Развитие личности. Психология и психотерапия - Страница 21

Альберт Эйнштейн не без иронии указывал на то, что естествознание – это «попытка позднейшей реконструкции всего сущего в процессе постижения с помощью понятий». В этом высказывании чрезвычайно важно понятие «реконструкции», знание именно реконструирует реальность и, будучи реальностью само по себе, не может претендовать на повторение реальности реконструируемого, но лишь на право отражения в том смысле, в котором это понятие использовал Платон в своей теории идей. «Естествознание, – продолжает А. Эйнштейн, – не что иное, как усовершенствование нашего „повседневного“ мышления».[68] Иными словами, естествознание по большому счету является «игрой ума». Если же мы предъявляем к знанию требование технологичности (то единственное требование, которое стоило бы иметь ввиду), то есть если мы рассчитываем, что наше знание о том или ином явлении позволит нам предпринимать определенные действия с расчетом на определенный эффект, то нам и нет нужды в так называемом «объективном отражении», которое само по себе мало того что немыслимо, но и абсолютно бесполезно.

Структура личности, представленная психософией, технологична, и этого вполне достаточно. Наличие двух видов ролей (я-отождествленных и я-неотождествленных), а также феномен индивидуальных отношений требуют выделения трех контуров, трех сфер «местоположения» этих ролей и собственно индивидуальности человека, понятой как его имманентная инаковость. При этом следует сделать еще одно уточнение. Психософия знает два процесса – осуществление и овеществление. Под осуществлением ею понимается сам процесс существования сущности, тогда как под овеществлением понимается процесс обретения сущностью содержательной формы, таковы я-отождествленные и я-неотождествленные роли. Таким образом, результирующая конструкция структуры личности образована четырьмя «местами»: 1) собственно сущностью (центр), 2) осуществляющейся сущностью – индивидуальностью-инаковостью (внутренним контуром), 3) средним контуром (я-отождествленные роли) и 4) внешним контуром (я-неотождествленные роли).

Собственно контуры представляют собой именно «места», местонахождение индивидуальности и сущности человека, а также структуры, обеспечивающие ролевое поведение (средний и внешний контуры). Для «проживающих по адресу» центр и внутренний контур понятие «места» есть чисто техническое указание, поскольку они не нуждаются в неком содержательном обеспечении, формально их «места» пусты, что, впрочем, не свидетельствует о том, что на них нет того, что они предполагают. Для лучшего понимания данного положения можно было бы воспользоваться метафорой того же Умберто Эко, которой начинается его роман «Маятник Фуко». Весь пафос, приличествующий этой аллегории, сводится к тому, что маятник Фуко, обозначая (отражая) своим движением вращение всего и вся во Вселенной, точкой своего крепления, точкой своего исхода определяет «недвижимую и непреложную в своей вековечности Мертвую Точку».

«Маятник говорил мне, – пишет У. Эко, – что, хотя вращается все – земной шар, солнечная система, туманности, черные дыры и любые порождения грандиозной космической эманации, от первых эонов до самой липучей материи, – существует только одна точка, ось, некий шампур, Занебесный Штырь, позволяющий остальному миру обращаться около себя. И теперь я участвовал в этом верховном опыте, я, вращавшийся как все на свете, сообща со всем на свете, удостоивался видеть То, Недвижимое, Крепость, Опору, светоносное явление, которое не телесно и не имеет ни границы, ни формы, ни веса, ни качества, и оно не видит, не слышит, не поддается чувственности и не пребывает ни в месте, ни во времени, ни в пространстве, и оно не душа, не разум, не воображение, не мнение, не число, не порядок, не мера, не сущность, не вечность, оно не тьма и не свет, оно не ложь и не истина».[69] Пожалуй, трудно придумать лучшее описание «места» сущности, лучшее описание «места» центра. И надо заметить, что методологически определение факта «места» значительно более достоверно, чем определение любого его содержания, поскольку место не претендует на понимание и не взывает к нему, оно просто свидетельствует себя, тогда как любое описание вводит нас в поле содержательности, в зону ее игры, что искажает изначальное свидетельство сущности о себе, а это не преминет сказаться на достоверности наших знаний.

Прежде чем двигаться дальше, нужно сказать еще несколько слов о внутреннем контуре структуры личности. Различие феноменов осуществления и овеществления не позволяет ограничиться одним только понятием индивидуальности (понятой как уникальность) конкретного человека, мы вынуждены указать также на феномен сущности, этого требует принцип центра, поскольку индивидуальность является не непространственной точкой, но неким бытийствующим явлением. Тогда как сущность действительно фактически тождественна центру, то есть абсолютной непространственности, той Недвижимости, Крепости, Опоре, о которой говорит У. Эко в приведенной выше цитате. Сущность конкретного человека принадлежит миру сущностей, тому эйдетическому миру, где царствует неопредмеченный принцип, тому миру, который позволяет содержательности быть. Сущность конкретного человека принадлежит Сущему, сотканному из сущностей существующего (вне зависимости от его доступности или недоступности нашему перцептивному аппарату). Напротив, индивидуальность конкретного человека принадлежит уже не Сущему, но, будучи осуществляющейся, бытийствует и принадлежит соответственно Бытию – Бытию, которое есть мир отношений сущностей.

От тонких, но отнюдь не метафизических, а, как мы знаем благодаря эйдесизму, напротив, «более реальных, чем сама реальность» материй мы переходим к собственно Реальности (средний контур) и далее к Индивидуальной Реальности (внешний контур).[70]

Реальность – есть результат овеществления, преображенный способом существования. Организация нашего перцептивного (гносеологического) аппарата подобно линзе искажает информацию, придавая ей ту форму, в которой она может быть воспринята данным конкретным субъектом познания, и подобно ситу просеивает поступающую информацию, доводя до воспринимающего только те сигналы, которые могут быть ухвачены его перцептивным аппаратом. Можно сказать, что мир воспринимается каждым субъектом познания под определенным углом зрения, детерминированным организацией его перцептивного аппарата. Понятно, что, рассматривая мир под определенным углом зрения, мы видим только часть этого мира, эта часть и является Реальностью для гносеологических субъектов с данным типом организации перцептивного аппарата. Место этой Реальности в структурной модели человека пространственно соответствует я-отождествленным ролям, то есть среднему контуру.

Внешний контур в структуре личности является местом локализации я-неотождествленных ролей и соответствует Индивидуальной Реальности. Для каждого человека мир имеет свои особенные, свои только ему одному известные «краски» и «оттенки». В Индивидуальной Реальности конкретного человека, сотканной из систем представлений, образов, следов памяти, в структуре ценностей и приоритетов нет ничего, что бы можно было понять, ощутить так же, как это понимает и ощущает носитель этой Индивидуальной Реальности; она в высшей степени «субъективна».

Занимая определенное положение в обществе, ощущая свои отношения с другими людьми, с миром событий, с самим собой, человек оказывается в исключительной, только ему доступной ситуации, поскольку никто, кроме него самого, не находится в таких же отношениях с указанными «персоналиями», никто, кроме самого этого человека, не занимает того места в социальных, ролевых и прочих структурах, которое занимает он сам. Разумеется, особенность, эксклюзивность его положения детерминирует и содержательную отличность Индивидуальной Реальности данного конкретного человека от Индивидуальной Реальности любого другого лица. Местоположение данного человека во всем множестве систем его существования определяет специфичность его убеждений, его отношений, его «внутренние обстоятельства», которые, в свою очередь, и составляют его Индивидуальную Реальность.