Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Страница 9

— Оставайтесь в машине, — прорычал Рафферти. Он подбежал к фургону отлова животных и попытался открыть заднюю дверцу.

— Пошли, — сказала я, как только он повернулся ко мне спиной.

Мы вышли. Нур обогнула машину и присоединилась ко мне.

— Возвращайтесь в свою машину! — крикнул Рафферти, но он был слишком занят заботой с дверью, чтобы последовать за нами.

— А теперь быстро, пока нас снова не укусили! — крикнул седой полицейский.

Я повел Нур на задний двор. Мы услышали леденящее кровь рычание, а затем молодой полицейский закричал: «Я его поймаю!»

Собачий лай приобрел новую, более громкую настойчивость. Я боролся с желанием вмешаться, а потом услышала, как кто-то произнес с кристально чистым британским акцентом: «Это я!»

Я замер и обернулся. И Нур тоже.

Я узнал этот голос.

Он принадлежал загорелому псу-боксеру с шипастым ошейником, его мускулистые лапы зарывались в гравий. В этом хаосе офицеры, казалось, не слышали его.

Рафферти наконец открыл фургон. Старший офицер по контролю за животными держался за свой шест, в то время как младший размахивал электрошокером.

Потом я услышал, как пес заговорил — увидел, как его губы сложились в слова: «Джейкоб, это Эддисон!»

Полицейские услышали это — и тут же все разинули рты. Как и Нур.

— Это моя собака! — крикнул я, подбегая к нему. — Ложись, мальчик.

— Он только что… — сказал младший офицер, качая головой.

— Не подходи! — крикнул Рафферти, но я проигнорировал его и опустился на колени в нескольких ярдах от Эддисона, который выглядел немного покоцанным и очень рад был меня видеть, его купированный хвост вилял так сильно, что дрожал весь его зад.

— Все в порядке, он обучен, — сказал я. — Он делает всякие трюки.

— Он твой? — с сомнением спросил Рафферти. — Почему, черт возьми, ты не сказал этого раньше?

— Клянусь Богом, он что-то сказал, — прошептал седой полицейский.

Эддисон зарычал на него.

— Уберите это! — я сказал. — Он не укусит, если вы ему не пригрозите.

— Парень лжет, — сказал Рафферти.

— Я докажу, что он мой. Эддисон, сидеть.

Эддисон сел. Копы выглядели впечатленными.

— Говори. — Эддисон залаял.

— Не так, — нахмурился молодой полицейский. — Он произнес слова.

Я посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Проси, — сказал я Эддисону.

Он сердито посмотрел на меня. Это было уже слишком.

— Нам придется забрать его, — сказал старший полицейский. — Он укусил хранителя правопорядка.

— Он просто испугался, — сказал я.

— Мы отвезем его в школу дрессировки для собак, — вмешалась Нур. — На самом деле он просто душка. Я никогда раньше не видела, чтобы он на кого-то рычал.

— Заставь его снова заговорить, — сказал молодой полицейский.

Я бросил на него обеспокоенный взгляд. — Офицер, я не знаю, что вам показалось, но…

— Я слышал, как он что-то сказал.

— Это всего лишь собака, Кинси, — сказал старший полицейский. — Черт, я как-то видел на Ютубе добермана, который поет национальный гимн…

И тут Эддисон, которому уже надоели оскорбления, поднялся на задние лапы и сказал:

— О, ради бога, провинциальный болван, я говорю по-английски лучше, чем ты.

Молодой полицейский издал резкий смешок «Ха!» — но двое других потеряли дар речи. Прежде чем их мозги успели разморозиться, позади нас раздался громкий, сокрушительный грохот. Мы обернулись и увидели Бронвин, стоящую на краю подъездной дорожки. Она швырнула пальму в горшке в лобовое стекло фургона по отлову животных.

— А ну, за мной! — насмехалась она над ними, и у меня не было ни секунды, чтобы оценить радостный факт того, что она жива, или задаться вопросом, что она здесь делает, потому что она убежала за дом, а Рафферти крикнул ей остановиться и погнался за ней. Двое других полицейских бросили свои шесты и сделали то же самое.

— К карманной петле, друзья! — крикнул Эддисон, стряхнул шесты с воротника и бросился бежать.

Мы погнались за ним на задний двор. Я искал глазами сарай для горшков у олеандровой изгороди, но буря занесла его в Лимонную бухту, и там, где он стоял, теперь был только край расколотых досок.

Из-за противоположного угла дома показалась Бронвин. — Прыгайте! Прыгайте туда, где вы видите искрящееся место!

Эддисон повел нас к тому месту, где раньше был сарай. В середине его, в темной сердцевине, где был вход в карманную петлю, в воздухе висело странное мерцающее искажение.

— Это петля в ее самой элементарной форме, — пояснил Эддисон. — Не бойся, просто заходи.

Копы были в двадцати шагах позади Бронвин, и я не сомневался, что, если они доберутся до нас, то будут дубинки и электрошокеры, и Бронвин придется серьезно ранить их, поэтому, не останавливаясь, чтобы предупредить ее, я толкнул Нур в зеркальное облако. Во вспышке света она исчезла.

Эддисон прыгнул вслед за ней и с новой вспышкой исчез.

— Идите, мистер Джейкоб! — крикнула Бронвин, и поскольку я знал, что она может постоять за себя против любого нормального когда-либо рожденного, я сделала это.

Все потемнело, и во второй раз за столько же часов я оказался в невесомости.

Мы вывалились из чулана в клубке размахивающих конечностей и растянулись на толстом красном ковре. Я ударился локтем о подбородок и почувствовал, как мокрый собачий нос коснулся моего лица, а затем едва не получил удар от Бронвин, когда она вырвалась из кучи.

— Отпустите нас, вы, ублюдки, мучающие животных! — кричала она, ее глаза были дикими и рассеянными, и она отвела кулак и собиралась сбить одного из нас с ног, когда Эддисон схватил ее передними лапами и оттолкнул назад.

— Возьми себя в руки, девочка, мы снова в Пенпетлеконе!

Он лизнул ее в лицо. Руки Бронвин безвольно повисли по бокам.

— Мы? — кротко спросила она. — Все произошло так быстро, что я потеряла представление о том, где нахожусь. — она посмотрела на нас. На ее лице расцвела улыбка. — Боже мой.

— Я так рада вас видеть, ребята, что даже не могу… — начала Нур, но все остальное утонуло в складках домашнего платья Бронвин.

— Мы думали, что на этот раз потеряли вас навсегда! — воскликнула Бронвин, обнимая нас обоих. — Когда вы снова исчезли, никому не сказав, мы были уверены, что вас похитили! — Она стояла, не отпуская меня, таща за собой Нур и меня. — Горацию приснилось, что у вас высосали душу через ноги! А потом начались разрушения, и…

— Бронвин! — крикнул я в ее платье, напоминающее наждачную бумагу.

— Ради бога, дай им подышать, — сказал Эддисон.

— Простите, простите, — сказала Бронвин, отпуская нас.

— Я тоже рад тебя видеть, — прохрипел я.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Я увлеклась, не так ли?

— Все в порядке, — сказала Нур и легонько обняла Бронвин в знак того, что она не обиделась.

Эддисон упрекнул Бронвин:

— Не извиняйся так сильно, это заставляет тебя казаться робкой.

Бронвин кивнула и снова сказала: «Извините», а Эддисон щелкнул языком, покачал головой и повернулся ко мне и Нур.

— Итак, где вы были?

— Это долгая история, — сказал я.

— Тогда не бери в голову, мы должны доставить вас к имбринам, — сказал Эддисон. — Они должны знать, что вас нашли.

Нур спросила, все ли с ними в порядке.

— Теперь, когда вы вернулись, им будет лучше, — согласилась Бронвин.

— Все еще здесь? — я бросил осторожный взгляд в коридор.

— Да… — Бронвин забеспокоилась.

— А нападения не было? — сказала Нур.

Эддисон навострил уши.

— Нападение? Кем?

Напряжение, которое росло в моей груди, начало ослабевать.

— Слава Богу.

— Никакого нападения не было, — сказала Бронвин, — хотя, честно говоря, мы были так заняты поисками вас, что могли бы и не заметить, если бы начали падать бомбы.

— Я хочу знать, что вы подразумеваете под всеми этими странными вопросами, — сказал Эддисон, поднимаясь на задние лапы и облокачиваясь на меня.