Рэд. Я — цвет твоего безумия (СИ) - Страница 12

Конечно, об этом не говорилось в новостных выпусках.

Официальная версия утверждала, что причиной смерти стала халатность хозяев особняка, неисправность, взрыв, ею спровоцированный, стихийно вспыхнувший пожар, невозможность потушить его вовремя.

Сведения об истинных событиях, развернувшихся в рождественскую ночь в Наменлосе, не стали достоянием гласности.

Офицер полиции, посмевший отколоться от общественности, выдвинувший свою версию событий, скоропостижно скончался, оставив молодую жену безутешной вдовой, а пятилетнего сына — наполовину сиротой.

Других храбрецов не нашлось.

Когда это дело было актуальным, Вэрнон и сам относился к той возрастной категории, что пешком под стол ходит. Не совсем малыш, но и не взрослый. Ему было одиннадцать, он раскладывал на столе лист ватмана и, высунув от усердия кончик языка, орудовал линейкой и карандашом, перенося на бумагу свои мечты о великом архитектурном будущем.

Развернись эти события в настоящем, Вэрнон не сомневался, что честь — Ингмар действительно считал, что, раздавая поручения, оказывает неоценимую услугу и превозносит своего визави — отправить на тот свет не кого-то там, а саму железную леди Наменлоса и её семейство, выпала бы на его долю.

Он сделал бы всё иначе, не так, как те — ещё совсем юные, но отчаянно желавшие выслужиться перед хозяином — олухи, оставившие массу следов и не сумевшие сбить с толку одну крайне дотошную ищейку. Идея с пожаром была хороша, но реализовали её посредственные исполнители. Какие они, таков и результат. Ошибок было столько, что только слепой не заметил бы. А, может, заметил бы и он.

История, состряпанная на скорую руку.

Нитки торчат отовсюду.

Стоит потянуть за одну, и всё рассыплется на части, от цельной картины не останется ни следа.

Напоминание о событиях двадцатилетней давности — колье с великолепными зелёными камнями. Фамильная драгоценность Рэдли, которую Скайфорд, не удержавшись, прихватил из дома. Алчность дала о себе знать, блеск прекрасно огранённых камней ослепил и заставил позабыть об осторожности, послав в бездну одно из главных правил: никогда ничего не брать с места преступления. Даже, если взгляд цепляется за эту вещь с потрясающей периодичностью, и противостоять желанию обладать ею — практически нереально. Всё равно нельзя идти на поводу у своих прихотей.

Ингмар колье отобрал, предварительно устроив своим приспешникам феерический разнос, о котором они наверняка не один день вспоминали. Вэрнон не знал наверняка, но догадывался, что и тогда были сломанные клюшки для гольфа, кровь, разговоры на повышенных тонах.

Тоже своего рода традиция.

С тех пор колье так и хранилось в сейфе.

Сбыть его не представлялось возможным. Слишком приметная вещь, и, если однажды она появится на виду, вопросов возникнет немало.

А кому нужны проблемы?

Отогнав ворох непрошеных воспоминаний, связанных с мертвецами, ставшими в Наменлосе легендой, Вэрнон щёлкнул зажигалкой, закуривая.

Ингмар, стоявший у окна со стаканом виски, обернулся, услышав тихий щелчок крышки, отброшенной демонстративно-небрежным жестом, и ощутив запах табачного дыма, расползающегося по комнате.

— Судя по всему, здесь было жарко, а я пропустил всё веселье, — произнёс Вэрнон с притворным сожалением. — Печально. Мог бы подождать меня, я бы устроил выдающееся шоу. Приятное во всех отношениях для нас обоих. Ты же знаешь, моя любовь к Скайфорду не знает границ.

О любви все знали — факт. Как и о том, что неприязнь эта была вполне взаимна.

Вэрнон не собирался держать рядом крыс, что прогрызают древесину обшивки, помогая утопить корабль, ставший некогда их пристанищем. Ему нужны были надёжные люди, на которых можно положиться и которым можно доверять, не боясь получить удар в спину.

Скайфорд таким не был.

Во всяком случае, когда речь шла о верности Вэрнону.

Разрешения у Ингмара Вэрнон не спрашивал. Не дожидаясь ответных реплик, отлип от входной двери, брезгливо переступив через осколки и изуродованные растения, он подошёл к столу и, внимательно оглядев кресла на предмет осколков, всё же рискнул приземлиться туда, расположившись со всеми удобствами и комфортом.

Если во время кратковременного телефонного разговора у него возникли подозрения о том, что дядюшка находится не в лучшем состоянии и не самом бодром расположении духа, то теперь последние сомнения приказали долго жить, оставив стопроцентную уверенность при полном отсутствии колебаний. Ингмар находился на взводе, и чем сильнее были его переживания, тем мрачнее он обычно становился. Сейчас он был темнее тучи и не скрывал своего тихого бешенства, пугавшего обычно сильнее, чем самая яркая вспышка ярости любого другого человека.

Ингмар посмотрел на часы, усмехнулся.

— Всё-таки уложился.

— А ты сомневался в моих способностях?

— Нисколько.

— Приятное, хоть и вытащенное силой, признание от дорогого дядюшки, — заметил Вэрнон и, оглядевшись по сторонам, добавил: — Ты сегодня был в ударе. Даре предстоит основательно потрудиться, чтобы вернуть этому помещению его привычный вид. Что здесь произошло? Ураган? Наводнение? Или же просто один из твоих недалёких козлов снова оступился и подкинул нам проблем?

— Уже в курсе?

— Не совсем. Скорее, слышал отголоски долетающего скандала, а птичка начирикала, что здесь не обошлось без Скайфорда. Впрочем, я бы и сам, в первую очередь, подумал на него, а не на кого-то другого.

— Что за птичка?

— Терстон. Он сказал, что твоё плохое настроение связано с визитом Брайана. Что этот ублюдок сотворил теперь? — Вэрнон растёр окурок в пепельнице и выжидающе посмотрел на Ингмара, надеясь, что долго ждать не придётся.

В такие моменты истинное распределение ролей просматривалось особенно ярко. Один сдаёт позиции и теряется, а второй хищно скалится, готовясь напасть и перервать горло старому волку. Такие правила — никаких правил. Только законы стаи. Тот, кто хочет стоять во главе, должен доказать превосходство, наглядно его продемонстрировав. Схватись они между собой, личность победителя не стала бы неожиданным открытием. Исход поединка давно известен. Всё предрешено. Никаких сюрпризов.

Ингмар отошёл от окна.

Стакан, наполненный виски до краёв — особый случай, в иные дни он не позволял себе больше пары небольших глотков — с тихим стуком опустился на столешницу. Содержимое слегка расплескалось, оставляя на гладкой поверхности тёмное озерцо.

Ингмар не обратил на это происшествие внимания, что было ему несвойственно. Педант и в высшей степени эстет, он не терпел подобных несовершенств, они вызывали у него раздражение, похожее на лёгкий зуд. Он игнорировал их в отдельных случаях, когда размышления о проблеме затмевали всё остальное.

Сегодня, видимо, всё выходило за рамки привычных, легкоустранимых проблем.

— Ничего такого, что могло бы меня по-настоящему выбить из седла, — процедил Ингмар, устраиваясь напротив Вэрнона и глядя на него одним из тех взглядов, что принято именовать отрепетированными.

Всегда гарантированный результат — успех.

Трепет собеседника.

Признание старшинства.

Ну да.

— В честь чего тогда погром?

— Удачно выбранное для появления время. Не люблю, когда в мои планы вмешиваются посторонние. Ещё больше не люблю, когда посторонним удаётся их сломать.

— Кому-то это удалось? — удивился Вэрнон.

— Нет.

— В таком случае?..

— Но кто-то может попытаться.

— И кто же?

— У нас тут красный уровень опасности, — хмыкнул Ингмар, окончательно возвращая былое самообладание, взяв себя в руки и перестав дёргаться, будто выпускница, решившая отдать невинность однокласснику, но не знающая, как ему эту новость преподнести.

— Почему красный? Всё так серьёзно? Кто они? Откуда? Сколько их? Чего хотят?

— Неизвестно. Есть подозрение, что одиночка, но это не точно. У него вполне могут обнаружиться помощники. Пока рано делать выводы. Сейчас он просто дал о себе знать, пообещав утопить Наменлос в крови.