количеством британских Vickers Mark I и Mk I, Matilda да старичков БТ-2.

Грозный,

Обком ВКП(б) Чечено-Ингушской АССР

20 марта 1940 года, 12 часов 45 минут

– Быков, скажите, вы дурак или предатель? – почти весело поинтересовался у секретаря обкома мужчина в форме капитана госбезопасности, помахивая в воздухе неким документом. – Вы когда вот это вот получили, почему не сигнализировали в органы?

– Да кто ж ожидал, что это не бред оскорбленного писаки-интеллигента? – воскликнул тот, к кому капитан обращался. – Он же журналист, писатель и поэт!

– Никто не ожидал, – согласился капитан. – Хотя по должности, вроде бы, вам положено ожидать. Ожидать, предполагать, докладывать! Когда вам это поступило? – он глянул на дату регистрации входящей корреспонденции. – О как. В январе.

Капитан прокашлялся и с выражением зачитал:

– Вот уже двадцать лет, как Советская власть ведет войну на уничтожение моего народа по частям – то как кулаков, то как мулл и «бандитов», то как «буржуазных националистов». Теперь я убедился, что война отныне ведется на истребление всего народа. Поэтому я решил встать во главе освободительной войны моего народа. Я слишком хорошо понимаю, что не только одной Чечено-Ингушетии, но даже и всему национальному Кавказу трудно будет освободиться от тяжелого ярма красного империализма, но фанатичная вера в справедливость и законная надежда на помощь свободолюбивых народов Кавказа и всего мира вдохновляют меня на этот в ваших глазах дерзкий и бессмысленный, а по моему убеждению единственно правильный исторический шаг. Храбрые финны доказывают сейчас, что великая рабовладельческая империя бессильна против маленького, но свободолюбивого народа. На Кавказе вы будете иметь вторую Финляндию, а за нами последуют и другие угнетенные народы.

Капитан внимательно поглядел на секретаря обкома.

– Вы, товарищ Быков, помните, в ответ на что Исраилов вам это письмо написал? Так я напомню – в ответ на предложение подать заявление на восстановление в ВКП(б). С чего это вдруг товарищи из «Крестьянской газеты» так за него ходатайствовали, что вместо десяти лет за контрреволюционную клевету он отсидел только год, это мы еще разберемся. Но вот это! – капитан потряс письмом в воздухе. – Почему я об этом письме узнаю только сейчас, когда банда Хасана Исраилова разрослась и обнаглела до такой степени, что разгромила идущую в Турцию колонну с оружием и боеприпасами?!! Быков, вы понимаете, что кровь советских солдат, не только та, которая уже пролилась, но и та, что еще не раз прольется, лежит на вашей совести? Да получи мы эту бумагу раньше, в январе, никакой «Особой партии кавказских братьев», как они себя называют, просто и быть не могло бы. На вас, Быков, лично на вас, лежит ответственность за всю ту кровь, что прольется на Кавказе в ближайшие годы.

В кабинет стремительно вошел сержант госбезопасности и, подойдя к капитану, что-то прошептал ему на ухо.

– Поздравляю, товарищ Быков, – мрачно произнес тот. – Только что банда Майрбека Шерипова почти полностью уничтожила патруль бойцов госбезопасности, охранявших нефтепровод. Слава Богу, поблизости был армейский патруль и взрыв трубопровода удалось предотвратить. И не смотрите так. Я в Бога не верю, я верю в советских солдат.

Тобрук, Европейская улица

20 марта 1940 года, 13 часов 20 минут

Сопровождаемый двумя легкими колесными танками «Гай», бронированный «Daimler Scout Car» генерал-лейтенанта Харольда Руперта Леофрика Джорджа Александера неторопливо катился по усеянным трупами, разбитым танковыми гусеницами и воронками улицам Тобрука. Тут и там попадались обгорелые остовы бронеавтомобилей Autoblinda 40, танкеток L3/33, танков M11/39, M13/40 и старичков Fiat 3000. Из крыши одного из уцелевших домов, подобно диковинной печной трубе, торчал хвост сбитого в воздушном бою MC.200.

Пятая армия Грациани и танковая дивизия «Ариетте» бригадного генерала Арена сопротивлялись отчаянно, немыми свидетелями чего были, застывшие на подступах к городу остовы британских Universal Carrier, A13, A13 Mk II, Mk V «Covenanter», Mk VII «Tetrarch» и Mark II Matilda II – последних было, впрочем, довольно немного. Мощная броня «Матильд» оказалась не по зубам ни 37-мм орудиям танков и тобруков, ни 47-мм противотанковым орудиям, а из пяти присланных в 7-ой Королевский танковый полк, перед самым началом кампании, новейших А22[27] Mk I не был потерян вообще ни один: итальянцам просто нечем было взять их лобовую броню в 102 миллиметра. Да и бортовую, в 76 миллиметров, тоже. Орудия, правда, у новых танков оказались столь же поганенькими, как и у прочей британской бронетехники, но «макаронникам» хватило и двухфунтовок.