Ребята из УГРО - Страница 54

— Раз знаешь, легче будет объяснить. Езжай, а то солнце вон уже где. В колхозе все по работам разбредутся.

Простатин повернул коня в Харауз, а Дорохов с охотником переехали вброд речку и берегом двинулись вниз по течению. Охотник не торопился, осматривая берег, и Дорохов ему не мешал. Неожиданно сзади, с той стороны, куда отправился Простатин, хлестко ударил выстрел, затем другой, третий. Потом два почти слились вместе. Не сговариваясь, оба повернули лошадей, разбрызгивая воду, кинулись в реку. Едва выбрались на луг, как Дорохов погнал своего коня к дороге, но охотник прикрикнул:

— Ты что, сдурел? На дороге враз пулю словишь. Давай к тому березняку и закрайком.

В березняке Гостев снял с плеча карабин, загнал патрон в ствол и положил оружие поперек седла. Александр нацепил маузер на колодку, и оба, всматриваясь в кустарник, направились вперед. Пока они пересекали луга, слышали еще два выстрела, а теперь все стихло. Не доезжая дороги, свернули в сторону Харауза и на косогоре увидели убитую лошадь, что была под седлом у Простатина. Она лежала в луже крови, уже мертвая. Чуть в стороне валялась шапка Степана. Охотник резко, в два пальца, свистнул, подождал немного, свистнул второй раз. Никто не откликнулся, кругом стояла мертвая тишина, не было слышно ни шорохов, ни треска сучьев.

— Да где же он? Неужели убили? Сте-па-ан! — крикнул Дорохов, и сразу же откуда-то с вершины Простатин отозвался.

— Давайте сюда. Вверх по дороге. Езжайте смело. Ушли эти сволочи.

Они поднялись к Простатину. Степан достал папиросу, но спички ломались в дрожащих пальцах одна за другой.

— Стал подниматься на сопку, хотел закурить, пригнулся и вижу: мой карька ушами прядает и косится. Я глянул, а с сопки двое спускаются, между деревьями мельтешат, недалеко, метров сто — сто двадцать. Я с седла на землю, стряхнул с плеча карабин… Тот, что поменьше, заметил меня, за дерево и сразу выстрелил. С меня шапку как ветром сдуло. А вторым лошадь свалило. Я вмиг за лесину и начал палить. Они, как зайцы, вверх — да по чаще и за хребет. Выскочил следом, а они уже внизу, в сторону Харауза подались. Еще два раза пальнул, но без толку.

— Ну, карька! Выручил. Не учуял бы он бандитов, проводил бы ты, Александр Дмитрич, сейчас новый осмотр.

— Ты хоть рассмотрел их?

— Не очень. Тот, что пониже, стрелок который, в темном полупальтишке, в ушанке, в сапогах, за плечами небольшой мешок, светлее, чем тужурка. Второй высокий, в шинели, в шапке, тоже в сапогах. У него за плечами большой мешок, из обычной мешковины, чем-то набитый. По этому мешку, как по светлому пятну, я и палил.

Возле лиственницы в полтора обхвата, за которой прятался бандит, на земле в гуще увядшей травы веером лежали стреляные гильзы, поблескивающие латунной желтизной. Простатин собрал их. На донышке каждой были отштампованы звездочка, буква «П» и цифра «35».

— С нашего склада, — уверенно объявил Степан. — Те самые, что у Лисина забрали. Что будем делать?

— Давайте поднимемся наверх, на следы ихние посмотрим, — предложил охотник. — Может, зацепил ты которого?

— Не похоже. Промазал, — пожаловался Простатин. — Стрелял-то второпях, а потом уже далеко было.

— Но взглянуть надо, — настоял Дорохов.

На следах крови не оказалось. Было видно, как бандиты прыжками сбежали с сопки. Внизу, километрах в трех, параллельно хребту растянулась деревня.

— Видите болотце под сопкой? Я тут стоял и хорошо видел, как между кустов маячили.

— Там, подале, торная дорога на заимку, — объяснил Мишаня.

— Слушайте, может быть, они в село шли, когда с Лисиным встретились?

— Я тоже так, Дмитрич, разумею. Уж как ни то, а котелком да ложками в Хараузе разжились бы. После убийства где ни то отсиделись — и снова в село. Нонче в елань подались, да вот на Степана напоролись. Есть думка: по той тропе на заимку хотят прошмыгнуть. Но там обход, им подале будет, чем здесь. Видать, заделье у них в той стороне.

— Тогда так: бери, Степан, мою лошадь и вместе с Мишаней найдите бугорок повыше, поудобнее, чтобы в бинокль подальше луга просматривались, и караульте. А я пешком в Харауз, народ подыму, и по дороге прочешем все вокруг, до самой заимки.

— Негоже тебе, Дмитрич, одному, не напоролся бы на них часом.

— Ничего, Мишаня, тут до села, если побыстрей, то тридцать — сорок минут ходу. — Дорохов передал Простатину повод и зашагал вниз. — У заимки встретимся.

— Мы тут сверху покараулим, пока на поле выйдешь. В бинокль хорошо все видать.

Придя в Харауз, Дорохов первым делом из сельсовета позвонил в Петровск-Забайкальск, рассказал Сидоркину о перестрелке. Попросил срочно блокировать тропу, ведущую к Красночикойскому тракту.

— Помните, Леонтий Павлович, меня прошлой осенью в тайгу посылали? Я вам рассказывал о своей находке. Туда-то и выходит отсюда тропа. Очень прошу вас проверить. — Дорохову приходилось говорить так, чтобы ни окружающие, ни телефонистки на линии не догадались, о чем идет речь.

Группа собралась большая. Председатель колхоза, вооружившись карабином, решил принять участие в поиске. С ним на заимку отправился бригадир животноводов и два колхозника с охотничьими ружьями.

Связался Дорохов и с соседней, Бичурской районной милицией, те пообещали прочесать местность по направлению к Хараузу.

К своим работникам Дорохов прикрепил колхозников, и у него получилось три группы по три человека каждая.

— Учтите, преступники открывают огонь первыми, поэтому каждому следует внимательно смотреть по сторонам и при встрече с бандитами в первую очередь найти для себя укрытие.

По селу мгновенно разнеслась молва о том, что бандиты где-то здесь, поблизости, поэтому вооруженных всадников провожали все, кто был дома. Одни смотрели из окон, другие стояли возле калиток. Проезжая мимо дома Юшки Слепнева, Дорохов заметил у окошка Степаниду. Вид у нее был какой-то понурый. Она совсем не походила на ту бойкую женщину, которая еще вчера хвасталась мужем-фронтовиком.

Прочесывание даже городского парка дело сложное, а в тайге искать бандитов — все равно что вычерпывать пруд ложкой… Все три группы перевалили сопку, спустились в елань, перешли вброд реку, и уже на той стороне их нагнал Простатин.

— Вы на заимку, а мы с Мишаней дорогу к Обору посмотрим. Вас заметили сразу. Как только на вершину председатель выбрался, Мишаня говорит: «Сам отправился». В бинокль хорошо видно.

— Езжайте. Только осторожно, опять не наткнитесь. К вечеру у брода встретимся. Я на заимку, узнаю, как там дела, и обратно.

Люди на заимке работали как ни в чем не бывало. Они даже не слышали о случившемся. Председатель сразу же занялся хозяйственными делами, а Дорохов подробно стал инструктировать участкового и уполномоченного уголовного розыска Королева. Выпив наскоро чаю, он собрался обратно. К нему присоединился и председатель колхоза.

— Бригадир с моими мужиками на пару дней здесь останется, ему работы хватит, — решил он. — А я с тобой, Дорохов, у меня тоже дел хоть отбавляй. — Председатель взглянул на солнце и определил: — Засветло домой доберемся.

На первом солонце они осмотрелись.

— Чувствует зверье, что у меня охотников не осталось, прямо целые тропы попробивали, — проворчал председатель. — А человек-то сюда, видно, не заглядывал.

На втором солонце, ближе к Хараузу, Александр увидел слепневский лабаз, который они с Хлыновым обнаружили раньше. Дощатый помост, пристроенный на березе, оказался целым. Только доски от дождей и времени стали совсем черными. Дорохов осмотрел яму, в которой лесные жители лакомились солью. Всюду были их следы.

— Здесь тоже никто не появлялся, поедем, что ли. — Председатель направился к лошадям, привязанным в стороне.

Но Александр задержался. Еще раз обошел вокруг ямы. Ему не понравился один след у самого края, и он решил рассмотреть его поближе. След, и верно, был необычным: круглый, глубокий. Казалось, что кто-то воткнул в землю пол-литровую бутылку и затем вынул. От удивления Дорохов даже присвистнул. Осмотрел высохшую и уже примороженную осоку, кустарник, вернулся к лабазу.