Развод. Право на отцовство (СИ) - Страница 4

И откуда она всё знает? Опыта у нее в жизни, конечно, больше, чем у меня, но всё же.

– А вредные привычки есть у него? Пьет, курит, наркоманит? Может, в карты деньги проигрывает?

Я не совсем понимала, к чему она клонит, но отрицательно покачала голово.

– Так вот же. Он у тебя не пьет, деньги зарабатывает, малыша и тебя обеспечивает. Сказка, а не жизнь! Точно тебе говорю! Я-то знаю, я из совсем другой оперы. Хлев да свиньи моя опера.

Я не успела возразить, что не в деньгах счастье, как в палату вошел целый консилиум врачей во главе со статной дамой в белом халате. Суховатая на вид и холодная. Немного надменная, что явно обуславливалось ее должностью. Вон как уважительно на нее смотрели другие врачи.

– Антонина Леонидовна, тут у нас отслойка плаценты, но угрозы выкидыша больше нет, но мы оставили пациентку в больнице до родов. Платная палата, сами понимаете, лучший уход, – прошептал ей в конце один из врачей, но она даже не кивнула. Лишь заглянула в мою карточку и перевела цепкий взгляд на меня. Холодный. Недоброжелательный. Аж мурашки по коже. Так на меня никто и никогда не смотрел. Словно я была насекомым, который неосторожно сел на ее белый костюм, а она брезговала даже его прихлопнуть. И что я ей сделала?

– Орловой назначить витамины. Медсестру ко мне прислать, – сказала главврач рублено. – Я лично проконтролирую процесс.

Когда все ушли, и мы с Людой остались наедине, она сразу заметила мое беспокойство.

– Ты не обращай на эту стерву внимания, она по жизни такая, главврач, как никак. Ржевская Антонина Леонидовна. Вот повезло ей, что фамилия от мужа досталась. Я вот, например, Пьянкова по мужу. Вот ведь напасть, может, сменить нам фамилию, и муж пить бросит-то?

Пока Люда продолжала причитать, я никак не могла понять, что же меня беспокоит.

Ржевская…

Какая-то знакомая фамилия. Не могу вспомнить.

Может, я бы сумела вспомнить, но вскоре в палату вошла медсестра. Новая. Не та, что была вчера. Эта была какая-то грузная и смотрела на всех волком. Не нравилась ей ее работа, это чувствовалось.

– Кто тут София Орлова?

– Шутишь, Лен? Я тут что, изменилась за годик? – подшутила над ней Люда, но медсестра даже не улыбнулась.

Молча подошла ко мне и поджала губы.

– Переворачивайтесь на бок и ночнушку поднимайте. Будем витамины колоть.

– Что еще за витамины?

Конечно, я помнила про наказа главврача Ржевской, но она мне не понравилась, и ее приказ тоже. И к чему сейчас витамины так наспех, если я до сих пор к капельнице подключена?

Медсестра в ответ закатила глаза, словно ей осточертели вопросы пациентов, но подчиняться без ответов я не собиралась.

– Для улучшения самочувствия. Давайте быстрее, меня другие пациенты ждут. Или снова хотите угрозу выкидыша?

Она явно пыталась меня запугать, чтобы я не задавала вопросов, но это подействовало ровным счетом наоборот. Я еще больше не хотела оголять ягодицы.

– А мне? А мне? – прокричала со своего места Люда.

– А вам не положено, – недовольно произнесла медсестра Лена.

– Что, рожей не вышла? – возмущается Люда

Она резво вскочила с кровати, словно не была беременной с внушительным животом, и быстро сократила между ними дистанцию. Выхватила у медсестры не вскрытую ампулу и начала читать надпись. После чего вдруг нахмурилась, непонимающе глядя то на меня, то на Лену.

– Разве это не для аборта?

Слова Люды оглушили меня, как гром среди ясного неба.

– Сонь, ты хоть в курсе, что на таком сроке тебе нельзя делать аборт? Ты бесплодной останешься, еще и матку удалят!

– Что? Какой еще аборт? Я легла на сохранение!

Медсестра вдруг засуетилась и быстро выхватила ампулу.

– Прошу прощения, я перепутала вас с другой пациенткой. Зайду позже, – судорожно произнесла она и практически выбежала из палаты, словно за ней черти гнались.

Этот инцидент, когда чуть не случилось непоправимое, стал последней каплей, после чего я легла и расплакалась в голос.

Я была в шоке, ведь из-за медицинской ошибки я могла потерять ребенка!

Если до этого больница казалась мне спасения от Гордея, которого я не желала видеть, то сейчас всё было ровным счетом наоборот. Больница представляла для меня наибольшую угрозу, так что оставаться здесь, где всем явно руководил Гордей, я не собиралась.

У меня даже возникли крамольные мысли, а точно ли это была ошибка, или это всё подстроил Гордей? Неужели врет мне в лицо, как любит меня, а сам хочет избавиться, чтобы продолжить разгульный образ жизни?

Несмотря на уговоры Люды, я всё же решила уйти самовольно из больницы.

Плана, как такового не было, и я решила поехать к родителям отца в деревне. Они всё равно давно звали меня к себе погостить. Пусть деревня находилась в трехста километрах от города, но я готова была вытерпеть дорогу, чем оставаться здесь, где мне в любой момент могли навредить.Поеду поживу у родителей в деревне.

Не теряя ни минуты, я встала, собрала свои вещи, схватила сумку, которую принесла мама, попрощалась с Людой, поблагодарив ее за поддержку, и вышла из палаты.

Вот только когда я подошла к выходу из больницы, меня остановил охранник.

– Вам запрещено покидать больницу. Пройдите обратно в палату.

– Я что здесь, пленница? Это государственная больница, вы не имеете права меня удерживать!

– Жалуйтесь главврачу. Это ее распоряжение.

Ее распоряжение? Но почему? Неужели Гордей предвидел, что я могу сбежать, и заплатил ей денег? И теперь я пленница в этой больнице?

Главврача на месте не оказалось, скандал на ресепшене ничего не дал, и мне пришлось возвратиться в палату, так как организм у меня просто устал, и мне нужна была передышка. Так что следующий час мои возмущения слушала одна Люда.

– Ой, на эту не пожалуешься, – сказала она после. – Жена префекта, как никак.

– Префекта?

– А ты не знала? Дмитрия Львовича Ржевского. Состоятельный и весьма влиятельный мужик. Говорят, с бандитами даже вас-вась.

Дмитрия Ржевского… Ржевского…

Это ведь он отец Ани, секретарши Гордея.

Работой мужа я интересовалась мало, но всё равно знала, что у Гордея с Дмитрием Ржевским были общие дела, касающиеся тендеров. Поэтому, когда тот попросил устроить на работу его непутевую дочь, которая всё свое время прожигала в клубах, Гордей не смог отказать своему компаньону.

В тот период меня мучил сильный токсикоз, и всё это прошло мимо меня, но когда я однажды пришла в офис, то увидела там Аню в лице его секретарши.

Мы с Гордеем с самого начала договорились, что я не буду лезть в его работу и устанавливать там свои порядки, поскольку для него это всегда был главный страх номер один, поэтому он так скептически относился к браку.

Я же была так в него влюблена и вдохновлена примером родителей, когда отец был в семье главным, что у меня даже мысли не возникло предъявлять ему какие-то претензии.

Жаль, что тогда я не знала, что дело было вовсе не в его страхе, а в том, что он просто думал, куда присунуть своё хозяйство поудобнее. А я в его глазах должна была быть молчаливой женой, которой легко заткнуть рот. Розовоочкастой дурой.

– Слушай, Соня, у тебя в роду палачей не было? Что-то у тебя вид такой кровожадный, будто ты задумала убить это медсестру. Ты на нее не обижайся. У нее, наверное, какое-то горе, раз она так рассеянно себя повела, хотя раньше за ней такого не водилось. Это хорошо, что я еще проверила тогда лекарство, а то бы его точно тебе вкололи. Ой-ой-ой, что бы было, наверняка уголовный процесс завели бы. А там хай-вай, и мне пришлось бы ехать в больницу в райцентре к нашим коновалам, а я уже привыкла тут, да и доверяю местным врачам.

Люда всё продолжала болтать, думая, что это поднимет мне настроение и взбодрит, но, честно говоря, это никак не влияло на мое состояние. Я лишь с недоумением слушала порой ее фразы. Конечно, я не стала ей говорить, что у меня личные терки с семьей главврача, поскольку не хотела, чтобы эта Антонина была в курсе, что я уже обо всем знаю, и не предприняла что похуже.