Развод. Другая семья (СИ) - Страница 16

— К чему ты клонишь? — ощущаю, что захват становится более крепким. Муж прижимает меня так сильно к своему натренированному телу, что у меня ребра хрустят.

— Вчера ты предала доверие…

В ужасе округляю глаза.

Алевтина

Глеб стоит очень близко. И мои мысли в голове моментально перемешиваются, превращаясь в кашу.

Прикрываю глаза, пытаюсь сконцентрироваться на проблеме. Вернее, на обвинении в недоверии и обмане!

Становится только хуже, путанные мысли заводят в тупик, и я не могу расслабиться. Волнение захлестывает меня так сильно, что руки холодеют. Да еще это рванное возбужденное дыхание мужа над ухом не дает сосредоточиться.

Широко распахиваю глаза и тут же натыкаюсь взглядом на крепкий торс.

Давлю в себе желание оттолкнуть мужчину, убежать подальше от него. Но понимаю, что сделаю только хуже. Таким взбешенным я еще мужа не видела.

Подняв глаза чуть выше мужской груди, сталкиваюсь с ненормально горящим ярко-голубым взглядом глаз, похожих сейчас на льдинки.

Смотрю расфокусировано, скольжу по волевому подбородку, ухоженной светло-русой щетине. Демонстративно молчу.

Глеб склоняется к моему лицу и расстояние между нами пугающе сокращается.

— Я знаю, когда ты мне врешь! — яростно шепчет в губы.

В следующее мгновение принимаю решение заговорить, но мужчина не дает сказать ни слова — впивается в мои губы жадным страстным поцелуем. Целует так, что я растворяюсь в нем снова.

Поднимаю руку и пальцами касаюсь любимого.

Безумно хочу зарыться в его волосах пальцами, чтобы ощутить тепло. Погладить рельефную спину мужа, и вспомнить, какой он у меня сильный. Обнять за плечи, и вспомнить, что когда-то рассчитывала, что со временем, когда стану матерью его детей и буду заниматься их воспитанием, отойдя от дел, смогу опереться на Глеба и не думать о хлебе насущном.

Дикое желание мужа предается мне. Его сумасшедшая энергетика засасывает в воронку. Боюсь даже представить, что будет дальше! Зачем Глеб снова хочет заняться сексом вместо серьезного разговора?

Боится, как и я?

Едва успеваю подумать, как мужская рука нежно касается моего бедра. И я тут же проваливаюсь глубоко-глубоко, куда-то лечу в бездну.

Глеб тяжело дышит и ведет себя как хищник. Как провокатор.

В следующее мгновение острая боль пронзает мое бедро. Его сжимают тисками с такой силой, что невозможно терпеть боль. Вскрикиваю и бью Шилова в грудь.

— Больно!

Из глаз бегут слезы. А внутри меня умирают все мысли разом. Нет ни одной. Ничего больше нет. Только острое ощущение боли. Чувствую, как горит кожа на ноге.

Пытаюсь оттолкнуть от себя мужа, но он не отлипает. Ведет себя как ненормальный! Целует моё тело, прикусывая кожу. Каждое касание вызывает во мне вскрики. Но вместе с болью ко мне приходит странное сладкое ощущение неги. Таких странных ласк у нас никогда не было. Вся дрожу, при этом испытываю странный дискомфорт.

Глеб явно чего-то добивается и ведет себя так неспроста.

Смакует каждый укус-поцелуй, растягивает удовольствие.

Сердце колотится в груди. Оно так стучит. Громко. Очень громко. Словно еще один удар и пробьет грудную клетку, вылетит наружу. Я на пределе. Еще один жалящий укус в грудь. И я пытаюсь выбраться из капкана. Дергаюсь. Но зажата так сильно, что нет возможности уйти.

Шилов, опьяневший от желания и какого-то звериного чувства — сожрать меня, добирается до моей шеи.

Засасывает кожу так сильно, что я уже кричу, не церемонясь с тем, что меня услышат домочадцы.

— Больно!!!

— Готово! — супруг отпускает меня и я, покачиваясь, едва удерживаюсь на месте.

— Что ты натворил??? — бросаюсь со всех ног к окну, открываю шторы. Осматриваю свои руки, грудь. Шепчу: — что ты сделал со мной? Мерзавец!

Приближаюсь к зеркалу и бросаю на себя быстрый взгляд.

Все мое тело, грудь, шея покрыты засосами! Синяками — отметинами странной формы. Я вся в этих гадких кровоподтеках. Как какая-то малолетняя шлюшка!

— Что ты наделал? — из глаз текут горькие слезы.

— Не нравится? А мне нравится. Я пометил тебя, чтобы напомнить, что ты моя. Когда в следующий раз соберешься бежать… прихватив моего сына… подумаешь сто раз о том, что последует за этим.

Глеб подходит ко мне со спины, прислоняется грудью к моей горящей от его засосов, крепко прижимается.

— Я твой, ты моя. Аленькая, давай без сюрпризов. У меня сейчас очень тяжелый период жизни. Не хочу волноваться за тебя, сына. Кстати, дочка спит пока в моей постели. Нужно будет организовать для неё место. Много места — для танцев, пения, учебы, сна. Подумай. Может, сына к себе в комнату пока заберешь? Кстати, Лиза просит срубить елки у входа и посадить на их месте кипарисы. Займешься этим или я сам? Надеюсь, ты возьмешь эти обязанности на себя. Будешь хорошей мачехой.

Не понимаю слов. Будто слышу инопланетную речь.

Не дышу. — Воздух отравлен Глебом.

Не думаю. — Бесполезно. За меня уже всё решили.

Не ощущаю. — Не хочу.

Кажется, я умерла в адском огне, в котором сейчас горит моя кожа.

Супруг целует меня в плечо и смотрит на меня в зеркало.

— Прикрой засосы и приготовь завтрак Лизе. Сама. Не знаю, что она ест, спросишь у неё. Мне пора в офис.

Шилов поспешно собирает одежду с пола, одевается и уходит в свою комнату, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Дрожащими пальцами убираю мокрые от слез пряди темных волос с лица.

Раскачиваюсь на пятках, соображая, как сбежать из этого дома. Любимого родного. Внезапно превратившегося в темницу.

— Стоп!

Приходит понимание того, что случилось сейчас. Сегодня. Четыре месяца назад.

Не имею права уйти просто так, оставив без защиты ёлки, комнату сына, его игровую.

Я должна отвоевать своё. Отомстить за себя.

Алевтина

Пока принимаю душ и одеваюсь в одно из лучших домашних платьев, чтобы произвести впечатление на падчерицу, проваливаюсь в день нашего знакомства с Глебом.

***

Восемь лет назад

Мне восемнадцать. Отец организовал пышное празднование величайшего события.

А я даже не поблагодарила его за это, посчитав данностью, данной мне от рождения, получать что хочу, когда хочу.

— Папа, я могу пригласить, кого захочу? Всех-всех-всех? — интересуюсь, одаривая отца обворожительной улыбкой, под воздействием которой он всегда ломается.

— Да, милая. Только я тоже приглашу своих гостей. Позволишь? Всё-таки это и мой праздник. Я же причастен к твоему рождению.

— Только маму не зови! — вспыхиваю моментально.

— Ладно-ладно, — соглашается и смотрит на меня с укором.

(Мама бросила нас с папой, когда я была совсем маленькой и объявилась недавно с мольбой о прощении. Но я не приступна, как скала. Не хочу давать ей второй шанс стать матерью. У нее уже есть свой сын, пусть его и любит).

— И стариков чтобы было поменьше, а то моим друзьям будет не комфортно, когда они начнут заказывать у музыкантов шансон!

— Хорошо. Приглашу молодых менеджеров? Идет? Парнишка у меня помощник появился толковый. Присмотрись к нему. Парню двадцать четыре. Закончил металлургический. Толковый управленец из него выйдет!

— Ладно.

Спустя сутки в нашем доме собрались гости. Красивые. Нарядные. В основном, из нашего круга, и те, кого пригласил отец.

— Алевтина, познакомься, — отец подводит ко мне молодого долговязого человека.

Громко играет музыка, и я плохо слышу, что говорит парень, кажущийся мне стариком.

О боги! Он старше меня на шесть лет!

Протягиваю ему руку, он жмет. А я думаю лишь об одном, как бы поскорее отвязаться от него.

Ладно. Не буду расстраивать отца. Сделаю вид, а потом отошью.

На мне вечернее платье, заказанное у лучшего дизайнера Москвы. Придерживая длинный подол, спускаюсь по ступенькам к бассейну, и кто-то ловит меня за локоть.

Оборачиваюсь.