Развод. Тот, кто меня предал (СИ) - Страница 10

Мне хочется услышать от матери слова поддержки, сочувствия что ли. Но я зря надеюсь. Похоже, ее вся ситуация с моим разводом приводит в восторг.

И как я раньше не замечал ее истинного отношения к Рите?

— Ничего, милый мой. Любовь, она знаешь какая? Непостоянная. Сегодня любишь одну, завтра другую. Так ведь? — спрашивает с хитрой усмешкой, явно намекая на истинную причину нашего развода и мою измену.

— Нет, мам. Любовь, она одна.

— В общем так, Алишенька сегодня будет у нас. Приезжай, скажем, к семи вечера. Алевтина приготовит рыбку, откупорим бутылочку вина...

И отметим твой развод, сынок, — так и хотелось закончить.

— Откупоривай, мам. Я не приеду.

— Как это?

— А вот так. У меня дел невпроворот, а на Алишу твою мне откровенно насрать! — Мать на том конце провода ахает. — Пока.

И кладу трубку, не дожидаясь ответной реплики. Какой смысл? Знаю я, что мать дальше втирать мне будет. Теперь только один выход — избегать ее изо всех сил.

Глава 11. Новая реальность

От меня за версту разит жасмином. Я окончательно тронулся головой, раз продолжаю пользоваться гелем для душа своей жены.

Флакончик заканчивается, надо бы новый купить. Точно такой же.

Я скатился на дно, но мне откровенно похуй на это. Хоть так, но она рядом. Знаю — это фантом, но перестать не могу.

Выхожу из душа, бреюсь. Надо бы еще подстричься. Джигурда, блять.

Обматываю бедра полотенцем и иду на кухню. Включаю кофемашину, делаю себе эспрессо.

Снова звонит телефон. Герман, мой зам.

— Привет, — отвечаю ему как можно бодрее.

— Воскрес? — хмыкает пройдоха.

— Твоими молитвами, — усмехаюсь в ответ.

— Если бы моими молитвами, ты бы уже на том свете тусил, а я в твоем кресле сидел.

— А харя не треснет?

— Если только немного, — хохочет друг и говорит уже серьезнее. — Мир, там Левашов нарисовался. Про тендер от администрации весточку принес. Надо бы подготовиться.

— Стоящий тендер? — спрашиваю с интересом.

— Если бы нестоящий, я б не трогал тебя.

— Понял, буду через час.

— Ну, давай, босс. Жду.

Надо бы поесть. А то забыл, когда последний раз еду во рту держал. Надеваю черный деловой костюм и черную рубашку. У меня траур по семейной жизни, хули. По пути на работу заезжаю в барбершоп и окончательно привожу себя в порядок.

В тачке у меня начинает трезвонить телефон. Марина. А этой какого хера надо? Скидываю звонок и выхожу из авто. Размашистыми шагами захожу в офис, киваю охране, которая становится по стойке смирно.

Вхожу в приемную. Валентина, моя секретарша, подрывается и хлопает глазами. Красивая, молодая, сочная деваха. Мужской взгляд подмечает все это, всегда подмечал. Но сейчас, как никогда, мне совершенно неважны ее прелести. Она словно красивая картина — оценил и пошел дальше. Мне нужна моя женщина. Не абстрактный, эфемерный образ, а родная, самая любимая и единственная девочка.

— Мирон Алексеевич? — вытягивает меня из размышлений Валя.

— Валя, закажи мне завтрак и двойной эспрессо. И позови Германа.

Работа спорится. Пока меня не было две недели, дел накопилось немало. Разгребли кое-что с Германом, тендер обсудили. Носом землю по нему рыть придется, но оно того стоит. Строительство новой краевой больницы. Ставки очень высоки, надо будет выложиться на все сто процентов.

Ближе к вечеру Марина снова начинает обрывать телефон.

— Чего тебе? — выпаливаю вместо приветствия.

— Вот, значит, как ты заговорил со мной? — шипит коброй на меня.

— Марин, я не понял. Я тебе звезды с неба обещал, что-ли? Жениться? Бизнес отписать? Схуяли ты, коза драная, решила наезжать на меня?!

— Я беременна! — выпаливает она.

— И? — не понимаю, при чем тут я. — Мы трахались с тобой в гондоне, каждый раз.

— Ну и что! Они не дают стопроцентную гарантию! — верещит Марина истерично.

— От меня-то тебе что надо? — я по-прежнему не догоняю нихера.

— Это твой ребенок!

— Марин, ты ебнулась? — я охуеваю.

Реально охуеваю. Потому как всегда осторожен в этом плане, да и то, что у нас с Ритой не получалось заделать ребенка, тоже наводит меня на кое-какие мысли.

Это не может быть мой ребенок, хоть убей.

— Я в здравом уме и говорю тебе. Это твой ребенок. Точка. — Идиотка настаивает на своем, упорно твердя одно и то же.

— Марин, нет. Ты вправду ебнулась. Сколько у тебя любовников? — эта баба всегда была слаба на передок.

Еще в универе могла учавствовать в тройничках. Не только с мужчинами, но и с женщинами. У нее неуемная тяга к сексу. Нимфоманка она или нет — хер знает, никогда не задумывался над этим вопросом.

— Только ты! — снова выпаливает она.

— То есть с мужем ты не ебешься? — вскидываю бровь и постукиваю ручкой по столу.

— Он же мой муж, конечно, мы спим!

Ну не дура ли?

— Мариш, иди нахуй, правда. Мне и без тебя есть из-за чего переживать.

— Ты все по Риточке своей страдаешь? — говорит с таким ядом, что хребет ей переломать охота.

— Рот закрой, сука. И чтобы я имени ее из глотки твоей глубокой не слышал!

— Вот, значит, как ты заговорил?! Как член свой толкать в эту самую глубокую глотку — ты тут как тут, а как помочь девушке с ее проблемами, так хренушки?

— Все совершенно верно.

— Значит так. — Ее тон резко меняется, Марина начинает говорить по-сучьи холодно. — Ты держишь свою жену на привязи, в частности, ее рот. Чтобы ни единого слова на прилетело в мой адрес. А я взамен никому не скажу, что это твой ребенок. Мирон, если она что-то расскажет Толику, я не ручаюсь за себя.

В меня будто кипятком плеснули. От ее наглости аж снова кровь от лица отливает. Клянусь, удавил бы.

— Слушай сюда, Мариша. Если ты, тварь, еще хоть раз скажешь что-то в адрес моей жены, клянусь, я переломлю тебе все кости. Сотру в порошок. Не пожалею ни денег, ни связей. И насчет ребенка не смей больше втирать мне. Эти вещи определенным анализом на раз-два проверяются. Ты же хочешь сохранить свой брак с Толиком? Вот и исчезни, пока я сам не пошел к нему и не выдал все о тебе.

Сбрасываю звонок и откидываю трубку. У Марины совсем поехала крыша. Понимаю, почему она переживает. Если Толик узнает — молча разведется с ней, заберет все свое и оставит Марину с тем, с чем взял, а точнее, ни с чем. Ее умирающий бизнес и сиськи силиконовые не в счет.

И тогда Мариша пойдет по белу свету, потому что кроме как сосать члены она не умеет больше ничего.

Но угрожать моей жене точно не стоит — если с головы Кудряхи упадет хоть одна кудряха, я Марину в мокрое место превращу. Решено — найду Рите невидимую охрану. Пусть аккуратно присмотрят, так мне спокойнее будет.

Глава 12. Фото

Смотрю на ее фотографии и не могу налюбоваться.

Вот она гуляет по магазинам со своей лучшей подругой Аленой. Вот в продуктовом выбирает еду. Отдыхает в парке. Идет пешком на работу.

Она другая. Но все равно какая-то родная. Вся такая моя, для меня.

За Ритой следят уже несколько недель, и, как только у меня появились первые фото, я как маньяк, как конченый сталкер, начал дрочить на нее.

Остервенело, представляя, как ласкаю ее грудь, целую живот, просовываю язык между складочек и вылизываю ее, а она течет, все сильнее и сильнее. Стонет, кричит мое имя, выпрашивает еще больше.

Больной ублюдок.

Смотрю на других телок и не вижу нихера — они за пеленой тумана. При воспоминании о Марине блевать тянет.

Снова беру в руки фото с гуляющей по парку Ритой и глажу подушечкой пальца ее губки. Она улыбается. Не так, как раньше, но все же улыбается. С оттяжкой, но искренне. Я представляю себя рядом с ней. Идущим рядом, берущим ее за руку.

Так, как будто не было всего этого пиздеца, как будто мы — по прежнему мы. Молодые, дерзкие, бесшабашные и бесстрашные. Искренние, любящие друг друга всем сердцем, не боящиеся ничего — ни будущего, ни осуждения родных.