Развод. Другая семья (СИ) - Страница 3

— Ненавижу, когда ты так смотришь. Прекрати, — цежу сквозь зубы. И поцелуями жалю ее шею и ключицы.

Аля извивается подо мной, и я чувствую, что в воздухе пахнет ее вожделением. Оно имеет особый запах.

Прижимаюсь плотнее, и ощущаю напряженное женское тело каждой клеточкой своего.

— Расслабься!

Отдал бы всё на свете, чтобы не было между нами этой тяжелой атмосферы. Чтобы подо мной было податливое тело жены, а не вот это вот бревно.

— Пусти… — жалко скулит Аля. — Не трогай меня. После твоих любовниц… я не хочу. Ты же можешь заразить.

— Совсем ку-ку? Я предохраняюсь.

— Не хочу знать подробности, — плачет жалостливо так.

— Не плачь и губы не кусай. С красными зареванными глазами и опухшими губами, ты не такая красивая…

— Вот именно! Я некрасивая. Уходи к своим красивым! — захлебывается в слезах Алька.

Гадство. Я бы отдал многое, чтобы вернуть прошлое. И не было того дня, когда всё сломалось и пошло не так.

В глубине зачерствевшей души просыпается чувство, которое молодые парни зовут «любовью». Но я уже знаю, что это болезнь.

Моментально душу его…

Глажу жену по голове. Ее волосы мягкие и шелковистые на ощупь.

Жена поднимает на меня серые блестящие от слез глаза и долго смотрит.

— Шилов, давай разведемся…

— Милая, ты останешься безе ребенка и с голой пятой точкой.

— Мерзавец! — бьет меня в грудь. — Ты обманным путем присвоил бизнес моего отца. Двуличный гад! Мне плевать на твои решения. Я украду у тебя Сашу и сбегу, — Алька набрасывается на меня. Кусает, царапает.

— От тебя так вкусно пахнет агрессией… — вцепляюсь в грудь жены губами. Припечатываю к полу, задираю платье и плотнее вжимаюсь, жадно сжимая упругие бедра…

Алевтина

— Глеб пусти! — со всей дури хватаю густые русые волосы мужа, натягиваю их на себя.

Но он не отступает.

К своему сожалению, понимаю, что плохо сопротивляюсь. Не по-настоящему, и он это чувствует. Поэтому продолжает начатое дело…

Если бы я захотела оттолкнуть его, то дала бы вазой или телефоном по голове. Или позвала охрану.

Но я так жестко не умею. И не хочу выставлять чувства напоказ. Прекрасно понимаю, что люди в доме — все сплошь и рядом работают на мужа, не на меня. Все переметнулись на его сторону, едва узнали, что я переписала на него основной пакет акций. Дурочка! Хотела доказать, что люблю. И между нами полное доверие.

Сразу после этого Глеб изменился на сто восемьдесят градусов.

— Пусти, — шепчу, констатируя, что теряю последнюю деталь нижнего белья.

Так сильно ещё никогда не хотела мужа. Так сильно давно не возбуждалась.

Вся эта ярость, непонятное подвешенное состояние в наших отношениях, которые убивают настроение, делают меня слабой, сейчас действуют по-другому. Придают перчинки этому странному горячему сексу.

Меня будто греет, что супруг выбрал секс со мной, не поехал к другим женщинам.

К любовнице.

Или к той… к другой жене…

Яростно оцарапываю спину возлюбленного. Издаю очень громкий неприличный стон. Приоткрываю глаза и смотрю на искаженное вожделением лицо супруга.

Оно сейчас совсем некрасивое. Даже наоборот, пугающее. Отталкивающее.

Но я сильнее впиваюсь пальцами в голые мощные плечи супруга, и… отталкиваю его со словами.

— Ну хватит!

Глеб издает что-то нечленораздельное и скатывается с меня, располагается рядом на кровати.

— Это было круто. Да? — поглаживает меня по бедру.

Молча сажусь на кровати, опираюсь спиной об высокую спинку. Аккуратно и внимательно оправляю на себе измятое платье, застегиваю пуговички на груди. Те, что остались. В порыве супруг оторвал две штуки, когда пытался жестко раздеть.

Из глаз снова катятся слезы.

— Так понравилось, что ты рыдаешь? — интересуется нагло Глеб.

— Шилов, что с тобой не так? — спрашиваю измученным голосом. — Почему ты считаешь, что как мужик такой офигенный? Честно? На троечку. Это твои девки готовы визжать, и ставить тебе десятку. А я как опытная женщина… — не успеваю договорить.

Муж резко поднимается с кровати и оказывается рядом с моим лицом.

Замахивается.

— Только попробуй… — шепчу дрожащим голосом.

Останавливается. Цепенеет. В ужасе глядит на свою руку. Взгляд такой, будто не понимает, что сейчас произошло или наоборот не произошло.

— С ним тебе было лучше да? — выдавливает яростно, сжимая пальцами обеих рук мои ключицы.

Ощущение складывается такое, что сейчас он сломает их. У меня тонкая кость. И мне уже кажется, что она хрустит.

— Это ты изменяешь мне. Трахаешься налево-направо. А потом возвращаешься домой, и раскладываешь меня где попало как шлюху. Чтобы потом обвинить во всех смертных грехах. Я ни в чем перед тобой не виновата! Ну случилось так, что ты у меня второй, а не первый. Мы не можем изменить этого!

— Я никого не трахал, пока ты не обвинила меня в этом! — рычит Глеб.

Поднимаясь на ноги, чуть качаюсь. Спрыгиваю с кровати. И покачиваясь иду к окну. Вглядываюсь в пожелтевшие листья деревьев за окном.

— Кажется, это наша с тобой последняя осень…

— Прекрати нагонять меланхолию, — рявкает муж и через секунду оказывается за моей спиной.

Медленно разворачиваюсь, и глядя в его наглые глаза шепчу:

— Я всё знаю.

— Об Инессе? Могу бросить, если попросишь хорошо…

Глеб делает мне очень больно. Душа болит так сильно, что нет сил даже плакать и сопротивляться тому, что с нами сейчас происходит.

— Нет. Я всё знаю о твоей другой семье… — выдавливаю признание, которое готовилась произнести уже сотню раз и не решалась.

— Что?.. — супруг отшатывается от меня. Глядит с ненавистью.

— Скажи, что это неправда! — внезапно повышаю голос.

— Не лезь в это! — цедит зло, отталкивает.

Поднимает одежду и исчезает с ней в ванной.

— Я уехал. Мне здесь не рады! — бурчит себе под нос, появляясь в комнате спустя пять долгих минут.

— Так и уйдешь, ничего не ответив? — спрашиваю, как можно мягче, чтобы не раздражать его.

Не глядя на меня, разъяренный Шилов идёт на выход. Через мгновение дверь закрывается с громким хлопком, и я остаюсь абсолютно одна.

Брошенная. Ненужная.

Вздыхаю, думая о том, правильно ли я поступила, что задала наконец-то вопрос, который разъедал меня ржавчиной уже несколько месяцев.

Слышу, как автомобиль выезжает за ворота, мягко шурша гравием.

Рыдая, сползаю по гладкой стенке на теплый пол.

— Ты нужен мне и нашему сыну, — шепчу, захлебываясь слезами.

Глеб

После замечательного секса настроение взлетает ввысь. Надеюсь, Алевтина соскучилась по родному мужу, оценила старания?

Но Алька всё портит, как всегда. Куксится. Не благодарит. Не целует. Встает и идет к окну.

— Я всё знаю, — говорит и обреченно глядит на меня.

— Что. Ты. Знаешь?

Умеет же стерва испортить настроение. Как ей это удается?

Поднимаюсь, нехотя подхожу к супруге. Она сейчас такая красивая, удовлетворенная, но у меня не возникает ни малейшего желания поцеловать ее в чуть припухшие губы, которые она продолжает нервно кусать.

Чувствую такую адскую злобу на супругу, что хочется реально положить ее красивое тело поперек своих колен и хорошенько приложиться ремнем к ее шикарной попе.

К сожалению, практики БДСМ мы не практикуем, а за то, что ударил сам себя никогда не прощу.

Хватаю подбородок супруги двумя пальцами и резко поднимаю ее лицо на себя:

— О чём ты можешь знать? Ты же дома безвылазно сидишь. Спряталась за ребенка и домашние хлопоты, никуда не выходишь. Когда в фитнес-клубе была в последний раз?

— Зачем? Я соблюдаю диету. У меня нет лишнего веса, — спорит со мной. И с сомнением осматривает свою худую фигуру.

— В том-то и дело, что ты так сильно исхудала, что пора начать набирать мышечную массу! — давлю на жену.