Реабилитирован в 2000. Из следственного дела Варлама Шаламова - Страница 5

На днях Добровольский[42] получил письмо от Шаламова, в котором главное место занимают новые, написанные во второй половине июля, стихи поэта Бориса Леонидовича Пастернака.

Шаламов пишет: «Из этих стихов Вы можете видеть, насколько художественно тверда сейчас его рука. Можете видеть и другое — что все, что с нами было, не прошло для него бесследно и что знамя большой русской литературы он смог держать высоко. Если бы Вы читали его роман, его гениальный роман. Вы увидели бы, что все эти вопросы подняты и ответы утверждаются с толстовской силой…».

Добровольский ждет результатов своих заявлений о реабилитации, но за последний месяц никаких извещений ниоткуда не получал.

Добровольский продолжает утверждать, что он послал на конкурс и кинорежиссеру Пырьеву свой сценарий, который он якобы отправил в середине июля… Однако когда на литературной группе ему предложили ознакомить со своим сценарием всех членов группы, то Добровольский уклонился от чтения сценария…хотя неоднократно обещал это сделать. У участников литгруппы создалось впечатление, что Добровольский всех их обманывает.

Добровольский сочинил и распространяет следующий анекдот:

Хрущев и Тито осматривают Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Тито удивляется богатству и обилию в Советском Союзе. Выходя с выставки, оба они видят сидящего у входа и просящего милостыню нищего. Тито бросает нищему десятирублевую бумажку и проходит дальше. Хрущев останавливается и говорит нищему: «Как тебе не стыдно, шел бы лучше работать!..» — «А я, Никита Сергеевич, — говорит нищий, — этим после работы занимаюсь».

Вообще тема «обнищания» народа, тема «неустойчивой экономики» часто проскальзывает в разговорах и высказываниях Добровольского.

В одном из последних писем к Добровольскому Шаламов В.Т. сообщает, что он (Шаламов) сейчас много пишет, как в стихах, так и в прозе. О темах и сюжетах своих произведений Шаламов ничего не пишет…

верно: Уполномоченный УКГБ при СМ СССР

по Магаданской обл. в Ягодинском р-не

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 116–117. Машинописная копия.

Справка:

1. Шаламов Варлам Тихонович, 1907 года рождения, беспартийный, в прошлом активный троцкист.

2. Неклюдова Ольга Сергеевна, 1909 года рождения, детская писательница.

…встречался с Варламом Тихоновичем Шаламовым и его женой Ольгой Сергеевной Неклюдовой[43]…

Неклюдова рассказывала И., что она написала новый роман под названием «Ветер меняет вывески»,[44] но боится, что роман этот может быть не напечатан, так как, по ее словам, он чересчур левый и демократичный, более того, что сейчас требуется.

Говоря о Неклюдовой, Шаламов характеризует ее как человека и писателя, никогда не стоявшего на официальных позициях, а всегда немножко оппозиционно настроенного.

…Шаламов излагал свои взгляды на современную литературу и на советскую внутреннюю политику. По мнению Шаламова, «советская литература, после XX съезда партии, пережив короткую передышку, снова попала в рамки сталинского зажима». По мнению Шаламова, произошло это от того, что XX съезд партии, наметив новые нужные вехи в советской литературе и в жизни, не довел дело до конца, ибо не сменил, а оставил на месте весь аппарат государственной, а также и литературно-бюрократической машины, а теперь этот аппарат всеми силами и средствами старается сорвать ту демократизацию всех сторон нашей общественной жизни, путь к которой указал съезд партии.

Шаламов считает также, что из-за того, что вся литературная общественность с силой набросилась на книгу Дудинцева и просто-таки раздавила ее (а книга эта, по мнению Шаламова, очень слаба и неинтересна, как с художественной, так и с идейной стороны), тем самым преградив возможность выхода и написания новых книг, по сути своей отражающих свободные ленинские принципы и более сильных, с точки зрения художественной, чем «Не хлебом единым».[45]

Шаламов считает, что через год, максимум полтора, ЦК партии возьмет в оборот «Литературную газету» за то, что она на протяжении всего времени в своих статьях выступала против того, что сказал XX съезд партии о литературе… По мнению Шаламова, «Литературная газета» явно стоит на позициях «тащи и не пущай».

Говоря о внутренней политике в стране, Шаламов утверждает, что за ближайшие 2–3 года никакого поворота в сторону большей демократизации не произойдет, если только на Советский Союз не будет оказано крепкое давление извне со стороны Америки и европейских стран.

Основываясь на своих наблюдениях во время проживания на станции Туркмен Калининской области, Шаламов расценивает современное крестьянство как явно аполитическую массу с рваческими, кулацкими тенденциями, проявляющимися весьма резко и повсеместно. По мнению Шаламова, крестьянство настроено отнюдь несоветски и не верит ни в бога, ни в черта. Девиз крестьянина — рубай! — говорит Шаламов.

Шаламов утверждает еще и то, что в настоящее время, благодаря социально-экономическим факторам, не может быть написано ни одно по-настоящему крупное произведение. По словам Шаламова, такое же точно мнение высказывает и теоретик литературы профессор Леонид Иванович Тимофеев. «И вдобавок ко всему, — говорит Шаламов, — каким-то естественным подпором в вожди современной литературы проникли люди, творчески бесталанные и завистливые: Сурков, Долматовский, Симонов, Васильев, Смирнов и др.»

Однако, говорит Шаламов, государство существует, и не уважать его, не считаться с ним, противопоставлять себя ему нельзя, а с мелюзгой, мешающей развитию русской литературы, надо бороться.

верно: Ст. оперуполном. КГБ при СМ СССР

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 147–149. Машинописная копия.

…Шаламов появился на фоне университета в конце 1928 года. Главное окружение вокруг него были: Марк Куриц,[46] Гезенцвей Сара,[47] а также оппозиционеры с литературного отделения, занятия которого он посещал явочным порядком, т. к. не был принят в университет.[48] В 1929 году В. Шаламов выполнял задания райорганизатора Хамовнического района Н. Адольф.[49] Шаламов был также знаком со следующими лицами: Арефьевой,[50] Лебитом,[51] Сарматской,[52] Кронманом[53] и Ароном Коганом.[54] В феврале 1929 году Шаламов пытался организовать в переулке на Сретенке печатание листовок на гектографе, но «освоить» гектограф не удалось — печать получалась грязная и дня через два был арестован.

Шаламов представлял в те годы рослого, волевого парня, с немного угрюмым взглядом, производил впечатление честного, открытого и убежденного в своей правоте человека.

В годы 1930–1932[55] Шаламов сдружился с Арефьевой и часто бывал у нее на Арбатской площади, куда приходил также и брат Арефьевой, работавший где-то в булочной.