Рецепты Арабской весны: русская версия - Страница 17
Через Интернет распространяли инструкции «ненасильственной» борьбы – от забрызгивания краской ветровых стекло полицейских автомашин до картонок под пиджаки и рубашки, чтобы сделать неэффективными удары полицейскими дубинками.
Эти факты позволяют некоторым аналитикам защищать «теорию заговора», утверждать, будто все революционные события в арабском мире были срежиссированы Вашингтоном. При этом не учитываются противоречия в самой структуре внешней политики Соединенных Штатов, отсутствие единого всеопределяющего центра и возможность того, что разные центры и организации могут действовать в противоположных направлениях.
Как легко кидаться хлесткими эпитетами, если не копать глубже. Как просто объяснять революции и движения протеста заговорами Вашингтона или Тель-Авива («вашингтонского обкома» и «израильского райкома»).
Да, американская внешняя политика была не менее идеологизирована, чем политика СССР. В США всерьез мечтали о том, чтобы «демократизировать по-американски» весь мир, тратили на эту задачу колоссальные средства, иногда становились пленниками собственной идеологии. Но это всегда сочеталось с проведением политики американского доминирования в мире. И прагматика, эгоистические интересы США всегда брали верх. Поэтому не уйти от факта – именно факта: существовал реальный военно-политический союз Вашингтона (вкупе с НАТО) с репрессивными автократическими режимами в арабских странах. «Хотя он сукин сын, но это наш сукин сын», повторяли и повторяют лидеры Запада. (Сам видел, как на конференции Афросоюза – Евросоюза в Триполи всего лишь в ноябре 2010 года европейские лидеры заискивали перед Каддафи). Никуда не уйти от сотрудничества Запада с репрессивными режимами с целью поддержания стабильности в угоду Западу, для сохранения мира с Израилем, обеспечения неограниченного доступа к главному – нефтегазовым ресурсам огромного региона, сотрудничества в деле борьбы с терроризмом и исламским экстремизмом. Для достижения этих целей обычной была политика двойных стандартов. Как отмечалось в исследовании «Рэнд корпорейшн», задачей США было, с одной стороны, сохранять дружбу с руководителями режимов… с другой, – помогать неправительственным организациям, давать им современные технологии.
Арабские революции показали, что политическая борьба идет не только на улицах и площадях, но и в информационных и социальных сетях. Правительства находят способы контролировать трафик Интернета, а Интернет-провайдеры находят способы обходить эти ограничения. Связь с международными провайдерами обеспечивается через международные порталы, которые контролируются правительствами, иногда связь идет по единственной линии стекловолоконной связи. Но вплоть до 28 января в Египте ни одна из стран не показывала, что правительство может почти полностью закрыть связь по Интернету.
В Ливии для вывода людей на улицу был использован сайт знакомств «Мавада», который находился вне зоны внимания полиции. На этом сайте было 170 тысяч противников Каддафи.
15 февраля 2011 года, выступая в университете Джорджа Вашингтона, госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что США выделяют дополнительные средства на «поддержку технических экспертов и активистов, старающихся действовать в обход ограничений, устанавливаемых правительствами в отношении доступа к Интернету». Далее она заявила: «Мы осуществляем широкий и инновационный подход, при котором наша дипломатия дополняется технологией, защищенными сетями распределения программных продуктов и прямой поддержкой тех, кто находится на передовых линиях… Мы поддерживаем несколько инструментов, так что если репрессированные правительства найдут способ справиться с одним из них, другие будут по-прежнему доступны».
Готовятся электронные инструкции «выживания»: как не оставлять следов от своих электронных писем, очищать память компьютеров, уходить от охоты, организованной аппаратами безопасности.
Хотя американская внешняя политика в высшей степени идеологизирована, прагматика превалировала над идеализацией демократических перемен. Демонтаж политических структур в регионе не отвечал интересам США. Гораздо более важный приоритет для Б. Обамы в предвыборный период было обеспечение условий для ухода из Афганистана и Ирака или, по крайней мере, сокращение там американского военного присутствия, а также сохранения стратегического партнерства с Израилем.
И вдруг! Тунис! Египет! Ливия! Бахрейн! Иордания! Йемен! Сирия! Десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы демонстрантов.
Столь крупная и практически одномоментная дестабилизация всего региона оказалась неожиданной. США, как и их западноевропейским союзникам, понадобилось какое-то время, чтобы после сомнений и колебаний перейти от поддержки близких к ним арабских авторитарных режимов к декларациям солидарности с протестными движениями. Выбор приходилось делать между относительной предсказуемостью в условиях сохранения статус-кво и полной неопределенностью в результате смены политических сил у власти. Учитывалось и то, что массовые выступления в арабских странах на том этапе почти не содержали антиамериканских выпадов, а требования манифестантов соответствовали требованиям «демократизации», которые традиционно предъявлял к арабским режимам Вашингтон независимо от смены администраций.
США в разных странах действовали в зависимости от обстоятельств и значения для них той или иной страны.
В Египте ставка была сделана на вооруженные силы, взявшие под контроль переходный период вплоть до формирования новой инфраструктуры власти. В Тунисе – практически то же самое. В Йемене, где армия раскололась, США отошли как бы на второй план, действуя через механизм Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. В отношении Бахрейна и Сирии реакция США сначала ограничилась формальным осуждением чрезмерного использования силы. По Бахрейну дальше деклараций дело не пошло.
Администрация президента Обамы с началом египетской революции 25 января металась. С одной стороны, она поддерживала своего верного старого союзника Хосни Мубарака, с другой – уговаривала его срочно начать реформы, рекомендовала развивать демократию, не нарушая порядка.
Когда по арабским странам покатилась революционная волна, в Вашингтоне возник некоторый разнобой в действиях и заявлениях Белого дома, госдепартамента и Пентагона. Наиболее последовательно действовал Пентагон. Опираясь на обширные связи на всех уровнях с египетскими военными, он отслеживал обстановку и оказывал на них определенное воздействие.
В ходе социально-политического кризиса в Египте Соединенные Штаты решили пожертвовать лично президентом Х. Мубараком и его окружением, дав как бы «карт бланш» египетской оппозиции при сохранении власти в руках военных.
Через несколько дней после начала революции начальник генштаба египетских вооруженных сил был приглашен в США, где и выработал тактику – пожертвовать Мубараком, но пока сохранить власть военных. Кто бы ни выигрывал, Обама проигрывал.
Президент США в телефонных беседах с Мубараком все настойчивее подталкивал его к уходу в отставку до тех пор, пока тот просто перестал брать телефонную трубку. В Вашингтоне считали, что в Египте положительно оценили эти действия президента США, не внявшего призывам «спасти» Мубарака.
При сложившихся обстоятельствах такой оборот событий в Египте пока более или менее устраивал Вашингтон. Но там понимали: это только начало, что пути тех сил, которые объединились в борьбе за свержение Мубарака, скорее всего разойдутся. Не было уверенности и в том, что египетские военные смогут обеспечить «мирный переход к демократии».
Когда Обама посетил Египет в июне 2009 года, он заявил: «Америка и ислам не исключают друг друга и не должны соперничать. Вместо этого они разделяют общие принципы – принципы справедливости и прогресса, терпимости и достоинства человека». Но после революции 25 января администрация США очень нервно реагировала на укрепление позиций «Братьев-мусульман», которые оказались самой мощной организованной оппозиционной силой в стране.