Рейдеры - Страница 49

Незадолго до ледостава группе Чибиса прибыла смена. Дела передали за три дня. Передача техники и тяжелого оружия заняла буквально пару часов, а вот знакомство сменщиков с местностью, с людьми, с которыми им придется взаимодействовать, все остальное время.

Накануне отъезда группа Чибиса устроила отвальную. Сменщики пили мало, так как частью уже заступили на боевое дежурство, а вот хозяева стола могли позволить себе расслабиться. Учитывая, что до Вязьмы им добираться на барже, разгрузившейся в Орле и возвращающейся на зимовку порожней, четверо суток.

Единственный, кто не злоупотребил возможностью, был Горазд. Утром на борт баржи вместе с ним поднялась Милица. За эти месяцы парень понял, что эта девушка – его судьба. А как иначе, если она уже носила под сердцем его будущего ребенка? На барже, продуваемой злыми осенними ветрами, для транспортировки людей был обустроен небольшой вагончик, в котором их десяток с трудом, но разместился, заняв все свободнее пространство. Ночью, чтобы выйти до ветру, приходилось осторожно пробираться в темноте, стараясь не наступить на лежавших. Отапливался этот вагончик маленькой печкой-буржуйкой, которой еле-еле хватало поддерживать тепло, покуда горели дрова. И это еще не зима! Хотя зимой баржа стояла в затоне, а вагончик никем не использовался. Но парням было не привыкать к тяготам службы, а Милицу удалось подселить к экипажу, куда она уходила ночевать, занимая свободную койку одного из матросов, стоявшего вахту. Днем же он проводила время рядом с Гораздом, гуляя по палубе баржи.

Наконец, баржа прошла все шлюзы, поднялась по Улице к затону у промбазы, где ее рейс и закончился. Естественно, никого из встречающих не было, сотовая связь здесь отсутствовала, и об их прибытии сообщить было невозможно. Пассажиры спустились на причал и, закинув поудобнее за спины вместительные, но полупустые сейчас рюкзаки, весело двинулись в город. Несколько километров в их возрасте – совсем не проблема. Особенно зная, что дома их встретят любимые женщины, а кого-то и подросшие за это лето дети.

Милица с любопытством смотрела на дымящиеся трубы и здания промзоны, видневшиеся за высокой стеной. Это ей напоминало город, из которого они приехали. Но тот еще строился, а тут все уже шумело и дымило. Она еще раз подивилась странности городов народа, частью которого она стала. Она практически не видела жилых домов. Однако через некоторое время она поняла, что ошиблась, когда действительно увидела город. Их группа поднялась на возвышенность, и с нее она разглядела огромный каменный замок, возвышающийся над крепостью. Крепость тоже была каменной – и стены, и башни. Она уже знала, что это не камень. Что эти стены и башни не сложили из глыб, а отлили, придавая нужную форму. Видела такое в Орле, но ей для себя все же проще было называть это камнем. Ведь этот материал был таким же прочным. В прошлой своей жизни она видела только крепость своего городка – маленькую и деревянную. Сейчас она понимает, что это был просто частокол вокруг поселения с несколькими стрельнями. Батюшка говорил, что Киев окружен огромной стеной с башнями. И все это срублено из вот таких бревен. И показывал круг на всю длину своих рук. Еще купцы, иногда останавливающиеся в их городке на постой, рассказывали о каменных крепостях и каменных же домах далеко за морем. И вот она своими глазами видит то, чего не видел ее отец.

К крепости примыкал посад, застроенный ровными прямыми улицами с аккуратными домами под одинаковыми по цвету красными крышами. Некоторые дома были высокими, в несколько рядов окон. И окна были большие и блестевшие в лучах осеннего солнца. И множество людей на улицах! Милица остановилась, пораженная видом.

– Горазд, ну вы сейчас куда?

Вопрос Чибиса заставил Милицу отвлечься от созерцания невиданной ею красоты, и она вопросительно взглянула на мужа.

– В гостиницу пойдем. А завтра к матери, в деревню.

– Ясно! Я сегодня на доклад к ротному пойду, узнаю, как там дела с общежитием для семейных обстоят. Наверняка ведь кто-то за время, пока нас тут не было, домиком обзавелся. Вон, смотри, за рекой новый район появился.

Чибис указал рукой за реку, левее города. Там стоял десяток одинаковых нарядных одноэтажных домишек, образуя короткую пока улочку.

– Ты как от родных вернешься, зайди ко мне. Обсудим.

– Спасибо! Зайду.

– Ну, пошли, что ли? Чуть осталось.

И махнув рукой, командир первым двинулся к лежащему перед ними городу.

Осенью в Тверь пришло обещанное князем подкрепление – пять десятков латников, сразу же заменивших воинов рода Тура на охране крепости. Что было совсем не лишним – отвлечение нескольких десятков молодых мужчин на службу для рода было заметным. Бутовт оставил своих лишь на крепостных воротах. Они знали в лицо всех местных и, соответственно, знали, кому можно входить в крепость, а кому нет. Дежурство чередовали между собой все воины, чтобы не слишком обременять семьи. По первому снегу провели сход всего рода. Обсуждали предложение князя о расширении рода. Не без ругани и взаимных претензий между родичами, все же решили, что князь Вяземский худа роду не пожелает, и, следовательно, с ним нужно согласиться. После этого решения уже предметно обсудили, кого из пришельцев можно взять в родичи. Таковых оказалось три семьи. Одна пришла с берегов озера Ильмень, одна из Белоозера, а еще одна вообще издалека – из-под Пскова. Названия мест мало что говорили старейшинам рода Тура – они сами впервые вышли из леса и только-только знакомились с миром посредством рассказов купцов, останавливающихся в возникшем городе. Семьи были крепкие, работящие. Почти все мужчины владели охотничьим и рыболовным ремеслом. Правда, не столь знатно, как это умели мужчины рода Тура. Зато приемыши умели работать с землей и скотом, чему люди языка голяди еще учились. А что делать? Раз у рода появился целый город, одной охотой и рыбалкой его не обеспечишь. Три принятые семьи добавили роду два десятка воинов. Это было хорошо. Плохо, что воины это были плохие. Так отозвался о новичках воевода рода. А он знал, о чем говорил. В княжеском войске и обучался, и участвовал в трех битвах. Это не считая той, проигранной племенем Голядь князю Вяземскому, где вождь рода Тура решился пойти под его руку. На этом посту при активной помощи Бутовта он сменил старого воеводу. Который был старым во всех смыслах и оставался так долго на этом посту исключительно за счет былых заслуг. Именно по причине старости и хвори воевода не смог принять участие в том самом знаменитом походе, круто изменившем их жизнь. Род очень давно не воевал, и острой необходимости в смене уважаемого воеводы никто не видел. Пришлось возглавить дружину Бутовту. Все изменилось в день битвы.

Бутовт своими глазами видел, как слаженно действовали уже обученные в княжеском войске воины рода Бобра. Многие из них были юны, но в строю выглядели, как опытные воины. И доспех! Это был не доспех, а мечта! Поэтому, как только Бутовт с уцелевшими в сече воинами вернулся, в тот же день на сходе рода был поставлен вопрос о смене военного вождя. Слава богам погибших в роду в этой гигантской сече было всего лишь трое. Причем погибли они не от рук княжеских воинов, а их просто затоптали в толчее, когда все поняли, что окружены. На сходе старики скрипели, что Бутовт и те, кто его поддерживал, просто струсили. Вот в их года… вот они бы… Но вокруг Бутовта стояли те, с кем он ушел на битву, а это были почти все воины рода, и им очень не понравилось, что их посчитали трусами. Сила была на стороне Бутовта, и в итоге сход согласился с предложением о смене военного вождя. Труднее было убедить родичей в необходимости отправки молодых воинов на обучение воинскому делу в княжеское войско. К тому же желающих среди молодых охотников получить доспех, как у воинов рода Бобра, оказалось больше, чем мог себе позволить род. И снова поддержка молодежи помогла продавить и этот вопрос. Решено было разбить желающих обучиться воинскому делу на несколько партий и отправлять в княжеское войско по очереди. В первую вошли самые опытные и зрелые охотники. И именно из них предстояло выбрать самого умелого на должность военного вождя. А пока Бутовту предстояло исполнять обе должности.