Ребята с Голубиной пади - Страница 27

Нырнув, он долго плыл под водой, стараясь уйти из поля зрения шпиона. О виденном Сун рассказал Левке и Коле. Все втроем они отправились к Луке Лукичу.

Выслушав Суна, шкипер сказал:

— Нам бы от него до утра избавиться, не то Иуда все дело может испортить!

— Ничего не испортит, — сказал Сун и, прищурившись, прихлопнул ладошами. — Мы его, как мыша, поймаем!

— Что ты! Греха потом не оберешься… Эх, жаль, не списал я его тогда за борт! — сказал Лука Лукич.

— Надо его закрыть там, и пусть сидит, как таракан в банке, — вмешался в разговор Левка.

— Дело! Впрямь, дело говорите! Он в матросском кубрике? Там иллюминаторы не открываются. А дверь и верхний люк задраим. Ну-ка, Лев, неси из подшкиперской ручник и пару клиньев.

Лука Лукич отправился на миноносец вместе с ребятами и накрепко закрыл Брынзу в его убежище.

Сейчас, закрасив иллюминаторы, Левка лишил шпиона возможности следить за «Орлом».

Допев песню, мальчики прыгнули в воду и поплыли на «Орел», а Рыжик с лаем помчался берегом. Было время обеда.

Когда встали из-за стола, Лука Лукич приказал всем отдыхать.

— Сегодня опять поздно ляжем, — сказал ой многозначительно.

— А кто будет за миноносцем смотреть? — спросил Левка.

— Я посмотрю. Отдыхайте!

— Что ж, поспим, — сказал, сладко зевая, Коля.

День, проведенный на солнце, налил приятной усталостью бронзовые тела ребят. Они улеглись прямо на палубе, в тени рубки, положив головы на спасательные пояса, и тотчас же заснули. Рыжик прикорнул у них в ногах.

Мальчики проснулись вечером. Солнце уже скрылось за вершинами деревьев на скалистом берегу. В потемневшей воде дрожали отражения первых звезд.

Лука Лукич склонился над люком, ведущим в машинное отделение, и вполголоса разговаривал с Максимом Петровичем.

— Как парок? — донесся до слуха мальчиков глуховатый голос шкипера.

— Держится хорошо.

— Что-то Андрея долго нет, — в голосе Луки Лукича послышалась тревога.

В это время под чьими-то ногами заскрипела галька на берегу. Рыжик вскочил и зарычал. Захлюпали по воде сходни, и на палубу ступил Андрей Богатырев.

— А, вот и легок на помине наш Андрюша! — шкипер протянул руку навстречу моряку.

Матрос пожал руки шкипера и машиниста, потом улыбнулся и тихо проговорил:

— Вести хорошие, друзья мои. Крепко наши теснят белых и их пособников — интервентов. Весь народ поднялся на борьбу. Скоро и мы перейдем в решительное наступление.

Матрос подошел к мальчикам и спросил:

— Что же вы так невежливо с американцем поступили? Он, говорят, захворал с перепугу.

— Что это еще за американец? — насторожился Лука Лукич.

— Секрет, старина. Это, брат, такая история, что животик надорвешь, — и моряк громко рассмеялся.

— Я им приказывал ни в какие истории не вмешиваться, — проворчал Лука Лукич и строго добавил, обращаясь к Левке: — Вы посматривайте здесь за берегом, а мы в каюту зайдем.

Левка выставил посты: Суна на миноносец, Колю на берег, а сам стал у трапа. Совещание в каюте у Луки Лукича окончилось скоро. Максим Петрович с матросом скрылись в машинном отделении. Лука Лукич прошел в рубку. Левка свистнул, подражая кулику. Часовые прибежали на катер.

— Все собрались? — спросил из рубки Лука Лукич.

— Все! — ответили ребята.

— Отдать швартовы!

— Есть!

В глубине катера осторожно звякнул машинный телеграф. Корпус «Орла» ритмично вздрагивал.

— Поехали! — прошептал Сун.

— Едут только на телеге. А мы пошли! — поправил Левка. — Вот что, ребята, — сказал он, — мы идем к минной пристани…

— Только и всего? — разочарованно перебил Коля.

Левка, сделав вид, что не слышит вопроса, продолжал:

— Там караул кое-что погрузит и вместе с грузом пойдет к партизанам.

— Красота! — восторженно прошептал Коля.

— Красота, да не очень: мы остаемся.

— Почему? А я не останусь!

— Останешься. Это приказ командира корабля. Дисциплину знаешь?

— Знаю.

— Ну вот и все. Понятно?

— Понятно.

— Мы поможем грузить, отдадим швартовы — и ходу на мыс Поспелов.

— Левка! — позвал Лука Лукич.

— Есть Левка!

— Посматривайте, что по носу!

Катер шел без огней, бесшумно двигаясь в черной береговой тени. Мальчики, перегнувшись через борт, напряженно всматривались в неясные очертания береговой линии.

До минной пристани было недалеко. Лука Лукич, к огорчению мальчиков, первый увидел мысок. Как только катер подошел к стенке, Левка и Коля спрыгнули на причал и накинули петлю каната на чугунную тумбу. Сун остался на катере и закрепил канат на кнехтах. Через борт полезли какие-то люди, о палубу застучали тяжелые ящики.

В темноте Левка узнал знакомого моряка.

— Товарищ Андрей, нам что делать?

— А вы, орлята, шагай за мной.

Матрос привел мальчиков в узкий и, казалось, бесконечный коридор погреба, слабо освещенный двумя электрическими фонарями. Он остановился у штабеля ящиков и сказал:

— Носите патроны! — А сам побежал в глубь погреба, откуда четыре матроса, согнувшись, выносили большой ящик.

— Винтовки… — начал было Коля.

Левка перебил:

— Кладите мне на спину ящик, а сами несите вдвоем.

— Я тоже справлюсь, — запротестовал Коля.

— А кто тебе подаст его? Да и Сун один не унесет. Живо!

Мальчики стали носить ящики с патронами.

— Так, так, орлята! — подбадривал их Богатырев.

Погрузка продолжалась около часа. Мальчики отнесли на катер двадцать ящиков с патронами и снова побежали в погреб, но в этот момент кто-то громко сказал:

— Шабаш! Уходим!

Последним оставил причал Андрей Богатырев. На прощание он сказал:

— Бегите отсюда что есть духу, орлята! Да смотрите не попадитесь патрулю. Как выйдете за колючую проволоку, так с дороги в чащу и жарьте на мыс Поспелов.

— Знаем. Счастливо вам! — ответил Левка, сбрасывая канат с причальной тумбы.

«Орел» уходил, оставляя на черной воде голубую светящуюся полосу. Вот катер совсем исчез в темноте, только искры из трубы, как светлячки, еще вспыхивали и гасли над морем.

Надо было спешить, но Левка медлил, тщетно стараясь увидеть в последний раз очертания «Орла». Присмиревший Рыжик ткнулся холодным носом в Левкину ладонь. Левка, тряхнув головой, решительно сказал:

— Полный вперед!

— Постой, а как же они мимо бранд-вахты пройдут? — остановил товарищей Коля.

— Там сегодня свои дежурят. — И Левка стал решительно подниматься в гору, которая начиналась сразу возле пристани.

Мерцающие звезды едва виднелись сквозь густую листву. Иногда казалось, что дорогу преграждает непроницаемая стена. Левка смело раздвигал кусты, и опять впереди чернели причудливые очертания деревьев, похожих то на людей, то на сказочных животных. Но вот лес поредел, и земля засветилась.

Сун схватил Левку за локоть.

— Что это?

— Гнилушки! В дубовый лес зашли. Сейчас будет овраг.

Тропа привела к невидимому родничку. Он весело звенел между камнями. У ручья напились, и Левка повел друзей дальше. Теперь он часто останавливался на полянах и по звездам определял направление. Поглощенный своими расчетами, Левка не замечал, как летело время, зато Коле и Суну казалось, что они целую вечность бредут по этому бесконечному лесу, спускаются в овраги, карабкаются на сопки, обдирая до крови лицо и руки.

Наконец Левка сказал:

— Привал, ребята. Ночью нам выходить на берег нельзя. Еще патруль захватит… Здесь как раз сухо — листья. Сун, ложись в середку.

Мальчики легли и тотчас уснули.

Первым проснулся Левка.

— Подъем! — растолкал он Колю и Суна.

Где-то за Русским островом солнце поднялось над океаном и залило золотом все небо. В золото были оправлены сопки, золотом отливали сизые от росы листья. Море тоже стало золотым с голубыми тенями у берегов.

— Ух, как хорошо! — воскликнул Сун.

— В такое утро самый клев, — заметил Коля.

Сун не слышал этого замечания Коли. Пораженный вдруг возникшей у него мыслью, он сказал: