Реализм Гоголя - Страница 112

И вовсе наша чета Сквозников-Дмухановских не будет смешна в столице и в генеральском кругу. Вспомним изображения столичных чиновников, в том числе и статских и действительных статских (то есть генералов) и у самого Гоголя и у его учеников, например Панаева, Салтыкова и многих других. Неужто Антон Антонович с его важностью и канцелярски-цицероновским красноречием и Анна Андреевна с ее жеманством и дамскими изысками хуже их? Чем Антон Антонович отличается от Пролетова из гоголевской «Тяжбы»? Только бо́льшим умом. А ведь Пролетов — немалого положения петербургский чиновник и взятки берет десятками тысяч. Замечу тут же, что в «Настоящем ревизоре» Цицианова этот самый настоящий ревизор, действительный статский советник (то есть генерал) в конце концов тоже — и всерьез — женится на Марье Антоновне, и Городничий становится тестем сановника.[139] Значит, с официальной точки зрения Цицианова родство Городничего с сановником не представляется странным.

Но Хлестаков на самом деле не то, за что его приняли, и все мечты Городничего — прах. Да, они — прах. Городничий не станет генералом. Но он вполне мог бы стать им, и именно тем путем, который изображен в четвертом и пятом действии «Ревизора». Так делаются генералы, генеральши, сановники и хозяйки «первых домов в столице» — вот смысл происшедшего с Городничим и его женой в комедии Гоголя.

Что же касается того, что Хлестаков на самом деле — не настоящий ревизор и сановник, то об этом уже шла речь выше: он на самом деле ничем, в сущности, не отличается от настоящего ревизора и сановника. А потому и ошибка-то Городничего вовсе не так уж велика. И если Хлестаков по-своему настоящий ревизор, то и Городничий по-своему настоящий генерал, во всяком случае генерал в будущем.

Это значит, что образ и история Хлестакова разоблачают бессмысленность, нелепость выдуманных людьми званий, окруженных страхом и преклонением без всякого разумного на то основания; а история Городничего развивает и углубляет это разоблачение. Мнимый ревизор Хлестаков — чем он отличается от настоящего? Мнимый генерал и столичный деятель Сквозник-Дмухановский пятого действия пьесы — чем он не настоящий деятель? Отличие условно, иллюзорно. И мнимые и настоящие — все это «обман, все мечта, все не то, чем кажется», как сказано в «Невском проспекте».

«Настоящие» ревизоры, и генералы, и деятели вот так и делаются, то есть они только потому важны, значительны, что их признают такими, считают такими, что и они сами уверены в своем величии. А на самом-то деле все это — ошибка, нелепая и страшная ошибка. Это ошибка далеко не только Городничего, жителей подвластного ему городка, Бобчинского, Добчинского. Это ошибка и всех тех, кто сидит в театре и смотрит и слушает комедию: все они приняли ерунду за власть, нос за статского советника, дрянь-людишек за своих правителей. Потому-то и кричит им Гоголь вместе с Городничим: «Чему смеетесь? над собою смеетесь!.. Эх вы!» Это ошибка десятков тысяч людей, терпящих искусственную ложную власть бюрократии, тиранящей страну и народ.

И как это случилось, что люди до такой степени ослеплены? Гоголь опять и опять мучительно вопрошает об этом. «Уж как это случилось, хоть убей, не могу объяснить. Точно туман какой-то ошеломил, черт попутал». Это говорит в конце «Ревизора» Земляника, гнусный Земляника, — и его словами говорит здесь также Гоголь, как он только что говорил словами Городничего: именно самые гнусные злодеи, Городничий и Земляника, произносят самые мудрые слова в комедии. Это значит, что и в их подлых душах шевельнулась какая-то правда. Потому что, по Гоголю, нет человека на Руси, в глубине души которого не таилась бы правда. Эта моралистическая терпимость сильно ограничивала прозорливость Гоголя. Это было проявлением той же расплывчатости его политической позиции. Поэтому-то и в комедии, разоблачившей весь государственный строй его времени и отвергнувшей этот строй, Гоголь в самом деле не может объяснить, как это произошло: черт попутал! Так и случилось, что комедия великого отрицания все-таки не явилась фактом революционного понимания жизни, и самое отрицание сочетается в ней с морализмом.

Третье, а особенно четвертое действие «Ревизора» раскрывают на примере Хлестакова гоголевское понимание вопроса о том, «кто виноват». Вся комедия раскрывает эту же тему на образах всех остальных действующих лиц.

Как случилось, что чиновники изображенного Гоголем городка, — а стало быть, и другие такие же чиновники Российской империи, — непременно взяточники, душители, пошляки, гнусные люди, вместе и смешные и страшные в своей губительной для страны практике? Чем объяснить разврат власти, нравственную пагубу, разъедающую ее? Неужто все эти русские люди уродились негодяями, — и исправить положение невозможно?

Гоголь полностью отвергает такое решение вопроса. Преемник Пушкина, он знает прочно, что личные характеры во многом, в решающе важном, в типическом, образуются, а стало быть и объясняются средой, общественно-историческими условиями. И Гоголь объяснил пороки своих «героев» именно так.

Хлестаков приехал в город не взяточником, не рвачом и не самодуром, а только пустейшим молокососом. На наших глазах его сделали взяточником и всем прочим. Так делаются негодяи — это показывает Гоголь. Так делаются «значительные лица», из тех, кои убивают бедных Акакиев Акакиевичей. Так одни люди возносятся над другими — это показано в пятом действии, где Городничий и его супруга тоже на наших глазах вознеслись над людьми, только что бывшими их ровней. Так образуется, по Гоголю, общественное зло.

Злодеев, душителей страны сделал такими общественный уклад, сделала среда. Люди не родятся Сквозниками-Дмухановскими, Ляпкиными-Тяпкиными, Земляниками. Они становятся ими. Гоголь сам в автокомментариях к своей комедии достаточно ясно говорит об этом, объясняя характеры своих героев, и прежде всего Городничего.

Городничий — самый опасный и хищный из злодеев, изображенных в «Ревизоре». Нет числа его преступлениям, и самое сильное негодование должен вызвать его образ. И вот, вглядываясь в этого грабителя, притеснителя, мелкого тирана, хама и негодяя, Гоголь в самой глубине его души видит возможность другого, лучшего развития. Городничий стал негодяем, и в нем нет ничего светлого. Но он мог стать другим, — и это видно, это показано Гоголем. Ведь Городничий умен, энергичен, деловит; ведь его трезвый ум, заметный под грубою корой «земности», мог бы развиться в других условиях в иную, лучшую сторону. Смотрите, как он наблюдателен, как точно, остро и образно раскрывает он суть весьма неказистых социальных процессов, происходящих в среде российских буржуа-купцов, как он метко разоблачает этих капиталистов, присоседившихся к помещичьей и чиновничьей власти (действие пятое, явление второе). Как он великолепно владеет яркой и живой русской речью! Это не ничтожный человечек, этот Антон Антонович, выбившийся сам из «низших чинов», как говорит о нем Гоголь в объяснении в афише комедии; но все силы его пошли на зло, и зло в нем стало ужасающе сильным.

В «Предуведомлении для тех, которые пожелали бы сыграть как следует «Ревизора» Гоголь истолковывает образ Городничего именно в таком смысле. Для него Городничий — не прирожденный злодей, а обыкновенный человек, который в данных условиях оказывается злодеем. Он — «человек, больше всего озабоченный тем, чтобы не пропускать, что плывет в руки. Из-за этой заботы ему некогда было взглянуть построже на жизнь или обсмотреться на себя. Из-за этой заботы он может быть и сам не чувствительно сделался притеснителем, потому что злобного желанья притеснять в нем нет». Он «думает даже когда-нибудь покаяться. Но велик соблазн того, что плывет в руки, и велика набившаяся привычка».

Так написано в черновых текстах, — и то же повторено в чистовом, только с стилистическими отличиями. Но в чистовом тексте есть как бы заключение о Городничем, весьма существенное: «Русский человек, который не то чтобы был изверг, но в котором извратилось понятье правды, который стал весь ложь, уже даже и сам того не замечая… Может быть он даже один из тех людей, который если бы увидел, что все вокруг его стали честны, что честность это требова…»