Разящий клинок - Страница 15

Капитан повернулся к детям.

– Что делает фавн в здешних местах? – спросил он.

Девчонка хихикнула.

– «Делает?» – переспросила она. – Так, ничего особенного. Шатается по дворцу… Присматривает за королевскими лошадьми и все такое.

– Она разыгрывает вас, капитан, – серьезным голосом произнес мальчик. – Это король.

Стало быть, капитан Эффлио вырвал из пучины принца и принцессу. Ну, пускай не из пучины, но, во всяком случае, честно старался спасти их, и этот благородный поступок действительно сослужил ему службу.

Ибо конюх и впрямь оказался королем, равно как и фавном, а все фавны быстро находят общий язык с животными… И когда этот фавн увидел тощих, обезумевших с голоду лошадей, томившихся в трюме «Морской красотки», он вышел из себя.

Как оказалось, в нем текла и доля етунской крови. Король Краснегара обнаружил глубочайшие познания и удивительную непринужденность во владении морским жаргоном. После чего он лично поднял капитана Эффлио. в воздух и с азартом тряс его, как хозяйки вытряхивают половички, а когда Крашбарк предпринял попытку возразить венценосной особе, его тут же оттеснил приятель короля Кратх, который был еще выше и еще шире в плечах. Тем временем златоволосые здоровяки, занимавшиеся своими делами по соседству, услышали яростные вопли своего короля и, похватав гарпуны, разделочные ножи и прочие оказавшиеся под руками инструменты, гурьбой ввалились на палубу суденышка. Оцепив корму «Морской красотки», они молча наблюдали за тем, как из ее капитана вытрясают душу, и (как решил бедняга Эффлио) готовились поучаствовать в разделке туши злополучного перевозчика лошадей.

И тогда принцесса Кейди расплакалась. Безумие поблекло, а затем и вовсе улетучилось из серых глаз короля. Фавн-етун отпустил наконец капитана и обнял дочь, стараясь утешить и успокоить ее. Побледневший мальчуган стоял рядом, но не произнес ни слова.

Ухмыляясь, здоровяки разошлись по своим делам, сожалея, что представление закончилось так быстро.

– Выгружай лошадей, Кратх, – хрипло молвил король, все еще прижимая к себе девочку. – Все в порядке, дорогая, все хорошо! Папа уже успокоился.

– Тебе приходилось когда-нибудь убить человека, отец? – тихо спросил мальчик, словно выясняя устройство ипподрома для скачек или тонкости изготовления модели корабля.

Его величество холодно посмотрел сверху вниз на сына:

– Да, Гэт. Приходилось. Несколько раз. Однажды я убил топором тана. – Многозначительный взгляд, брошенный над головой дочери, вонзился в лицо Эффлио. – Он заслуживал смерти.

Очевидно, подразумевалось, что Эффлио тоже ее заслуживает.

Когда все лошади были выведены на пристань и стояли там, вздрагивая и громко жалуясь на судьбу, король вновь посетил корму, где капитан «Морской красотки», окруженный своими насмерть перепуганными матросами, тщетно пытался спрятаться от монаршего гнева за широкими плечами Крашбарка. Его величество все еще был не в духе.

– Кажется, одиннадцать из них справятся, – сердито заявил он. – Я выдам расписку о получении перед тем, как вы уберетесь. И если вы когда-нибудь задумаете вновь везти к нам животных, кэп, кормите их хорошенько всю дорогу!

Эффлио пошатнулся под свирепым взглядом короля.

– Мы просто неверно рассчитали рацион, ваше величество. Этот корм…

– Ну конечно, неверно!.. За то, что вы подобрали двух моих отпрысков, я выполню свое обещание насчет пива. Скажете в любой таверне, пусть запишут на мой счет.

– Ваше величество так великодушны, – пробормотал Эффлио, избегая думать о том, что может сотворить с его командой бесплатное пиво.

– Насчет вахты не беспокойтесь, здесь ваше судно никто не тронет. – Тень улыбки скользнула по хитрому лицу фавна. – Етунам я бы рекомендовал «Прибрежного Кита на берегу». Тамошние завсегдатаи с радостью поделятся любыми снастями, а через дорогу живет хороший костоправ. Импы могут предпочесть уют «Южной мечты», но если пойдете туда, не играйте в кости или уж захватите свои… И потом, на борту «Морской красотки» есть гномы. Необычная у вас команда.

– Гномы? Ах да, гномы. Забыл, надо же.

– Им едва ли придется по вкусу пиво, как вы считаете?

– Ума не приложу! – сказал Эффлио. Он в жизни своей не задумывался над застольными привычками гномов.

– Бедняги слишком малы, чтобы оценить пиво, – со знанием дела протянул король. – Что ж, скажите им, я пошлю в трюм пару бутылок вина и корзину жареных потрохов. Если сможете, одолжите мне гномов на день-два – после того, как вычистите свои конюшни. Мне нужна их помощь в подвалах дворца. – Король снова нахмурился. – Крысы… И помните, что я говорил о лошадях!

Развернувшись на каблуках, он зашагал прочь.

Морская красотка» не могла так сразу принять на борт новый груз – прежде чем вновь заполнять трюмы, судно следовало привести в порядок. Команде (во всяком случае, большей ее части) тоже требовалось несколько дней на то, чтобы восстановить силы после радушного королевского приема. Эффлио коротал время, улаживая дела с грузом: меха, бивни нарвалов, соленая рыба… Похоже, плавание в Краснегар в итоге окажется выгодным предприятием, что отчасти объясняло трудности, с которыми он столкнулся, пытаясь хоть что-то разузнать об окраинном королевстве в тавернах Шалдокана.

Вскоре капитану пришлось беспокоиться и о погоде, ибо сезон уже завершался. Эффлио пришел в ужас, обнаружив, что его ссора со здешним королем была куда опаснее, чем он думал сначала, ибо король Рэп, кстати, оказался еще и чародеем. Об этом охотно рассказывали в краснегарских портовых тавернах. «Король редко пользуется своей силой, – шептали собутыльники, – но здесь каждая собака знает: он великий чародей».

Трон Краснегара принадлежал королеве Иносолан. До нее правил ее отец, мудрый Холиндарн, и нынешняя королева вела свой род от легендарного Чародея Иниссо, основателя династии. Мальчик при конюш не превратился затем в короля Рэпа, и именно потому до сей поры терпеть не может титулы. Сам-то король, конечно, в жизни не признается, что ему подвластны могущественные чары, но здесь всякому известно…

На этом сходились практически все рассказчики, но дальше они пускались в такие дебри, что редкие волосы, сохранившиеся на макушке Эффлио, поднимались дыбом. То, о чем ему шептали, прибавляя все новые и новые красочные подробности, в темных и насквозь пропитанных кислым пивным смрадом тавернах, казалось капитану «Морской красотки» витиеватой древней легендой – превращения, исчезновения, появления… Короля даже отождествляли с загадочным волшебником-фавном, появившимся в Хабе много лет тому назад и исцелившим императора, положив тем самым конец регентству Иифбейна. Припоминали ужасный конец Тана Келькора, смерть зловредного Чародея Зиниксо и череду странных событий, сопутствовавших возвращению из изгнания королевы Иносолан… Краснегарские импы оказались талантливыми рассказчиками. Эффлио слушал, поеживаясь, и беспрестанно подливал в их кружки эля, чтобы они не отвлекались по пустякам.

В конце каждого рассказа следовал неизменный вывод о том, что король – человек хороший. Все уважали Рэпа за честность и за то, что он не гнушается тяжелой работой, – так же, как и за его любовь к королеве. Перед Иносолан преклонялся целый город, все любили ее и желали ей добра и счастья. Если кто-нибудь в округе нуждался в помощи, ему стоило только остановить короля на улице: всякий знал, что ему не откажут. Хороший человек. Хорошая королева.

Отличный городишко, вынужден был признать Эффлио. Вот только эти крутые улицы: не иначе порождение злых чар!..

Тем не менее Эффлио всеми силами старался держаться подальше от королевской семьи.

Королевская же семья, как выяснилось вскоре, придерживалась другого мнения на сей счет. На третье утро стоянки «Морской красотки» в краснегарском порту юная принцесса Кейди лично навестила Эффлио, важно вышагивая по дощатому настилу пристани. Следом за нею плелся ее неразговорчивый брат. На этот раз принцесса была одета более подобающе: на ней был прекрасный отороченный мехом плащ и соболья шапка, немного ей великоватая. Погода портилась: небеса низко нависали над Краснегаром, а пронизывающий ветер уже дышал снегом.