Развитие лексикона ребенка - Страница 9

Уже на первом месяце жизни у ребенка обнаруживаются зачаточные формы общения с близкими: ласковое голосовое обращение к ребенку, тактильный контакт с ним начинают вызывать реакцию сосредоточения и замирания на второй неделе жизни (Лисина 1997). С полуторамесячного возраста у нормально развивающегося ребенка отмечаются первичные вокализации, называемые гулением: ребенок в состоянии спокойного бодрствования спонтанно издает разнообразные звуки, преимущественно гласноподобные, и постепенно усложняющиеся звукосочетания. Гуление у всех детей мира одинаково, оно наблюдается и у глухих от рождения детей. Т.Н. Ушакова квалифицирует первичные детские вокализации как «исходно непроизвольные реакции «рефлексоподобного» вида, направленные на включение и отработку латентных механизмов звукопроизнесения» (Ушакова 2004: 31).

Гуление постепенно переходит в лепет – произнесение слогоподобных звукосочетаний бу, ма и подобных, когда ребенок в результате контакта со взрослыми уже пытается имитировать те звуки, которые он слышит. В лепете происходит упражнение артикуляционного аппарата ребенка, он учится прислушиваться к себе, соизмерять слуховые и двигательные реакции. В 7–8,5 месяцев дети произносят слоговые цепочки типа ба – ба, дя – дя – дя и т. д. При условии постоянного эмоционального общения взрослых с ребенком, их положительной реакции на голосовые реакции малыша его вокализации становятся выразительными и стойкими: дети «разговаривают» с разнообразными интонациями в течение длительного времени – 10–15 минут подряд. Такие лепетные монологи Т.Н. Ушакова называет «младенческим разговором – пением», отмечая его произвольность, интенциональность, длительность; он характерен для детей 8–10 месяцев. Такой разговор – пение может быть ни к кому не адресован, но может выражать интенции ребенка к получению каких – то предметов или требование ко взрослому по выполнению тех или иных действий.

В 9–13 месяцев отмечается появление звуковых конвенциональных сигналов. В работах Э. Бейтс, Т.Н. Ушаковой описаны ситуации, когда младенец обращается ко взрослому в поисках помощи и подает в отдельных случаях побудительные сигналы – хнычет, мычит, выражает беспокойство и т. п. Эти коммуникативные сигналы вскоре становятся постоянными и понимаемыми общающимися сторонами.

К концу первого года жизни обычно появляются первые слова как некоторое комплексное, нерасчлененное обозначение ситуации: лепетные мама, баба и др., звукоподражания ав – ав, га – га и т. п., протослова – звукокомплексы с устойчивым значением, понятным только членам семьи, и т. д.

Для рассматриваемого этапа речевого онтогенеза характерно также появление понимания ребенком обращенной к нему речи. Вначале, в возрасте около восьми месяцев, появляется реагирование на комплекс раздражителей, в который включена и речь взрослого: если в привычной обстановке с неизменной интонацией произносить фразу, например, Где мама? то ребенок будет адекватно реагировать на нее, поворачиваясь к матери. Постепенно становятся безразличными детали обстановки, интонация, и тогда можно говорить о реагировании именно на речь, это происходит, по наблюдениям М.М. Кольцовой, к 10,5 месяцам. При этом ребенок воспринимает и понимает не отдельные слова, а всю фразу целиком: фразы Покажи носик или Где часы? являются для малыша нерасчлененным звуковым сигналом к определенному движению (Кольцова 2006: 44–46).

В период преддошкольного детства ребенок овладевает словесной речью, начинает пользоваться языковыми знаками в общении с окружающими. Развитие речи ребенка на данном этапе неразрывно связано с его предметно – практической деятельностью: по мере овладения предметами и предметными действиями ребенок усваивает их языковое обозначение, закрепляя тем самым знания о предметах и отношениях между ними и получая возможность передавать эти знания в процессе общения. В раннем возрасте ребенок начинает проявлять инициативу в речевом общении, идет освоение диалогической формы речи.

Развивается понимание словесной речи – устанавливается устойчивая связь между определенным звучанием и предметом, действием; слова вычленяются из фраз и вначале соотносятся ребенком с единственным денотатом. Постепенно (к двум годам) слово освобождается от ситуативных связей, становится обобщающим названием группы однородных предметов, действий. Как вычленение слова из речи, так и усвоение его значения происходят быстрее и легче, если ребенок не только часто слышит слово в разнообразных контекстах, но и активно действует с предметом, так как «мышечные ощущения, возникающие при действиях с предметом, усиливают все другие ощущения и помогают связать их в единое целое» (Кольцова 2006: 72). К концу рассматриваемого периода ребенку доступно понимание слов не только с конкретным, но и с обобщенным значением: игрушка, посуда, одежда, дерево, овощ и т. п. По данным И.Н. Горелова, к трем годам ребенок адекватно понимает распространенные простые предложения на базе 815 слов, из них 50 % – вне ситуации (Горелов 2003: 27). Активный словарь ребенка также увеличивается: если в начале второго года жизни ребенок использует 3–10 слов, то к концу второго года – примерно 300 слов, а к трехлетнему возрасту активный словарь ребенка достигает тысячи слов (Эльконин 1964: 134–135).

Значительные изменения претерпевает грамматический строй речи. Вначале речь ребенка состоит из однословных предложений, в которых слово грамматически не оформлено и служит для обозначения актуального элемента ситуации: то субъекта действия, то самого действия, то объекта, то адресата, то местоположения. Например, произнесенное ребенком в той или иной ситуации с определенной интонацией и сопровождаемое разными жестами слово – предложение киса может означать 'вот кошка', 'хочу погладить кошку', 'здесь обычно спит кошка', 'боюсь кошку', 'кошка убежала' и т. д. Такие детские высказывания понятны только в ситуации, с учетом всех ее компонентов.

Приблизительно в полтора года в речи ребенка появляются двусловные предложения, в структуре которых выделяется один опорный элемент (еще, там, дай и др.), а вторую позицию может замещать любое слово из быстро растущего лексикона ребенка. Компоненты двусловных предложений не имеют грамматического оформления и поэтому лишь в общем виде передают идею связи, например, субъекта и действия или предмета и его местоположения: Папа бай (спит – пойдет спать – спи?); Папа там (был – есть – будет – хочу, чтобы был?). Период двусловных предложений непродолжителен – около двух месяцев, и вскоре (примерно в 1, 10) в речи детей появляются предложения из трех, четырех и более слов.

При переходе к трехсловным высказываниям в речи ребенка обычно начинают отчетливо проявляться первые грамматические категории: число и падеж существительных, время, число и лицо глагола. Синтаксические отношения постепенно получают формальное выражение: сначала в изменении формы слов (Мама, клёй банку (1, 11, 24) – Мама, открой банку; Мальцик пайдет лецьку купацца (2, 1, 7) – Мальчик пойдет на речку купаться), затем в использовании служебных слов (Я с папъй пайду на агарот (2, 4, 6) – Я с папой пойду на огород). Усвоение грамматических категорий идет в направлении от смысла к форме: не ошибаясь в выборе падежной формы существительного или форм наклонения, вида и времени глагола, ребенок образует эту форму по общему правилу, без учета требований нормы языка (плисёла (2, 0, 11) – пришла, кладить (2, 0, 19) – класть, агуецы (2, 2, 3) – огурцы, взяим (2, 5) – возьмем, рота (2, 10, 12) – рта). Начинается и структурное усложнение используемых синтаксических конструкций: в речи детей третьего года жизни отмечаются предложения с однородными членами, сложные предложения.

Переход к словесной речи знаменует новый этап в развитии фонетической стороны речи, так как звуки начинают функционировать в составе слов как смыслоразличители, фонемы, а значит, их произнесение должно соответствовать определенному эталону. Произвольное артикулирование звуков и их сочетаний при произнесении слов дается ребенку с трудом в отличие от непроизвольного лепета, в котором ребенок с легкостью воспроизводит большое количество звуков (в том числе и нехарактерных для родного языка), поэтому ребенок искажает слова, смешивает их при произнесении, прекрасно различая эти же слова при восприятии (мишка – миска). Особые трудности вызывает произнесение шипящих [ш], [ж], [ч'], [щ'] и сонорных [р], [р'], [л], [л'].