Развод. Его случайный ребенок - Страница 3

А, кстати, а зачем она сюда приехала? Не отношения ли со мной выяснять?

– Кто. Вы. Такая? – раздается сзади злобное шипение. Пока в моей голове одна мысль сменяла другую со скоростью света, Милана сползла с гинекологического кресла и теперь стоит позади. Ее грудная клетка судорожно вздымается и опускается, девушка до побелевших костяшек сжимает поручень. – Я спрашиваю, кто вы такая?! Как давно вы спите с моим мужем?!

Ну, нет! Это хамство переходит уже все границы!

Резко разворачиваюсь и максимально спокойно цежу сквозь зубы:

– Успокойтесь и не тратьте силы на оскорбление доктора. Сейчас не время и не место выяснять отношения. Не забывайте, что все же вы находитесь в клинике. Не стоит устраивать базар прямо в родовой. Да и вам нельзя нервничать – схватки могут прекратиться. Думайте, пожалуйста, о ребенке. Вы несете ответственность…

– Нет, ты никуда не уйдешь, – Милана обезумевшая цепляется мне в предплечье, с силой сжимая. Уверена, уже через пару часов там будет красоваться яркий синяк. – Пока не ответишь…Ай! Чееееерт! Мамочки, как больно!

Вместе со схваткой у Миланы отходят воды. Потрясающе…И она по-прежнему держит меня мертвой хваткой.

– Стойте, – выдыхает, продышав очередную схватку.

Хватает сумочку и судорожно роется в ней, уже не обращая внимания на нарастающие схватки. Хмурюсь, засекая интервал даже в такой экстренной и ужасной ситуации. Хм, интервал стремительно сокращается – Милана родит в ближайшее время.

– Вот, смотрите. Аркадий действительно мой муж, – раскрывает паспорт на странице с семейным положением. – Мы поженились десять месяцев назад…

Представляю, как глупо выгляжу со стороны: замираю, как изваяние, хлопаю ресницами, с раскрытым ртом разглядывая яркий штамп. На котором черным по белому выведено, что…мой муж, Изотов Аркадий Васильевич, женат на Милане Зарубиной.

Знакомая, кстати, фамилия. Где-то я ее слышала…

– Но это невозможно…– бормочу растерянно, не сводя взгляда с яркого штампа.

– Почемуууууу? Ай! – Милана складывается пополам и больше не может сдерживаться – кричит в голос. – Господи как больно-то!

Беру себя в руки. В конце концов, я – врач. И моя обязанность – оказать медицинскую помощь и принять роды.

Если мы и дальше продолжим выяснять отношения, Милана родит прямо стоя.

Наплевав на вопросы беременной, выбегаю в коридор в поисках свободного врача, что сможет принять роды у любовницы моего мужа.

– Ангелина, позовите врача в третий бокс! Срочно! – выкрикиваю, резко тормозя у стойки.

– Не могу…Все заняты – у Малышевой воды отошли…

– Черт!

Малышева – наша особая пациентка. Ее беременность близнецами мы сохраняли всем коллективом, как могли. У нее строжайший постельный режим с двадцать четвертой недели вот уже двенадцать недель. Немудрено, что все свободные акушеры участвуют в принятии родов.

За что мне такое счастье – принимать роды у любовницы мужа?! Или его второй жены?! Или она первая, а я – запасной аэродром?!

Крик Миланы расходится по коридору, ударяется об стены и едва не сносит с ног.

– Вашу ж мать! – несусь обратно в бокс. Наспех переодеваюсь и мою руки. И вхожу как раз в тот момент, когда забежавшая на крики акушерка помогает Милане забраться обратно на кресло.

Выдыхаю, всеми силами стараюсь стереть из памяти, кто такая Милана, и делаю то, что умею делать лучше всего – помогаю появиться на свет новому человеку.

– Успокойся, Милана, мы сейчас будем рожать, – проговариваю строго и четко, глядя роженице прямо в глаза. – Твоя задача – слушаться меня во всем…

– Нет! Вы убьете моего ребенка! Где мой муж?! Мне страшно!

– Успокойся! Альтернативы у тебя нет – все врачи заняты со сложной пациенткой. Рожать будешь со мной. И да, я не имею привычки вымещать свои личные обиды на новорожденных. Не в моих правилах. Я помогаю появиться жизни на свет, а не забираю ее.

Милана замирает, переваривает все сказанное мной. И осторожно кивает.

– Когда я скажу – тужься! И дыши! На раз, два, три…

***

Из родовой вываливаюсь только через два часа. Несмотря на то, что Милана делала все так, как я ей велела, нам пришлось повозиться. Но теперь она наслаждается общением с пухлощеким розовеньким малышом.

Сыном от моего мужа.

И только сейчас реальность наваливается на меня бетонной плитой.

Мой муж мне изменял. Не меньше года, раз сумел заделать сына.

А еще он, мать его за ногу, двоеженец!

Потому что печать самая настоящая! Как он умудрился провернуть этот фокус?!

Едва передвигая ноги, прохожу мимо ресепшен на приемной. Еще с утра я была счастливой женой, готова была кричать на весь мир, что у меня самый лучший муж на свете…

А спустя каких-то четыре часа выясняется, что у него есть вторая жена и ребенок.

Это вообще никак не укладывается в рамках моего мировоззрения! Как такое возможно?!

Это что, получается…Пока мы почти год назад с Максом лежали в больнице, оба болели пневмонией, мой муж, которого я буквально умоляла вернуться из командировки и лечь с сыном, в это время…отплясывал на собственной свадьбе?!

Как такое вообще возможно?! Мы же не на Востоке, где легализовано многоженство!

– Карина Владимировна, как все прошло? – как сквозь толщу воды слышу голос дежурной медсестры.

Медленно поворачиваю голову, смотрю на ее рот, который произносит что-то еще, но не могу разобрать слов. В голове нарастает гул, меня начинает мелко трясти от гнева, боли и разочарования.

– Что, простите? – с трудом выдавливаю из себя.

Ангелина переглядывается с подошедшей сменщицей, и они обе хмурятся, внимательно меня рассматривая.

– Карина Владимировна, с вами все в порядке? Что-то не так с этой случайной роженицей?

Мне хочется орать во все горло, что нет, не все в порядке!

Все ни хрена не в порядке!

Но вместо этого я растягиваю губы в пластилиновой ухмылке и бормочу максимально ровно:

– А, нет, все хорошо. У Миланы мальчик, вес три сто, рост пятьдесят четыре сантиметра.

– Родственникам сообщили?

Этот вопрос практически добивает меня.

Отворачиваюсь, чтобы никто не видел, как в муке перекосилось мое лицо.

Я хоть сейчас могу позвонить мужу и обрадовать. Даже представляю, как его лицо озарит широкая счастливая улыбка…Как он будет орать во все горло и громко заявлять об этом всему миру.

Что у него родился сын. Наследник, о котором он так мечтал.

Но не от жены.

– Нет…, – выдавливаю, так и не обернувшись, – Мне было важнее принять скорые роды. Уточните, пожалуйста, у роженицы данные и позвоните.

– Конечно, конечно, Карина Владимировна! Мы все сделаем, не переживайте! Езжайте домой, отдыхать! Вы и так столько задержались после смены…

Девочки что-то еще бормочут мне вслед, но я обессиленная иду к ординаторской.

Прислоняюсь лбом к двери шкафчика, чтобы унять бешеное сердцебиение и хоть как-то остудить гудящую и раскалывающуюся голову.

Как…Как люди вообще изменяют?! Неужели их ни разу не беспокоит совесть по ночам?! Как он мог ложиться после нее ко мне в постель…касаться…целовать…

Меня начинает тошнить, и я резко распахиваю дверь шкафчика, чтобы меня не вывернуло наизнанку.

Сбрасываю с себя душащий медицинский костюм прямо на пол. Надеваю на себя вещи как попало, хватаю сумку и ключи от машины. Последний на очереди мобильный. На экране – двадцать три пропущенных от мужа и еще с десяток непрочитанных сообщений. Что, так не терпелось узнать, все ли хорошо с его второй женой и ребенком?!

Смахиваю все вещи, не глядя, в сумочку и скорее покидаю клинику.

Падаю на водительское сидение и…не знаю, куда мне ехать. Слава Богу, сын у моей мамы до завтра, и Максу не придется видеть меня в таком взвинченном и раздавленном состоянии.