Реалити - шоу - Страница 51

Гусля было заикнулся, чтобы взять и его, но я только хмыкнул, окинув его взглядом, и он сразу отступил.

Обед прошёл скованно. Верона поняла мои слова немного по-своему. Никаких салатов и десертов, сплошное мясо во всех видах. И даже бутылочка вина. Не зная, как себя вести, я ел и ел, стараясь наесться впрок. Да и о чём говорить? Весёлое не вспоминалось, о плохом говорить не хотелось. Верона сидела тихонечко, даже не притронулась к еде. И смотрела, смотрела на меня. Под конец я не выдержал.

— Верона, я уже решил, и это не обсуждается. И не хорони меня раньше времени. Съезжу и посмотрю, делов — то.

— Ты вернёшься?

Я замялся. Врать не хотелось, но и говорить правду было немного жестоко.

— Я сделаю всё, что зависит от меня, — ответил я немного туманно — но есть ещё и судьба — и Эли, закончил я про себя. И что он ещё придумает — неизвестно.

Верона после слов о судьбе замерла, потом еле слышно выдохнула.

— Раз ты решил, значит так и надо. А я буду ждать.

Когда мы вышли во двор, все уже были готовы и ждали только меня. Не желая затягивать проводы, я сразу уселся на коня, повернулся, чтобы сказать что-нибудь на прощание, но слова сразу пропали — Верона стояла неестественно прямо, смотрела на меня, не отрывая взгляда, и по лицу непрерывно бежали слёзы.

Успокаивать, врать, обещать? Больше мы не увидимся. И сюда я уже точно не вернусь, во всяком случае, по своей воле.

С трудом отведя взгляд от лица Вероны, я махнул рукой отряду

— Вперёд!

Дорога, как ни странно, прошла без приключений. Может мы даром никому не нужны были, а может сыграла роль готовность отряда к атаке в любой момент. Уже вечером, когда вокруг начались безлюдные места, полусотник Пеко, командовавший отрядом, приказал всем одеть кольчуги. И двигались мы по всем правилам — и впереди и сзади колонны боевое охранение. Если места казались подозрительными, то отправляли и боковое охранение. При устройстве лагеря никто не филонил, а уж заснуть на посту и вообще было бы чрезвычайным происшествием.

Двигались мы по достаточно оживлённой дороге, и вид мрачных солдат, наверное, производил сильное впечатление на встречных. Я не собирался таиться, и слухи о нашем движении расползались во все стороны, обгоняя нас. Только этим можно было объяснить то, что стоило нам встать лагерем, как к нам в гости являлся какой-нибудь местный начальник. Вежливо представлялся, вежливо интересовался, не надо ли чего. Очень — очень осторожно интересовался целью поездки. Узнав, что я еду «поговорить» с мятежным городом, ещё более осторожно оглядывались на моих солдат.

Парочка оказалась из тех, что присутствовали при неудачной попытке присяги. Один даже осмелился спросить.

— Милорд, вы обещали месяц на размышление.

— А я разве что-то от кого требую? Я еду посмотреть, узнать, что и как, поговорить.

— А если вас разговор не устроит?

— Не устроит, так не устроит. Пока меня не трогают, я тоже стараюсь никого не трогать.

Странные разговоры, полные намёков. Кто-то выпрашивал себе льготы, кто-то оглядывался на соседей, словно ожидая какого-то сигнала или значительного события. Но все разговоры заканчивались ничем. Я не дипломат, да и неинтересно мне ловчить, меняя шило на мыло. Вот если бы я хотел создать свою империю, может я бы и попытался кого то склонить на свою сторону. Может это будет медвежьей услугой Вероне, но потеря таких «слуг» не казалась особой потерей. А когда уж очень надоедали, я коротко бросал:

— Месяц у вас ещё есть, думайте — и как бы невзначай с улыбкой смотрел на своих солдат. Намёк понимали все. Кто-то бледнел, кто-то становился задумчивым, но хамить и хвататься за оружие не пытался никто. Уже неплохо. Первый раз это получилось совершенно случайно, но результат мне понравился, и в дальнейшем я использовал этот приём уже сознательно. А что, очень даже дипломатично. На меня напали — я убил. Открыто отказались от власти Вероны — еду «поговорить», прихватив для компании солдат. Месяц кончится — начальникам придётся или принимать присягу или убираться с этих земель. Вроде всё честно. Свобода выбора, так сказать. Наверное, многие и так принесли бы клятву и служили честно, а я всех сбил с толку и заставил сомневаться. Но может и в такой ситуации была польза? Во всяком случае, явных врагов можно было отсечь, а сомневавшиеся придут проситься сами.

До Сундура мы добрались за четыре дня. И я не уставал удивляться контрастам местной природы. То ровный лес, то сопки, то голые долины. Сами по себе они интереса не вызвали бы, нечто подобное я уже видел (природу). Но чтобы зоны менялись так резко? Явно, без вмешательства богов здесь не обошлось.

Мы медленно ехали по улице, ведущей к крепостной стене, и настороженно присматривались. Сундур и в самом деле поставили в удачном месте. То, что он стоял на пересечении торговых путей, это одно. Но и сам город бы расположен очень удачно. Центр — крепость с тыла прикрывал огромный холм с крутейшими склонами. Даже на вид крепостные стены выглядели толстыми и надёжными. Метров десяти в высоту, они образовывали квадрат. Башня над центральными воротами, ещё две угловых, это то, что было на виду. По верху стены местами зубцы или просто выступы с амбразурами для стрельбы. Не сказать, что суперкрепость, но полусотне всадников явно не по зубам. Я попытался посчитать. В городе постоянного населения тысяч пять. Плюс всяких проезжих ещё с тысячу-две. Даже если воином будет один из двадцати, то против нас выступит человек триста. И это ещё будет удачным вариантом. Крепость — это на случай осады и для богатеньких. Люди попроще живут в пригороде (слободе). Но и здесь дома крепкие, много складов, огороженных заборами из брёвен метра по три-четыре в высоту. Тоже своеобразные маленькие крепости, готовые к обороне.

Да и люди совсем другие, не как в столице или её окрестностях. В основной массе крепкие, со смелыми взглядами. Привыкли к свободной жизни и никому не собираются её уступать. Наверное, местный аналог нашего Великого Новгорода. Богатый, лакомый кусочек для любого хозяина. Не знаю, как Киксо их подчинил, но почувствовав слабину, они тут же взбрыкнули. Интересно, чем же я могу их привлечь? Или напугать?

Но пока в мои планы это не входило. Я просто еду ознакомиться с обстановкой, поговорить с людьми. Они ведь тоже не дураки, чтобы напрочь отвергать центральную власть. Им нужны дороги, охрана, постоялые дворы, чтобы торговать с прибылью. И при всей их крутости в случае опасности хорошо иметь запасной вариант и союзников. Неужели они этого не понимают? Или понимают, но надеются заключить новый договор на своих условиях, оставив Вероне роль девочки на побегушках?

О нашем приезде, судя по скорости появления всё новых зрителей, знали. Не задирались, но улыбки у многих были, как бы это сказать, предвкушающие. Будто они знали что-то очень интересное. В принципе, я на них почти не обижался. Если вспомнить нашу историю, то вольные города и князей выгоняли, если те их не устраивали. А я кто? Я вообще… непонятный командир всего лишь полусотни воинов, да ещё и приехавший права качать. Ничего подобного я делать не собирался, но ведь они-то об этом не знают, вот и приготовили явно что-то нехорошее.

Ситуация разъяснилась очень быстро, через каких-то двести метров. По каким-то причинам пригород не прилегал вплотную к крепостной стене, а оставлял разрыв метров в двести. То ли он играл роль противопожарного, то ли так было задумано для удобства обороны. Непонятно, а спросить я просто не успел.

Шутка заключалась в том, что в сам город нас не пустили. Только что ворота были приветливо распахнуты, люди сновали туда-сюда, но как только мы приблизились, народ мгновенно рассосался, а ворота закрылись прямо перед нами.

Сверху раздался издевательский голос.

— Что, милордик, не нравится?

Отъехав немного назад, чтобы не задирать голову, нашёл глазами шутника.

— А в чём дело-то? Случилось что, или к войне готовитесь?

— Воевать нам не с кем, а вот тебе здесь делать нечего.