Реальная культура: от Альтернативы до Эмо - Страница 1

Когда я уже начал писать эту книгу и упомянул про нее в одном интервью, журналистка задала мне вопрос: почему в России субкультуры не слишком-то популярны по сравнению с другими странами? Ответ для меня очевиден. У нас участники субкультурных группировок – «неформалы» – до сих пор считаются ненормальными, идиотами, «фриками». Люди слишком привыкли жить «как все», не выделяться из толпы. Менталитет меняется, но медленно.

Что такое вообще субкультура? По одному из определений – «неформальное объединение людей на почве общих интересов». Прообразом сегодняшних молодежных субкультур называют, например, группу «Блумсбери», существовавшую в начале ХХ века в Лондоне. В нее входили, в том числе, писательница Вирджиния Вульф и ее муж Леонард Вулф.

Одна из первых субкультур в сегодняшнем понимании слова появилась в 1920-е годы в Америке и была связана с музыкой – джазом. Молодые люди (их называли «Swing Kids» – «Дети свинга») тусовались вместе, слушали джаз и плевали на все принятые в обществе условности и социальные различия. То есть уже тогда субкультура бросала вызов обществу, ее участники «выделялись из толпы». Позже, после Второй мировой войны, появилась новая джазовая субкультура – вокруг стиля «бибоп», – отрицающая ценности «Детей свинга». За ней пришел черед одной из самых интеллектуальных субкультур – битников, и одной из самых неинтеллектуальных – байкеров. Примерно в то же самое время появилась и первая субкультура в СССР – «штатники» или «стиляги».

«Субкультурная» молодежь всегда дистанцировалась, отличалась от большинства. И любая субкультура – какой бы массовой она ни была – всегда остается «меньшинством». Но в этом меньшинстве ты находишь таких, как ты сам, – ведь выживать в одиночку, один против всех, может не каждый. Вместе всегда легче, особенно если ты выделяешься, не похож на общую массу.

Едва ли не к любой молодежной субкультуре лепится целая куча стереотипов, распространяемых СМИ. Это неизбежно. Желающие могут сами разобраться в сущности и идеологии, остальным в это погружаться не обязательно. Вообще, в любой субкультуре всегда были и будут споры: кто «настоящий», «true», а кто «позер». И это тоже нормально. Философия и идеология субкультуры всегда интересна только меньшинству, большинство приходит потому, что «модно», или ради внешних атрибутов, а то и вообще случайно. Другое дело, что «позеры» – такая же часть субкультуры, как и те, кто в нее погружается по-настоящему глубоко. Часто споры о том, кто «позер», а кто «true», вообще не имеют смысла – люди понимают суть явления по-разному, просто разговаривают на разных языках.

Субкультуры – это не что-то замкнутое и застывшее. Они пересекаются между собой – например, рэперы с граффитчиками, а панки со скейтерами. Они развиваются, видоизменяются. У каждой субкультуры есть пик, когда она в моде, когда в нее приходят толпы молодежи – часто не вникая в смысл, просто потому, что это «модно», потому что там друзья, знакомые, одноклассники. Проходит мода, и остаются только «true» – те, для кого важна не внешняя оболочка, а суть, идея. Таких всегда мало, а «позеров», случайных людей – большинство, но они-то и делают субкультуру массовой.

Массовость – это один из главных критериев выбора субкульутур, о которых будет рассказано в этой книге. Некоторые словари приводят десятки разных субкультур, но большинство являются либо слишком уж специфическими (например, любители ролевых игр), либо численность их не превышает несколько сотен человек. Практически все субкультуры, описанные в этой книге хотя бы на пике своего развития были очень многочисленными и/или вызывали немалый «общественный резонанс». Второй важный критерий – субкультуры должны иметь отношение к России/СССР. То, что у нас не приживалось и не было популярным, автоматически осталось «за кадром».

Итак, семнадцать основных молодежных субкультур, существовавших или существующих с конца сороковых годов прошлого века и по настоящее время.

Дать определение этой субкультуре, пожалуй, сложнее всего. Из названия ясно, что в нее входят слушатели «альтернативной» музыки. Но что такое вообще альтернатива? Ярлык «alternative» появился в конце 1980-х – начале 1990-х в западных музыкальных магазинах. Он был нужен, чтобы как-то выделить музыку, которая уже не вписывалась в традиционные стили – поп, рок, джаз и т. д. Так в альтернативу попала целая куча артистов, игравших совершенно разную музыку – от индастриала до радикального хеви-метала. В первой половине 1990-х мода на грандж сделала группы, играющие эту музыку, самыми популярными в альтернативе. Позже их место занял сначала рэпкор, а потом альтернативный металл (или, как его чаще называют, нью-метал – nu-metal).

Ясно, что при таком широком стилистическом диапазоне артистов о какой-то единой философии и идеологии речь не идет. В этом смысле альтернатива – пример субкультуры, не просто построенной на музыке, но и, в общем, к слушанию этой музыки сводящейся. Да, можно говорить о каком-то общем «мессидже» альтернативных групп, направленном против истеблишмента, политического консерватизма и тому подобного, но утверждать, что эти принципы создают какую-то идеологию альтернативы, вряд ли имеет смысл.

Говоря об альтернативе, интересно проследить за тем, как альтернативная музыка входила в мейнстрим, становилась его частью – а это, наверное, одна из самых заметных тенденций в шоу-бизнесе в 1990-е годы.

Такие группы, как Nirvana, Korn, Limp Bizkit или Slipknot, начав практически в андеграунде, впоследствии заключили договоры с мейджорами и продавали миллионные тиражи своих альбомов. При этом шоу-бизнес показал свой цинизм и готовность зарабатывать абсолютно на любой музыке, даже той, которая по своим политическим и идеологическим понятиям должна быть ему откровенно враждебна. Самый яркий пример – группа Rage Against The Machine. Несмотря на резкие политические высказывания в текстах песен и «левую» активность вне сцены, группа с успехом выпускала альбомы на мейджоре «Sony». И нельзя говорить, что это плохо – пусть лейбл зарабатывал на группе, но что-то перепадало и самим музыкантам. А главное, их альбомы получали широкую дистрибуцию: до эпохи массового Интернета это был не последний фактор.

Из всего множества альтернативных подстилей можно выделить три самых массовых – их слушатели в основном и составляют альтернативную субкультуру: грандж, рэп-кор и альтернативный/нью-метал.

Стиль грандж не зря называют «сиэтлский саунд» (Seattle Sound). Это едва ли не единственный музыкальный стиль с «географической привязкой». Основные группы, игравшие грандж, – Nirvana, Mudhoney, Pearl Jam – базировались в городе Сиэтле, штат Вашингтон, на северо-западе США. «За компанию» к ним добавили еще несколько местных команд, игравших скорее хард-рок и альтернативный рок.

Характеристики стиля достаточно размыты: гитары с дисторшном, фуззом или овердрайвом, меняющаяся динамика песен (быстрые и медленные фрагменты или «тихие» и «громкие»), депрессивная лирика. Еще грандж определяют как «смесь панка и хеви-метала». Если так, то от панка грандж взял «грязное», «непричесанное» звучание гитары и – на уровне идеологии – неприятие мейнстрима и попсы; от металла – замедления и диссонансные гармонии.

По-своему грандж явился реакцией на театральность и «гламур» металлических групп 1980-х. По контрасту с ними музыканты гранджевых команд практически не делали шоу (если не считать таковым прыжки Курта Кобейна на ударную установку, которые легко могли закончиться травмой), мало использовали свет и пиротехнику, не уделяли особого внимания сценическому имиджу.

Кроме самого города Сиэтла, грандж еще ассоциируется с местным лейблом «Sub Pop», который в конце 1980-х выпустил первые альбомы Mudhoney и Nirvana. В 1991 году грандж – неожиданно для самого лейбла – становится коммерчески успешным, и альбомы «Nevermind» (Nirvana) и «Ten» (Pearl Jam) продаются миллионными тиражами.