Разведчик - Страница 21

Все это, конечно, весело, но лежать на этом ящике еще хуже, чем на автомате, очень уж больно края в живот врезаются. Да и сыпаться сверху, похоже, перестало. Даже песок.

Приподнялся, смотрю — накрылась моя полевая лаборатория в самом прямом смысле этого слова. Только дым к небу поднимается.

Встал, отряхнулся — нет, чувствую, рано мне еще вставать. Вроде контузия не сильная, а ноги не держат. Хорошо еще, остальные держатели работают. Сел обратно на ящик, по карманам зачем-то начал хлопать. Черт, думаю, да что ж это я, какие еще сигареты, если я и курить-то никогда не пробовал? А жаль.

Повезло мне. Хорошо упал. Как раз в мертвой зоне. Большую часть осколков яма на себя приняла, а остальное в воздух поднялось, аккуратно через меня перелетело и метрах в десяти перед моим носом посыпалось. Осколков, кстати, не так уж много и было.

Сижу, жду, пока руки трястись перестанут.

Ну, Малахов, думаю, похоже, раз уж ты один раз официально погиб, то теперь тебя никакая зараза не возьмет. До ста лет доживешь и дальше жить будешь, пока от скуки не скиснешь.

Черт, но как мне за руль в таком состоянии садиться? И ящик этот тоже как-то доволочь надо.

И тут рыжая подбегает. Черт, думаю, явно она где-то неподалеку пряталась. Ну не могла она от самого замка успеть добежать.

— Эй, феодалочка, — говорю, — как проверить, я живой или мне все снится?

Ой, я ж ее обещал буржуинкой не обзывать. Ну, думаю, сейчас так врежет — сразу почувствую на каком я свете.

Нет, не врезала. Пожалела, наверное, контуженого.

— Что это было?

— Несчастный случай на производстве, — шучу. — ЧП, можно сказать. Die grobste Nichtbefolgung der Technik des arbeitsschutzes bei dem Umlauf mit den ex-plosiven Stoffen[8].

— И… и ты поэтому меня прогнал?

— Именно, — отвечаю и чувствую, что сейчас засну прямо на столе. Спать почему-то хочется, как от потери крови.

— Слушай, — бормочу, — фео… тьфу, рыжая. Срочно организуй кого-нибудь на переноску этого ящика в «Аризону». И…

— Встань.

— Зачем?

— Ты на нем сидишь.

Встал. А рыжая за этот ящик уцепилась — и подняла.

— Стой, — кричу. — А ну поставь. Надорваться хочешь?

— Так он же легкий.

— Знаю я, какой он легкий, А ну давай сюда. Забрал — действительно легкий. Вот только нести его отчего-то страшно неудобно. Руки не держат и ноги заплетаются.

— Отдай ящик, — это рыжая сбоку пристает.

— Не мешай, — бормочу. — И без тебя тяжко.

— Дай хоть помогу.

— Без таких помощников обойдемся. Ты почему приказ не… — Тут я в какую-то ямку сапогом угодил и чуть кубарем не полетел. Хорошо, Кара меня сбоку подхватила.

Кое-как доковыляли до «Доджа» — я тол несу, а рыжая — меня. Сел за руль, завел — нет, чувствую, точно с моста в ров слечу.

— Садись за руль.

— А можно?

— Теперь все можно. Главное — в ворота впишись.

И доехали. Вылез, головой потряс — вроде полегчало, но все равно — надо пойти отлежаться. А то я им тут такого понакомандую. А уж о том, чтобы в таком состоянии с взрывчаткой работать, и вовсе думать нечего.

Ладно, думаю, проверю только, как там у Арчета дела, и спать завалюсь. Тем более что у меня, пока я на ящике куковал, одна мысль возникла, и довольно правильная.

Выволокли мы с Карой оба ящика, запихнули их поглубже под полуторку. Гляжу — а гаврика гарнизонного нет.

— Эй, — говорю, — а часовой-то куда делся? Я его с поста не снимал.

— Так обед же был.

— Какой еще обед? В той яме десять кило тола рвануло, а тут — полторы тонны.

Ох и работнички.

— Значит, так, — говорю, — стой здесь, никого к машине не подпускай. Первых двух с мечами, кто будет мимо проходить, мобилизуешь на охрану, а сама найдешь вашего начальника караулов, ну, кто у вас там дежурства на башнях распределяет, и скажешь ему, чтобы составил на этот пост круглосуточное расписание. Задача ясна?

— Нет, — улыбается, — но все будет сделано.

— Ну, смотри, — говорю, — а то ведь котел так и стоит недочищенный.

Поехал проверить, как там у Арчета дела. Подъезжаю — а они как раз лестницу наверх затаскивают.

Белобрысый меня увидел, рукой помахал, веревку подхватил — ну, думаю, и ловок же он по камням скакать. Никогда горных козлов не видел, но так, как Арчет, не всякий козел, наверное, сумеет. Эх, и как я только вчера не сообразил веревку захватить?

— Ну как работа?

— Так ведь, — говорю, — работу я не здесь принимать буду. Сможете меня наверх затащить, неподвижным грузом?

— Запросто.

— Вот и давайте.

Арчет мне другой канат подал, я за него покрепче уцепился, он за соседний. Р-раз — и втащили нас на этот склон — еле ноги успевал переставлять.

— Ну так как работа?

— Хорошо, — говорю. — На спасибо будет. А скажи-ка, дядя, каменщика среди твоих горнострелков не найдется?

— Ученик есть. Бывший, правда.

— А он еще не все позабыл? — спрашиваю.

— Спросим. Тарви, подь сюда.

Смотрю — один из парней бросил веревки натягивать и подходит к нам. Спокойно так подходит, вразвалочку, даром что идет по самому краю без всякой страховки. Мне он сразу понравился. Плотный такой крепыш, вроде нашего Степанова из второго взвода.

— Что надо?

— Сможешь, — спрашиваю, — стенку каменную сложить?

— Где?

— Да вот прямо здесь, — говорю. — По краю, где ты шел.

— А чего, — отвечает, — запросто. Камней здесь много.

— Вот и отлично.

Объяснил ему, где, что и как — ну, думаю, если он все это нормально сложит, такой дот получится — не подступишься. Разве что самоходку на прямую наводку выдвинуть. Ничего, для самоходочки мы другой сюрприз приготовим.

Собрался слезать, глянул вниз — и тут так голова закружилась, чуть не свалился. Нет, думаю, надо обязательно пойти отлежаться. А то и в самом деле делов наворочаю. Вон мысли — и те заплетаются: «деле — делов».

Ладно, думаю, а спуститься-то как?

И тут уж меня злость разобрала. Да что ты, думаю, Малахов, тяжелораненого из себя корчишь. Подумаешь, рвануло рядом. Что, первый раз под обстрелом? Ближе, бывало, рвалось, и что? Дождался, пока осколки сыпаться перестанут, — и вперед.

Схватился за веревку и вниз. Не хуже Арчета.

Вернулся обратно в замок, гляжу — у полуторки двое часовых стоят, в полной чешуе, с мечами наголо, а рыжая поодаль прохаживается.

— Твой приказ выполнен, — рапортует.

— Отлично, — говорю, — а теперь слушай новый. Твоя боевая задача на сегодняшний вечер — залечь пораньше спать и получше выспаться. Ясно?

— Нет, — отвечает. — А ты что будешь делать?

— То же самое, — говорю. — А завтра с утра быть в полной боевой готовности.

— А зачем?

— В разведку мы с тобой пойдем.

Это я, тогда, сидя на ящике, додумался. Встряска, наверное, помогла. Я ведь разведчик, а не сапер, значит, и заниматься надо своим прямым делом. А то вон взялся за чужое — и результат. Да и оборону налаживать — мысль, конечно, хорошая, но что за оборона без сведений о противнике? А местным сведеньям я что-то слабо верю — примерно как слухам, курсирующим среди местного населения. Тоже источник информации, но веры ему маловато — все по десять раз перепроверять нужно. Тем более — для дезинформации чаще всего используется.

А потом можно будет и взрывчаткой заняться. Когда уже буду знать, против чего готовить.

Так что оставил я Кару во дворе — осознавать и проникаться, а сам пошел к себе наверх и завалился спать. А что, первое дело — выспаться перед выходом. На задании-то не до сна.

На этот раз мне никто не снился. Даже немного жалко стало. Так бы, глядишь, посоветовался с капитаном или хотя бы со старшиной Раткевичем, может, и подсказали бы чего. Я ж все-таки приказы больше привык выполнять, чем отдавать. Понятно, что разведчик должен быть инициативный боец и все такое, но только инициатива эта самая, она ведь тоже всякая бывает. Иногда так завести может — не отплюешься.